Стал свидетелем одного события. Время идет, а оно из головы не выходит. Хотя вроде ничего особенного — обычная жизнь. И не такое порой случается.
Пятничный осенний вечер (но это не важно, подобное могло произойти как в понедельник весной, так и жарким летним днем или снежным январским утром). Ехал по проспекту желтый автобус № 100. Из динамиков названия остановок звучали. Вечерний проспект — яркий, огней — море. Пассажиров, как обычно вечером, не очень много. Кто–то в смартфон уставился, пишет, кто–то читает, девушка с синими волосами музыкой в наушниках от мира отгородилась. Старушка пробует книгу, обернутую газетой, читать, шевелит губами, щурится. Два бородатых парня про Копенгаген говорят, как там на великах катались, смеются довольно, короткое лето вспоминая.
Я стою, горожан разглядываю. А что еще делать? Остановки, смена пассажиров — новые персонажи. На остановке «Дом печати» вошла пара. Полноватая женщина в сером пальто, блондинка — губы малиновые, и мужчина в синем бушлате с пуговицами в два ряда, седой. Он шапку вязаную сразу снял, в левой руке держит, а правой сжимает ладонь своей спутницы. Вид у них абсолютно отсутствующий, на внешний мир не реагируют, а глядят только друг на дружку, чему–то своему время от времени улыбаются, тихо, даже кротко. Возраст — да за пятьдесят, хотя, может быть, женщина и помоложе. Сразу видно и понятно, что они давным–давно друг друга знают, супруги, могут взглядами, без слов, объясняться. Смотреть на них приятно, но и немного неудобно. Чувствуешь себя лишним, подсматривающим за чужим счастьем. На площади Якуба Коласа он к ней наклонился, что–то прошептал на ухо, она улыбнулась, кивнула.
Кто они? Где работают, чем занимаются, откуда и куда едут? Сразу предположил, что пара возвращается из гостей, но потом от этой версии отказался в пользу более романтичной, предположив, что они были в кино. Принялся представлять, как они сидели в темном зале, смотрели на большущий экран и он, так же как в автобусе, держал ее руку. Ну чтобы она несильно пугалась в особо опасных моментах... Или перебирал ее пальцы, когда она готова была тихо всхлипнуть, глядя на страдания киногероев... Я и еще много чего успел насочинять, глядя, как мужчина держит руку своей женщины. Даже с влюбленными подростками их сравнил, для которых весь мир — они.
Желтая «сотка» выкатилась на площадь Победы, стала огибать обелиск и вдруг дернулась, а потом внезапно остановилась. Пассажиров качнуло, резко бросило вперед, а потом откинуло назад. Мужчина и женщина шатнулись, на ногах не удержались, упали... Вместе.
Они лежали на полу. Я глянул на них — смеются. Но самое главное то, что меня поразило? — он не выпустил ее руку. Так они и лежали несколько мгновений.
Естественно, он помог ей подняться, приобнял, отряхнул пальто, что–то утешительное прошептал. Она ответила: «Ничего страшного, все в порядке, не беспокойся... А ты как? Слава Богу!» Они продолжали смущенно улыбаться, на остановке вышли. Пассажиры проводили пару самых обычных горожан завистливыми взглядами.
Читайте также
Кто–то скажет, что история глупая, комичная, сентиментальная, случайная и нетипичная для нашего времени... Ничего особенного и выдающегося в ней нет. Ехали, упали, отряхнулись и дальше пошли. Жизнь на этом не остановилась. Пусть так и будет, согласен. Только почему–то и я, и старушка с книжкой, и девчонка с синими волосами, и двое модно постриженных бородатых парней, и солдатик в пятнистом бушлате проводили их завистливыми взглядами и улыбками.
Уже на своей остановке, провожая взглядом желтую «сотку», я подумал, что мы придаем преувеличенное значение всяким мелочам, иногда очень важным, но при этом забываем о главном — о руке в руке.
ladzimir@источник
