Я думаю...

Мне недавно сказали:

— Да–а... Вот та–ак... А как ты думала?..

Я и задумалась, а и вправду, как я думала? И что я вообще себе думаю?

Думала, как все: «Все будет ах! Ну или в худшем случае о–о! Думала, однажды проснусь, а все в жизни — ах! И не тогда, когда мне сто лет в обед, а вот так — я молодая и красивая (практически юная!) и все уже «ах!» или «о–о!» Да! Я так думала!

Еще думала, что это все должно случится одномоментно. Это важно, потому что если этого всего долго ждать, то потом уже не так сильно хочется кричать «ах!» или «о–о!» Вообще не хочется, потому что долго и нудно всего нужно было ждать. Сил кричать от восторга не осталось. Это же отвратительно, когда долго и нудно. Фу!

Все быстро и сразу, и много, и просто так! Ни за что! Даром! Не потому, что я много работаю, или потому, что я очень добрая и порядочная, или потому, что я умная и красивая, а ПРОСТО ТАК! Беспричинно! Это — супер!

Так я думала.

Думала, что все подружки умрут от зависти. В этом стыдно, конечно, признаваться, но я же так думала. Думала, что те, кто не пригласил меня в пионерском лагере на медленные танцы и во взрослой жизни не позвал замуж, умрут от горя, осознав, какую ошибку совершили. Будут грызть себе локти и наконец все умрут! И лягут в одну братскую могилу, а я, как в рассказе о Мальчише Кибальчише, буду пролетать над ними на самолетах, проплывать на пароходах и просто проходить мимо вместо пионеров и звонко кричать: «Привет!» Я так и думала. И еще думала, что если кто–то вдруг не умрет, то я, возможно, еще и подумаю... Хотя... Как я только могу так думать?!

А о чем же я еще думала?

Естественно, о том, что я–то никогда не умру. В виде исключения. Опять же БЕСПРИЧИННО. И, если честно, в глубине души я так и думаю. До сих пор. И еще думаю, что и родители мои не умрут. И вообще, если я захочу и покажу на кого–то пальцем, то этот человек тоже навсегда зависнет в этой жизни. Странно, да?

Я вот думаю иногда: а странно я думаю... Может, даже страннее всех, но, с другой стороны, почему бы и нет, это же я сама себе думаю — никому не мешаю. Думаю себе и думаю. О своем.

А у меня опять спрашивают: «О чем ты думаешь?!» И советуют все время: «О детях бы подумала». Где дети? А я и об этом думаю. Как где? Но разве об этом думать нужно? Вот я и не думаю. Хотя как же не думаю, если уже подумала.

И о том я подумала, и об этом. Как о чем–нибудь ни подумаю, получается, я уже обо всем подумала. И что теперь?

Теперь если спросят еще раз, о чем ты вообще думаешь, то я так и отвечу: «Вообще, обо всем!», но подозреваю, что на этом вопросы не закончатся, потому что как же после этого всего у меня не спросить:

— Чем ты думаешь?!