Найти дом ветерана Великой Отечественной войны Иосифа Игнатьевича Курловича (на снимке) в Ганцевичах несложно: спроси у любого — укажут безошибочно. Несмотря на почтенный 97-летний возраст, он в строю: участвует в городских мероприятиях, принимает гостей. И все его рассказы сбиваются на главную для него тему — война. Ветеран признается, у этих воспоминаний нет срока давности: «Многое повидал и пережил. Но самое страшное, что может случиться с человеком, — война. Не дай бог нашим детям…»
В 1941-м Иосифу Курловичу было всего 16 лет. Семья жила на хуторе близ деревни Любашево Ганцевичского района. Отец — активист, участвовал в выборных органах самоуправления. По его стопам пошел и сын: вступил в комсомол, чем очень гордился. Лидер по натуре, он вел молодежь за собой. Поэтому тот факт, что семью не расстреляли в первые дни оккупации, Иосиф Курлович называет не иначе как везением:
— Фашисты поначалу пытались расположить к себе местное население. Увидев же, что сельчане на это не ведутся, показали всю свою звериную сущность. Собирали мужчин и под дулом винтовки ставили перед выбором: либо служить им, либо смерть. Чтобы избежать расправы, в леса уходили целыми деревнями. Так поступила и наша семья: благо хата стояла на самом краю.
Среди местного населения были и солдаты, попавшие в окружение и вызволенные сельчанами из немецкого плена. Прячась в лесах, они начали формировать партизанские отряды. В один из них вступил и Иосиф Игнатьевич, стал связным:
— Лес в нашей местности перемежался с непроходимыми болотами, которые я знал наизусть: до войны был пастушком. С моей помощью партизаны могли незаметно обойти посты, подобраться к железной дороге, чтобы заложить взрывчатку. Так я воевал до июля 1944-го, а после прихода наших вступил в ряды действующей армии, пройдя путь от Вислы до Одера.
Уже осенью молодой разведчик 62-й отдельной артиллерийской бригады аккуратно подбирался к передовым позициям немцев. Да так близко, что мог расслышать, как те бренчат ложками о котелки и разговаривают. После таких вылазок на карты артиллеристов наносилась разметка переднего края обороны врага с указанием пулеметных гнезд. Но главная информация, ради которой рисковал жизнью солдат Курлович, — замаскированные дзоты. Цена таким данным — сотни уцелевших боевых товарищей. За героизм и успешное проведение очередной подобной операции под польским городом Пулавы Иосиф Игнатьевич получил свою первую награду — орден Красной Звезды.
Ветеран помнит каждую минуту на войне. Живы в памяти и лица боевых товарищей. Даже сейчас без запинки всех их перечисляет: Кособродов из Днепропетровска, Тимошенко из-под Полтавы, Некрасов из Краснодарского края… На войне различий и национальностей не существовало, все стояли плечом к плечу.
Мария Михайловна и Иосиф Игнатьевич Курловичи.С особой болью вспомнил он своего друга, моряка из Смоленска по фамилии Егоров, которого перевели в бригаду из госпиталя:
— Мы тогда воевали на территории Германии и обосновались в полуразрушенном здании. Черепичную крышу снесло, а стены стояли крепко. Из одной достали несколько кирпичин, устроили себе пост наблюдения. И буквально сразу в здание прямой наводкой попал вражеский снаряд — Егорова изрешетило так, что шинель больше походила на сетку. Крепкий, добрый был мужик. До сих пор его жалею. А сколько такого случалось — не сосчитать.
Пришлось солдату преодолевать мощные огневые рубежи, которые опоясывали главную цитадель фашистов.
— Немцы чувствовали, что их конец близок, поэтому сражались отчаянно, яростно, из последних сил. Мы несли настолько большие потери, что без преувеличения каждый метр на подступах к Берлину был залит кровью советских солдат. Все понимали: выходя на очередное задание, скорее всего, назад не вернешься. Но все равно шли. Отвага и честь — вот что нами двигало.
За те тяжелейшие бои сержант Курлович удостоен орденов Отечественной войны I и II степени, медалей «За освобождение Варшавы» и «За взятие Берлина».
Были и другие награды, которые ветеран бережно хранит. Кроме них, «на память» о военных событиях у Иосифа Игнатьевича осталось два ранения. Первое получил на Висле, возвращаясь с задания: рядом разорвался снаряд — ранило в бедро. С серьезной потерей крови оказался в госпитале, однако вскоре вернулся в строй. А вот во второй раз чуть не погиб: взрывом бомбы контузило и завалило. Вовремя подоспели сослуживцы: заметили кусок шинели, торчащий из-под земли.
О Победе сержант узнал в немецком Фюрстенвальде. Отчетливо помнит чувство радости и всеобщего ликования, ведь война, уносящая ежедневно сотни жизней, наконец закончилась:
— Все вокруг смеялись, обнимались, мужики стреляли в воздух… Два солдата, как заправские артисты, танцевали вприсядку и играли на гармошках. Всю ночь город не спал.
Домой герой-разведчик вернулся только в 1947-м. Устроился в лесозаготовительную отрасль и отработал в ней до выхода на заслуженный отдых. Женился, с супругой Марией Михайловной воспитали троих детей. До сих пор живут душа в душу: после тяжелых испытаний, выпавших на их долю, все семейные неурядицы кажутся мелочью.
— Не было и дня, чтобы не вспомнил события с поля боя: такой тяжелый отпечаток, горечь они оставили в душе. Поэтому День Победы для меня не просто праздник — это дань памяти всем погибшим, которые легли в землю, чтобы наши дети и внуки жили в мире, согласии. Порой и грусть накатит, когда вспоминаю боевых товарищей, с которыми не один пуд соли съел. Они не дожили до сегодняшнего дня, не могут порадоваться со мной. За них и боевые сто грамм не грех поднять. Страна их знает, помнит и за все благодарит.
kapustina@sb.by
Фото Аллы ПЕТЛИЦКОЙ.
