Взрыв из прошлого

35 лет назад взлетел на воздух футлярный цех Минского радиозавода
35 лет назад взлетел на воздух футлярный цех Минского радиозавода

В мгновение ока мирное производство на окраине города превратилось в руины. Железобетонные перекрытия сложились как карточный домик, под завалами оказались заживо похороненными десятки рабочих, кое–где полыхал огонь. Человеческие крики сливались в один непрекращающийся стон... Случилось это ровно 35 лет назад, когда цех по производству футляров Минского радиозавода (в 1972 году предприятие вошло в ПО «Горизонт») взлетел на воздух. Печальное эхо взрыва до сих пор отзывается в сердцах рабочих мучительными воспоминаниями.

Мы попытаемся восстановить по крупицам хронологию событий того мартовского вечера. Некоторые сведения и по сей день остаются за кадром. В те дни пресса была немногословной. Скупые строчки газетных заметок лишь сообщали, что случилась авария. О масштабах катастрофы можно было только догадываться. Ни ее причины, ни число жертв не назывались. К примеру, 12 марта 1972 года «СБ» писала: «Десятого марта, вечером, во время работы второй смены в цехе по производству футляров Минского радиозавода произошла авария, в результате которой имеются погибшие и раненые. Пострадавшие доставлены в больницы, где им оказана необходимая медицинская помощь».

На следующий день после ЧП по городу поползли слухи. На улице Софьи Ковалевской, где взорвался футлярный цех, собрались зеваки. За кольцом оцепления толпа рождала самые невероятные версии причин катастрофы. Говорили даже о злом умысле. Однако очевидным на тот момент было только одно: цех разрушен, погибших и пострадавших много. Сколько? Самые любопытные, слышал, даже ездили на кладбища, подсчитывали свежевырытые могилы. Но установить точное число жертв катастрофы и сейчас крайне сложно. Кто–то говорит, погибли 120 человек, по данным следователя из управления пожарной охраны МВД БССР, — 143. А на заводе «Горизонт» утверждают, что взрыв унес 103 жизни, еще 141 рабочий оказался на больничной койке.

Живой?

10 марта 1972–го во вторую смену работало много молодежи. Обычный вечер буднего дня обычного советского цеха. Полвосьмого. Только–только закончился перерыв, многие вернулись на свои места, и конвейер вновь запустили. Однако движение заводской ленты неожиданно прервалось...

В доли секунды привычный ритм был сломлен, смят взрывной волной. Огненный шар, зародившийся в глубине здания, разнес цех вдребезги. Большинство даже не успело испугаться: после потери сознания многие очнулись под обломками, прямо на улице в рабочих халатах. Ни стен, ни перекрытий... Остался лишь остов: столбы, на которых держалась крыша. А тяжелые плиты и оборудование рухнули прямо на людей. По роковому стечению обстоятельств заводчане гибли под станками, за которыми работали...

Выжить после такой катастрофы — все равно, что родиться во второй раз. К счастью, многих рабочих удалось спасти. Раиса Никифорова, мастер шлифовки, в момент взрыва шла по цеху. «Вдруг сверкнуло что–то, похожее на молнию, и я упала, — каждое слово Раисе Михайловне дается с трудом. — Очнулась в больнице... Там и узнала, что произошло. Почему–то сразу вспомнила бригадира Ольгу, которая отпросилась у меня на обед, но из–за сильного мороза решила остаться в цехе... и, как выяснилось позже, погибла».

А вот монтажница Анна Ольшевская оказалась в эпицентре взрыва и спаслась совершенно случайно: каким–то чудом очутилась под металлическим столом, который и защитил ее от падающих бетонных обломков.

— Очнулась в полной уверенности, что началась война, — вздыхает Анна Сергеевна. — Не хватало воздуха: из–за дыма и гари было нечем дышать. Попыталась встать, но ноги не слушались. Подруга протянула мне руку, однако я снова «отключилась». Пришла в себя уже на носилках.

Первыми на помощь бросились рабочие с кирпичного завода и других предприятий и цехов, расположенных по соседству. Вскоре примчались милиция, пожарные, внутренние войска, подтянулись кареты «скорой». Тушить очаги возгорания нужно было очень осторожно: в сильные холода «ледяной душ» мог спровоцировать обморожения находившихся под бетонными глыбами.

