Популярная передача «Жди меня» помогла сельчанке из Круглянского района найти в Болгарии родную сестру.
Аксинья Серебрякова говорит: даже когда пригласили в Минск на съемку, не верила, что увидит Жанну. Шутка ли — двадцать один год молчания, наверняка с ней что-то случилось. Думала: скорее всего, состоится телемост с ее дочкой Маргаритой, и уже это было бы счастьем. «Но когда телеведущий сказал, что моя сестра в студии, не выдержала — расплакалась, — поделилась женщина. — Мы за целую неделю никак не могли наговориться…»
– ВСЕГО нас было одиннадцать братьев и сестер. Поднимать такую ораву было непросто, и родители на время некоторых даже в интернат отдали, в том числе и меня с Жанкой. Я, как старшая, сестричку там опекала, в обиду не давала. А когда закончили школу, жизнь разбросала кого куда, — рассказала Аксинья Владимировна. — Я в ткачихи подалась в город Вязники Владимирской области. Кто-то тоже в России осел, кто-то переехал в Крым, Украину. Ну а самые младшие остались на малой родине, в Круглянском районе. А Жанна, однажды приехав в гости к родственникам в республику Коми, познакомилась с молодым болгарином Иваном, который вместе со своими земляками из Софии работал там в строительной бригаде. Красивая девушка сразу приглянулась иностранцу. Да и он не оставил ее равнодушной: Жанна, недолго думая, оставила прежнее место службы и тоже перебралась в далекий северный поселок. Устроилась пекарем, а там и жилье получила.
— Когда у Ивана закончился контракт, он из Софии тут же сестре вызов прислал. И в 1978-м она уехала в Болгарию, — вспоминает Серебрякова. — Еще через год у нас не стало мамы.
На похороны тогда собрались всей своей многочисленной родней. И стали думать-гадать: что делать с домом и хозяйством? Ведь надо дождаться из армии «поскребыша» — Николая и передать ему как будущему хранителю семейного очага корову, поросят и кур в целости и сохранности. Получалось, что кому-то надо здесь оставаться. Выбор пал на Аксинью.
— Я уволилась с работы, забрала сына — и в тридцать один год начала другую жизнь, — делилась женщина. — Надо было получать новую профессию, потому подалась в Круглое — учиться на кондитера.
Как справлялась со всеми заботами, и сама не знает. Утром кормила-поила всю живность, отправляла сына в школу, потом — на автобус в райцентр азы кулинарии постигать. Вечером опять — за хозяйские хлопоты. «В ЭТОЙ суете о Жанке как-то все забыли, решили, что все равно ведь не успеет на похороны, и сообщать о смерти мамы не стали. Ну а я, когда все разъехались, написала ей письмо, — поделилась Серебрякова. — Она же возьми и сорвись с места: бросила все дела — и домой, в Тетерино!»
Поговорили-поплакали, а там сестра и в обратную дорогу стала собираться. Но с границы ее вернули. Оказалось, что в документах нестыковка: Жанна не успела паспорт на фамилию мужа оформить. Пока написала в Болгарию, получила ответ — двадцать дней прошло. А справки, как выяснилось, не те. Так и ездили, говорит Аксинья Владимировна, одна — в Круглое на учебу, другая — в Могилев в ОВИР.
Новые документы сестре удалось выправить только через девять месяцев. «Она уж и рыдала: а вдруг за это время муж новую жену нашел? И работала: сначала по хозяйству помогала, потом в полеводство пошла, картошку копать-перебирать. Деньги-то ведь закончились, а жить надо было, да и на билет собрать. Но, слава Богу, все закончилось хорошо, и Жанна добралась-таки до своей Софии», — продолжила свой рассказ Аксинья Владимировна.
… Потом сестра приезжала еще дважды — сначала с мужем, а потом и с дочкой. Серебрякова тоже ездила в гости в Болгарию. Столица братской страны, вспоминает, очень впечатлила: и красотой, и магазинами. Последний раз сестры как раз в Софии и встречались — в девяностом году теперь уже прошлого века.
