“Я — работаю, я — живу!”

Высокая медицинская комиссия вынесла свой суровый вердикт: инвалидность первой группы. Пожизненно. Нуждается в постоянном постороннем уходе. Приговор — окончательный, обжалованию не подлежит. Потому что можно в любой болезни ожидать улучшения или даже полного выздоровления. Вернуть оторванные взрывом руки — нельзя...
Он мечтал стать юристом — не положено! Он хотел водить машину — тут без комментариев. Он стремился работать, как все, — его норовили “обойти” свои же товарищи по делу... Ему необходимо было удобное жилье — при случае его быстренько выбросили из очереди на квартиру...
Но сегодня Игорь Яцыно имеет высшее образование — истфак БГУ, опыт работы в школе и с молодежью, удобную четырехкомнатную квартиру, замечательную жену, троих детей, собственное, пусть и небольшое, дело. И за рулем он проехал всю Европу, нередко — ведущим колонны. Он открыт, уверен в себе, дружелюбен, умен, мужествен и настойчив. Он — состоявшаяся личность и самодостаточный человек.
Потому что у него по жизни надежная опора, броня и защита — семья!
Рядом с мальчиком, которого постигло такое несчастье, было много близких людей. Медики — его даже умудрились из маленького белорусского городка отправить на протезирование в Москву. Педагоги — он очень боялся после больницы возвращаться в школу. Но жестокие по своему недомыслию и неразумению дети и подростки не сбегались поглядеть на его увечье. Он просто вернулся в школьную семью, а спустя несколько лет — уже преподавателем с университетским дипломом. У него всегда было много друзей. Но главными были мама и папа.
— Теперь, когда я сам — отец, понимаю родителей, просто страшно подумать, что им пришлось пережить... Но они меня всегда поддерживали, как бы не было тяжело. Благодаря им сегодня я просто нормальный человек... Я всегда тянулся к здоровым людям — в Москве видел много несчастных, тяжело среди них. Потом понял: пойдешь к здоровым — многому научишься, будешь чувствовать себя человеком, не замечая своего физического недостатка, будешь тянуться за ними.
Наверное, мужество у Игоря — от отца, мастера, начальника цеха бумажной фабрики “Красная звезда”. Он был тем главным и важным человеком, который всегда был рядом с сыном. Когда Игорь поступал в университет, Владимир Адамович даже упал в обморок.
— Как замечательно, что сейчас введено тестирование, и за ходом экзаменов можно наблюдать по Интернету... А мы же все сдавали устно, это такой огромный стресс, такое волнение, а в результате могли быть не совсем справедливые оценки.
Между прочим, отец Игоря Владимир Яцыно был вторым в нашей республике пациентом, который перенес операцию на открытым сердце.
— Отец всегда был для меня примером... Он и предложил, чтобы я научился водить машину. И стал моим учителем. Так сложилась тогда семейная ситуация: отец стареет, дети мои еще не выросли, а чтобы работать и жить, нужна машина. Чтобы научиться, надо было просто ездить. А инструктора-профессионала, такого, который мог бы научить, как это делать без рук, все равно не было...
Спустя некоторое время отец уже окончательно перебрался на место штурмана. Хотя Игорю пришлось очень непросто. И не только в освоении машины — надо было пройти не одну медицинскую комиссию, и даже института экспертизы, чтобы получить в документах заветную отметку: годен!
— Мне пришлось упорно добиваться права сдать экзамены на права — вот такая жизненная коллизия, которую без тавтологии и не объяснишь. Наверное, в милиции поражались моей наглости — я еще хотел сдать и экстерном...
В машину рядом с ним сел офицер госавтоинспекции. После поездки не скрывал сдержанного восхищения:
— Мне достаточно того, как ты ездишь по городу. Я пишу письмо в МВД о том, что правила дорожного движения ты знаешь великолепно и навыки вождения уверенные... Имеешь право!
— Вот так я сдал экзамен, чтобы получить право сдать экзамен!
Не жизнь, а сплошная тавтология!
Окончательное разрешение ему дал тогдашний заместитель начальника ГАИ МВД Аркадий Цеховой.
— До сих пор благодарен Аркадию Евгеньевичу, уже восемь лет и почти ежедневно я за рулем... Он верил в меня!
Из школы молодого учителя пригласили на работу в райком комсомола.
— Педагогика — это тяжелый труд, он действительно не каждому по силам, хотя работать с детьми очень нравилось. Но я чувствовал, что три урока еще могу дать хорошие, а на четвертом — как выжатый лимон... Не хватало энергии, сил, чтобы четвертый урок провести так же хорошо, как и первый. Но жить хотелось, интересовался многим. В одно время — музыкой, создал первую в городе дискотеку, очень популярную, и стал ди-джеем... То есть был опыт общения с молодежью. Так что предложение принял.
