Помниться, во время бешеной инфляции конца девяностых многие руководители предприятий закупали сырье и расходники впрок. За пару-тройку месяцев цены вырастали, но не влияли на себестоимость продукции, выпущенной из запасов. Стройматериалами, хранящимися на складах, можно было удешевить стройку, запчастями — ремонт техники. Такой хитростью поправлялось финансовое положение. Сейчас про поговорку, что запас беды не чинит, не вспоминают. «Золотое время коммерции» осталось далеко в прошлом, а «оборотки» стало не хватать не то что на образование какой-то подушки безопасности, но даже на текущие расходы. И предприятия втянулись в долги.
Сельское хозяйство больше чем другие отрасли нуждается в заемных средствах из-за медленной оборачиваемости фондов. Долги сельхозорганизаций по кредитам (цифра называлась летом) превысили 44,5 триллиона рублей. И дебит с кредитом уже давно не сходится. Кредиторская задолженность составила 46,4, а дебиторская — 8,2 триллиона. Даже реструктуризация не вытащит из долговой ямы хозяйства-банкроты. Даже — помощь государства в погашении части процентов.
Аграрии не устают пенять на банки с непомерно высокими ставками ростовщиков бальзаковских времен. Но в бездумном заимствовании есть доля вины и самих сельхозпроизводителей. Председатель Постоянной комиссии Палаты представителей по аграрной политике Виктор Щетько проблему видит в том, что «мы отчасти отучили думать руководителей сельхозпредприятий, давая им все готовое, — кредиты, технику, топливо, семена, минеральные удобрения, средства защиты растений. Как, по какой цене, никого не волновало. За бюджет, за кредиты, в лизинг — все равно! И руководители постепенно отвыкли самостоятельно принимать решения». Иногда даже не вникают в заложенный механизм инвестдоговора, подписывая его не глядя. А потом обижаются, что опять раздевают до нитки.
Конечно, закредитованность хозяйств — серьезная проблема. Дорогие кредиты при невысоких закупочных ценах делают сельхозпроизводство малорентабельным, а в ряде хозяйств оно и вовсе убыточно. Но если просчитать экономику наших хозяйств даже по российским ценам на продовольствие (не говоря уже о мировых), они окажутся вполне эффективными. Важным видится и развитие на селе частной инициативы. Законодательная база есть, нужно лишь усилить ее.
Проблема, надо признать, характерна не только для Беларуси. Бьют тревогу и российские аграрии. У наших соседей принято решение закрыть всю задолженность по инвесткредитам, на это выделены деньги. «Я надеюсь, что мы к этому больше возвращаться не будем, надо просто расплатиться — и все», — предупредил сельских производителей Дмитрий Медведев еще осенью.
Чтобы исключить повторения сложившейся ситуации, Минсельхоз России совместно с регионами будет вести подробные реестры кредитов, фиксировать объем остатков ссудной задолженности, графики обслуживания и объем необходимых ежегодно субсидий.
Но без государственного плеча все равно не обойтись. Поддержка сельхозпроизводителям оказывается во всем мире. Важно, чтобы была она своевременной и достаточной, и получение не становилось «своей войной» для руководителей хозяйств. Государству же с помощью дотаций следует стимулировать не рост производства, а рентабельность, выбирать для поддержки те предприятия, у которых меньше затраты на производство одного литра молока, килограмма мяса.
