В чем же суть этих заметок? Она скорее не в них, а в самом Шостаке. В его даре искренности. В способности проявить чуткость, сострадание. И нести ответственность за судьбы своих учащихся...
Не каждый педагог признается в том, что тешил себя надеждой: вот, мол, переживу это смутное время, пройду трудный перевал, а там будет другая жизнь — стабильная и благополучная. Но мелькали месяцы, годы, а тот желанный перевал, будто горизонт: чем ближе к нему, тем он дальше и дальше. И тогда невольно возникает вопрос: а что же есть настоящая жизнь? Вот это нелепое, мучительное, унизительное выживание или то ожидаемое, что должно быть там, за перевалом? Только вот желаемое и действительное — чаще всего понятия несовместимые. Так что же делать? Как жить?
«По совести, — отвечает Иван Шостак. — И не в иллюзорном завтра, а в реальном сегодня, что требует от тебя не только компетентности, ответственности, но и предприимчивости, умения идти на риск».
И еще одна цитата из «Непедагогических заметок» Ивана Шостака: «Полезное это дело — иной раз вернуться к тому, о чем когда–то публично заявлял, на чем настаивал и за что боролся. Чтобы еще раз убедиться в своей правоте или, наоборот, огорчиться своим верхоглядством...»
«А почему бы не убедиться в этом нам вместе?» — подумалось мне. Сказано — сделано. Беру номер «Вдохновения» за 5 мая 1997 года. Вскакиваю в трамвай. Через каких–то минут десять я уже в колледже. Кабинет директора на втором этаже. Встречаемся, как родные братья. Комсомольская юность, стройотряды — это не селекция дружбы, а ее чистое золото. И сиять ему до конца наших дней...
Смотрю в глаза моему другу и читаю в них то, что неизменно вызывает к нему уважение: сострадание, искреннее желание прийти на помощь. Еще не зная, что надо сделать, он уже ищет варианты своего участия. Помогать людям, делать добро для Ивана Шостака — духовная потребность. Очень редкая в наш прагматичный век...
Упреждая вопросы, которые вот–вот могут прозвучать: «Что–то случилось? Чем я могу помочь?» — разворачиваю перед моим другом номер «Вдохновения». «О, мои заметки! — радуясь, словно нежданному подарку, Иван Иванович пробежал глазами подчеркнутое мной: «Полезное это дело — иной раз вернуться к тому...» — Да, это так. Чтобы уверенно двигаться вперед, надо время от времени оглядываться назад.
В интервью к 70–летию техникума (через 4 года ему исполняется 100 лет) есть мои размышления о педколлективе. Нельзя, мол, мириться с тем, что средний возраст преподавателей 47 лет. Он слишком солидный. Значит, за 3 — 4 года надо обновить педколлектив. На первый взгляд все логично. Но у суровой реальности своя логика. Когда в лихие 90–е земля уходила из–под ног и над всем, что казалось незыблемым, стабильным, нависло роковое быть или не быть, преподаватели работали за чисто символические зарплаты. И так было не только в нашем техникуме, а сплошь и рядом. Чтобы как–то свести концы с концами, педагоги несли двойные нагрузки: читали лекции по 8 и более часов в день. Знаю по себе: отстояв за кафедрой даже 2 — 4 часа, чувствовал усталость. А ведь я был молод. Сил немерено...
В своих заметках я благодарю судьбу за то, что педколлектив вообще сохранился. Что преподаватели не изменили долгу, не бросили свой второй дом на произвол судьбы. И делаю это искренне, от души.
Жизнь научила меня обращаться с человеком бережно, осторожно. Как с последней спичкой. Принеси хоть каплю добра тому, кто в этом особенно нуждается. Выслушай человека, прояви понимание и живой интерес к его судьбе, утоли голод по общению — вот первые побуждения руководителя. И не стыдиться их надо, а радоваться, что способен на это. Значит, не ороговела твоя душа, не спряталась под панцирем...»
— Нередко можно слышать упования на то, что время покажет, что оно расставит все по своим местам и даже оправдает: не мы, мол, такие, а время такое, — вклиниваюсь я в монолог Ивана Ивановича. — Как ты думаешь, почему это происходит?
— Да потому, что людям свойственно списывать свои неудачи на обстоятельства. Легче обвинить кого–то или что–то, чем признаться честно: не додумал, не предусмотрел, не сумел... Способность предвидеть — гарантия успеха. Она позволяет сработать на опережение. Только дается эта способность, как и талант, далеко не каждому. Однако вернемся к заметкам.
«Грядет время, когда выпускники как техникума, так и вуза будут бороться за свое рабочее место на конкурсной основе. И только знания, а не дипломы определят победителей в этой борьбе». Это время пришло. И подтвердило правильность нашего стремления социально защитить своих выпускников дополнительным набором профессий. Ведь чем больше человек умеет, тем успешнее обустроит свою жизнь. И озабоченность наша тем, как молодые люди овладевают духовным богатством человечества, не просто слова. Пятая часть часов, рассчитанных на подготовку специалиста, выделяется только на социально–гуманитарный цикл.
Подготовить хорошего специалиста, который был бы конкурентоспособен, — вот наша задача. Иными словами, мы должны заботиться о наращивании интеллектуального потенциала страны.