А спустя некоторое время его избрали первым секретарем райкома комсомола.
Как-то его пригласили на медицинскую комиссию — через десятилетия после назначения пожизненной инвалидности. Даже медики, привыкающие в общем-то к людскому горю, сочувственно смотрели на молодого инвалида.
— Вы закончили школу?
— Да.
— Где-нибудь учились еще?
— Да, имею диплом БГУ.
— И что — работаете?
— Да, в райкоме комсомола.
— Кем? — спросили из комиссии, явно ожидая ответа: курьером, истопником или в лучшем случае — инструктором.
— Первым секретарем.
Вот где медики, выражаясь современным молодежным сленгом, выпали в осадок! Не знали, что написать в заключении. И все же остались при своем мнении: нетрудоспособен, но может работать в специально созданных условиях.
— Вот было обидно: кто мне создавал эти условия! С одной стороны, наша медицина вроде дает право выбора, а делает заключение и ставит человека в жесткие рамки: не способен на 100 процентов, нуждается в постоянном уходе... А я — работаю, я — живу!
Потом Игорь создавал первое в Чашниках и Новолукомле кабельное телевидение, отстаивал свои права в хозяйственном суде... Ну а дальше вместе с женой, Аллой Степановной, решили, что надо поднимать детей и пора бы заняться самостоятельным делом.
Ребят у них трое. Старший, Павел, учится в Витебском университете, четвертый курс, кандидат в мастера спорта.
— И уже работает — вот порадовал нас с мамой, — гордится отец. — Они там создают секции для детей. Мне нравится: не пьет, не курит, увлекается интересным делом — альпинизмом, прикладным туризмом, ориентированием. Первый помощник по хозяйству. Может и сантехнику поменять, и двери поставить. Как когда-то меня отец, так и я его всему учил — сам руками не могу, показываю, как должно быть. Был, наверное, очень требовательный, а он это дело полюбил. Мастерить умеет. Даже сам себе гитару сделал — такая красивая! Помогает и машину ремонтировать, потому что старший сын, и уже лет в 15 был замечательным помощником. А кого попросишь хотя бы гайки закрутить? Конечно, сына...
Средний, Валентин, нынче стал студентом Белорусского экономического университета, факультет права, между прочим. Это он осуществит мечту отца и станет юристом.
— Вот была радость для нас с мамой — тестирование сдал хорошо! Голова у него на месте, и память получше моей... Сейчас живет в общежитии, получает стипендию, у него свои студенческие радости и хлопоты.
Младшая, Оленька, названная в честь обеих бабушек, учится в 10-м классе, а экзамены за девять сдала на одни десятки. С компьютером — “на ты”, и отец часто просит у нее помощи, если надо набрать текст или “пошастать” в поисках информации по Интернету.
— Между прочим, инженер нашей бумажной фабрики, Алексей Александрович, создал городской сайт, многие туда заходят, даже из Америки... Мы с женой внезапно обнаружили, что у них в Интернете свои имена, и Олю называют “смелой”. Вот так, нормально, живем и работаем.
Да, о квартире: после разного рода доказательств Игоря восстановили в очереди на получение квартиры, но дали однокомнатную. Обмены, доплаты собственными заработанными деньгами, и сегодня семья Яцыно имеет четырехкомнатную, где всем, в том числе и любимой собаке, тепло, светло, уютно, хорошо.
— Я — не тот иждивенец, который говорит только “дайте”. Мол, положено... Надо и самому пошевелиться и приложить усилия...
Со своей замечательной женой Аллой Степановной встретились на молодежной тусовке — и по жизни рядом уже более 20 лет.
Кстати, Игорь не раз бывал за границей и не однажды слышал предложения пожить, допустим, в Германии.
— Можно и пожить. Но я не хочу. Хотя не сомневаюсь: я смог бы и там себя прокормить. Тут действует обычное правило: если у себя в стране умел жить и достойно трудиться, то сможешь и за границей. Если здесь был пьянчужкой и лентяем, то и там пропадешь. Но чтобы уехать, допустим, в Германию, надо стать немцем. Это самое сложное для славянина. У меня друг решился на переезд. Теперь сходит с ума: и без Родины жить не может, и там вроде обосновался. Так и мотается туда-сюда, вечно неудовлетворенный... Я дома, в Беларуси чувствую себя человеком, я знаю: у моих детей есть уверенное будущее, все зависит от них. А мы с мамой, конечно, поможем. Главное — это совсем не материальный достаток, хотя и это необходимо. Важно чувствовать себя человеком. Обыкновенным, как все. Да, инвалидам это сделать труднее. Мне самому неприятно видеть, к примеру, ампутированные свои руки. Но я через это перешагнул: вот такой я есть. Это могло случиться с любым. У человека должны быть силы просто жить...