Так считает художница Светлана Рарий, чьи корни — в Беларуси
СВЕТЛАНА Рарий занимается живописью, работает для театра, кино и телевидения. Во всех ее проектах чувствуется радость осознания того, как прекрасно жить в этом многообразном мире! И искусство, по мнению Светланы Ивановны, должно передавать эту красоту. С Беларусью у художника особые, личные отношения.
— С Беларусью у меня тесная внутренняя связь, хотя я была там всего два раза, — рассказывает Светлана Рарий. — Ведь это родина моей мамы. Она родилась в деревне Судники в многодетной семье, где кроме моей мамы было еще пять детей, там ей пришлось пережить оккупацию. Приходилось голодать, особенно когда полицаи зарезали корову — кормилицу...
— Что вас поразило, когда вы впервые оказались в Беларуси?
— У меня не возникло чувства, что я оказалась где–то за границей. Наоборот, ощущение, что я приехала к себе домой. В Беларуси все наполнено гостеприимством и доброжелательностью — и души людей, и сама природа.
Крики чаек с утра до вечера, лебеди, аисты, потрясающие по красоте рассветы, закаты... Спать там просто не хотелось. Утром выйдешь из дому, пройдешься по росе, и сразу — заряд на целый день. В деревне потрясающие чистота, ухоженность, культура. Маленький штрих: дети на улице здороваются со всеми подряд — знакомыми и незнакомыми. Мы ходили на кладбище, рядом — храм, где крестили мою маму, там увидели стоящие среди вековых сосен могилы моих прапрадедов. Кажется, сама природа ухаживает за ними... А еще создается ощущение, будто все кладбище светится огнями. Оказывается, люди так ставили кресты на надгробия, чтобы в них отражалось солнце.
— Ваше творчество во многом связано с театром. Насколько театральный художник несвободен в своем творчестве?
— Художник всегда свободен — в своем мироощущении. Так что я никогда не страдала от отсутствия свободы. А что касается работы в театре, да, в ней много зависит от драматургии, режиссуры, сценографии. Но на самом деле эти «рамки» мобилизуют и заставляют еще более напрягать свои силы. Чтобы в итоге написанное автором, задуманное режиссером и вместе с тем увиденное и понятое лично тобой пришло к некому единству. Сюда же относится музыка, игра актеров... Тогда спектакль получается!
— Интереснее работать для кино или театра?
— Везде есть свои особенности, свои нюансы. Но по большому счету в театре больше тайны. И театр — это живое искусство, и отдача, реакция зрителей на твою работу часто заметна сразу же. Было так приятно, что на спектакле «Светит, да не греет» по пьесе Островского, когда раздвигался занавес, раздавались аплодисменты. Я первый раз даже не поняла, что зрители хлопают открывшимся перед ними декорациям! Кино — тоже всегда интересный опыт. К тому же если к художнику там относятся уважительно и внимательно. Подобное отношение, например, я чувствовала во время работы над картиной «Взбунтуйте город, граф!», съемки которой проходили в Перми. Прилетаешь ночью, а тебя, художника по костюмам, встречает вся съемочная группа!
— Вот вы придумываете идею костюмов. А что дальше?
— Я могу сама раскроить, рассказать, как шить, проконтролировать работу. Или могу сшить сама. Все началось, когда я еще была студенткой Ростовского художественного училища. В то время я знала все спектакли Таганрогского драматического театра имени Чехова, мне они были интересны, и я думала о том, чтобы попробовать свои силы в качестве художника–постановщика. И, будучи студенткой третьего курса, пришла в театр, рассказала о своих чаяниях. И мне, 18–летней, дали задание делать костюмы к спектаклю «Тихий Дон». А это шестьдесят пять действующих лиц! Параллельно нужно было ездить в Ростов на учебу. Да, было непросто. Я тщательно искала, как выглядела одежда людей того времени, сама красила все ткани, трафаретом наносила рисунок... В итоге все получилось. А я первая вошла в историю училища как студентка с уже реализованным проектом.
— Насколько важно детальное соответствие исторических костюмов эпохе?
— Подделка чувствуется сразу, ты перестаешь верить в то, что происходит. Да, настоящий исторический костюм сшить обычно дорого. В итоге появляется художественная самодеятельность. А можно сделать такие костюмы, соблюдая все исторические нюансы, от которых дыхание будет перехватывать как от произведения искусства!
— В ваших живописных работах не найдешь суперсовременных урбанистических пейзажей. На них — маленькие домики, тихие улочки, трогательные уголки природы...
— Ну, что поделаешь, так я чувствую жизнь. Именно в этих улочках, в природе — настоящее. Важную роль в дальнейшем мировоззрении человека играет место, где он вырос. Я росла в деревне и в Таганроге. А Таганрог — чуть ли не единственный в стране город, который как бы застыл во времени, не потеряв своего дореволюционного обаяния. И если бы Чехов приехал в него сейчас, он спокойно бы гулял по вполне знакомому городу. Кстати, чеховеды постоянно говорят: как повезло Таганрогу, что в нем родился и вырос Чехов! А я считаю, наоборот, — это Чехову повезло оказаться в таком чудесном городе!
Оксана Головко
МОСКВА — МИНСК