Образование же по специальностям на базе 9–х и 11–х классов сегодня обеспечивают: «Промышленное и гражданское строительство», «Обслуживание и эксплуатация жилых домов», «Архитектура», «Дизайн», «Коммерческая деятельность», «Водоснабжение, водоотведение и охрана водных ресурсов», «Санитарно–техническое оборудование зданий и сооружений».
— Кто–то мудро заметил, что человек стоит того, чего стоят его заботы. Твои заботы, Иван Иванович, государственного масштаба. Но в центре их поля всегда были и есть дети. И говоришь ты об этом светло, проникновенно: «Люблю смотреть в глаза детей, еще не научившихся врать и лицемерить. В глаза, в которых отражается душа, как небо в озерной глади. У педагогов техникума есть неоспоримое преимущество перед преподавателями вузов: у нас не поток, а маленькие группы, где видишь и чувствуешь каждого учащегося...»
— А что происходит в их душах? И какие они, эти ребята?
— Они не такие, как мы. Они другие. И это нормально. Если бы последующие поколения точь–в–точь повторяли бы предыдущие, то жизнь остановилась бы. Да, они свободнее, раскованнее, чем были мы. Их головы не загружены содержимым идеологии. И страх над ними не витает, что могут вызвать в комитет и пропесочить за неосторожное высказывание. За то, что думаешь, не как все... А что касается их технической подкованности, то тут и говорить нечего. Нам такое и не снилось. И талантами их бог не обделил. Дизайнеры, архитекторы делают такие дипломные работы, что их по праву можно назвать произведениями искусства.
Каждое утро я иду в колледж, чтобы приступить не просто к любимому, а к родному делу. Мне неведомы симптомы профессионального выгорания и душевного изнеможения. Никогда жизнь не казалась мне тусклой и утомительно однообразной. Наоборот, всегда новый день несет новизну и открытия. У меня такое чувство, как будто душа моя только начинает жить...
В 1989 году Ивана Шостака, бывшего командира Республиканского студенческого строительного отряда (а был им Иван Иванович семь лет, а до этого еще пять возглавлял Минский областной стройотряд), пригласили на собрание, проходившее в архитектурно–строительном техникуме. Собрание необычное. На нем трудовой коллектив должен был избрать своего директора (была в те времена такая мода). И вот дело дошло до кандидатур. Работник министерства представил Ивана Шостака. Из короткой биографической справки следовало, что родился Иван в крестьянской семье в деревне Слобода–Бушанская (Винницкая область) в 1953 году. В том же году его родители переехали в город Енакиево Донецкой области. Там Иван Шостак после 8 классов поступил в Енакиевский металлургический техникум. А после окончания работал на металлургическом заводе–гиганте. Откуда и призвали Ивана в Советскую Армию. Служил в Кобрине в роте охраны авиационного полка. Дослужился до звания старшины, что для срочника совсем нетипично. В 1974 году, не успев снять военную форму, Иван Шостак поступил на стройфак Белорусского политехнического института. И в этом же поистине счастливом году Иван женился на выпускнице Минского театрально–художественного института Татьяне. А свела их, как ни странно, военная служба. Но это уже, как говорится, отдельная история.
На втором курсе студенты стройфака изберут бывшего старшину своим вожаком. А это — три тысячи человек. По сути — районная комсомольская организация. Со второго курса (1976 г.) началась и стройотрядовская эпопея Ивана Шостака, которой суждено было длиться 13 лет.
Вот так представили педагогам их коллегу Ивана Ивановича. А что он был таковым, сомневаться не приходилось. Не было в Беларуси вуза или техникума, где не знали бы Ивана Шостака. И армия его внушала уважение. Республиканский студенческий стройотряд — это в среднем 25 тысяч бойцов...
Дали слово для выступления Ивану Ивановичу. Он минуты 2 — 3 смотрел в зал. Переводил глаза с одного лица на другое. И неожиданно для всех произнес с удивительной теплотой в голосе: «Я люблю детей. У меня есть детки: Ванечка и Анечка». И такая же теплая улыбка озарила его лицо. Ничего к этим словам добавлять Иван Иванович не стал. Ему поверили. За него проголосовали все.
Вот так и начал свой директорский семестр Иван Иванович Шостак. И длится он уже 28 лет.
Была непростая, изматывающая душу и тело работа. Были моменты, о которых принято говорить «на разрыв аорты». Была борьба за то, чтобы не погасла искра стройотрядовского движения. Если бы не огромные усилия Ивана Шостака, Руслана Машковского, Геннадия Козлова, Сергея Погорелова, Александра Хандогина, Михаила Мятликова, Василия Аношка, что было бы с этим уникальным воспитательно–трудовым изобретением — студенческими отрядами?!
И была радость от сознания того, что Минский архитектурно–строительный колледж стабильно считался лучшим в системе среднего специального образования.
— У одного публициста прочел выдержку из письма, написанного римским историком еще 2000 лет назад: «Меня восхищает мысль, что потомки, если им будет до нас дело, постоянно будут рассказывать, в каком согласии, в какой доверчивой искренности мы жили!» Как ты думаешь, Иван, а что скажут потомки о нашей комсомольской юности и стройотрядах?
— Думаю, они найдут слова не хуже этих.