— После этого, может, всего парой писем обменялись, и все. У меня уж и сын женился, и первый внук родился. Я ей новости сообщаю, а в ответ — тишина. И мои письма не возвращаются, и мне никто не пишет. Подожду-подожду, опять берусь за ручку и бумагу. Позвонить-то некуда — телефона у сестры нет. Написала на имя мужа: Ванечка, что случилось? Но и тот не ответил. Думала о ней по ночам, — и сейчас Серебряковой непросто вспоминать о затянувшемся периоде молчания. — Ведь Жанка всегда так ждала новостей с родины, просила, чтобы и о родственниках, и о соседях все подробно рассказывала. Скучала очень. А когда приезжала, всегда везла чемоданы подарков, собирала на них деньги по нескольку лет. Ведь хотелось всех сестер-братьев и многочисленных племянников порадовать!
А в 2003-м решила написать уже по другому адресу — на любимую передачу «Жди меня»: а вдруг? Только и эти письма будто проваливались в неизвестность: «Я подожду-подожду и опять письмо отправляю, считай, все фотографии Жанны на телевидение переслала! Почти ни одного выпуска программы не пропустила. А результата все нет! Думаю: ну как так — в Америке людей находят, в Аргентине, а Болгария же, считай, рядом — и ничего! Я уж начала думать — может, вообще в передаче нет реальных героев, а только постановочные сюжеты?»
Как-то, поделилась Серебрякова, заговорила на эту тему с местной учительницей Марией Черняевой. Выяснилось, что у педагога дома компьютер есть, к Интернету подключен. Аксинья Владимировна и попросила ее выйти на сайт передачи. Потом с той же просьбой к невестке обратилась. И к племяннице из Крыма.
…А ответ получила по первому электронному адресу — Марии Михайловны.
— С доброй вестью она сразу же приехала ко мне на работу. Говорит, я дала номер — тебе перезвонят. И правда, тем же вечером по телефону сообщили: есть для меня новости. Приглашали в Москву, но я отказалась: у меня внук младший на каникулах, как его оставишь? А в Минск поехала. Кстати, и билеты мне оплатили! Как и Жанне — перелет из Софии. Уже позже узнала: во время съемок она в другой комнате была. Стали задавать вопросы, я расстроилась, разволновалась, и мне говорят: не будем вас больше мучить, встречайте своего двойника! А я никак не могу поверить, что и она тоже — в студии! — вспоминает Аксинья Владимировна. — Врач мне нашатырь дала, чтобы пришла в себя. ПЕРВОЕ, что выяснила: Жанна тоже ей писала, и тоже не получала ответа. Тосковала — о далекой родине могла поговорить разве что с соседями-армянами, в свое время также выехавшими из Советского Союза. Вместе заново погоревали: Жанна ведь и не знала, что за это время не стало их многих братьев и сестер. Да и сама она потеряла мужа. Зато дочка уже вышла замуж. Болгарская гостья восхищалась тем, как выглядит родная деревня, которая теперь называется агрогородком: чистая, с красивыми домиками, вся в клумбах. Могилев и Минск тоже порадовали новым обликом и ухоженностью. Подбирала слова — за тридцать лет жизни в другой стране родной язык успела подзабыть. Переписала на листе бумаги всех племянников и их детей — за двадцать с лишним лет близких родственников стало в разы больше! Рассказала о своей непростой жизни: пенсионный возраст для женщин в Болгарии продлили до шестидесяти лет. И в 57 лет она — безработная: в эти годы там найти место нелегко.
— А я вот — наоборот: на пенсии, а тружусь, — рассказала Аксинья Владимировна. — Попросили телятницу подменить. И хозяйству хорошо, и мне 500 тысяч рублей в месяц — подспорье. Хотя работа, конечно, и нелегкая.
Но потом снова пришло время расставаться. «Только теперь уж ни за что не потеряемся, — уверена Серебрякова. — Жанна записала мой номер телефона и оставила свой. Адреса тоже сверили: хотя жить каждая осталась на прежнем месте, у меня название улицы изменилось. Так что теперь осталось дождаться письма».
Светлана МАРКОВА, «БН»
НА СНИМКАХ: в красавицу Жанну болгарский парень влюбился с первого взгляда; Аксинья СЕРЕБРЯКОВА рада, что нашла сестру.
Фото автора и из семейного архива Аксиньи СЕРЕБРЯКОВОЙ