Ночью спасательные работы не прекращались ни на минуту. Рискуя жизнью, пожарные и милиция доставали рабочих из–под руин. Потом уже спасатели обратили внимание, что их руки — в ссадинах и синяках: заводчане цеплялись мертвой хваткой. В шоке люди не слышали и не верили, что уже находятся в безопасности. Тем временем разбор завалов серьезно осложнился. Инструментов по–прежнему не хватало, и бетонные глыбы приходилось ворочать буквально голыми руками. Только к десяти вечера появились два маломощных подъемных крана. Но и от них толку было мало, рассказали в Музее пожарного и аварийно–спасательного дела МЧС.

— На месте ЧП я провел сутки. Картина ужасная: суматоха, развалины, стоны, — вспоминает генерал–майор милиции в отставке Светлан Сазанков (в 1972–м — заместитель начальника штаба МВД БССР). — Я должен был информировать обо всем руководство МВД республики. С трудом пробрался в помещение, где стоял единственный телефон, и доложил об обстановке начальству. Вскоре руководство операцией взяли на себя начальник УВД Мингорисполкома Виктор Пискарев и заместитель министра внутренних дел БССР Василий Шкундич. Но, конечно, опустив руки, я стоять не мог: на пронизывающем ветру помогал координировать спасательные работы. Среди ночи решили поднять подразделение гражданской обороны, расположенное в 20 километрах от Минска. А к полудню следующего дня вся «верхушка» уже побывала на месте трагедии: приезжали первый секретарь ЦК КПБ Петр Машеров, министр внутренних дел СССР Николай Щелоков, секретарь ЦК КПСС Дмитрий Устинов.

Спасательные работы продолжались несколько дней. И небезуспешно. Парня, заваленного бетонными глыбами, нашли на третьи сутки. В беспамятстве он стал сопротивляться, бросился убегать от медиков. Его с трудом успокоили и усадили в машину.

Все время боялись о ком–нибудь забыть. В неразберихе в списки закралась ошибка. Одного рабочего искали несколько дней. Квартира на замке, в больницах такого пациента нет. Решили, разорвало при взрыве. Когда уже никто не рассчитывал увидеть его живым, потерявшийся вдруг объявился. Оказалось, на тот день отпросился на свадьбу в деревню. Это его и спасло.

Пыль в глаза...

Что же произошло 10 марта 1972 года? Этим вопросом задавались многие. Экспертам вскоре удалось установить истинную причину катастрофы. Дело в том, что цех изначально проектировался под текстильное производство. Увы, система вентиляции не справлялась с очень мелкой пылью (футляры для телевизоров тщательно шлифовали), которая оседала в вентиляционных коробках. Кое–где лежал слой толщиной пять сантиметров. Достаточно было одной искры, чтобы все взлетело на воздух! Рабочие, по сути, сидели на пороховой бочке. Ведь чем мельче пыль — тем больше энергия взрыва. Спровоцировал ли аварию непотушенный окурок или короткое замыкание, наверное, теперь не так и важно. Потом уже, на суде, эксперты признают: катастрофа рано или поздно произошла бы даже при идеальных условиях эксплуатации.

Знали ли об опасности? Конечно. В частности, начальник отдела Государственного пожарного надзора Управления пожарной охраны Минска и области Леонид Липницкий предупреждал проектировщиков о возможных последствиях. Тщетно! На обратный адрес приходили одни опровержения. Знали о проблемах с вентиляцией и на Минском радиозаводе. Директор посылал проектировщикам в Ленинград тревожные письма, лично ездил к ним. В ответ ему пригрозили: «Будешь настаивать на своем — положишь партбилет на стол».

После аварии директора ленинградского проектного института лишили всех наград и званий. Проектировщики оказались за решеткой, директор Минского радиозавода тоже получил срок, а вот главный инженер не дожил до суда — разбился в автокатастрофе.

...Трагедия на улице Софьи Ковалевской круто изменила жизнь многих. Девяносто человек так и не смогли вернуться на завод. Девушкам и парням пришлось забыть об успешной карьере.

— Я балансировала на грани между жизнью и смертью 18 дней, пролежала в коме, — рассказывает Наталья Морозова, работавшая 35 лет назад на заводе столяром. — Бетонная балка упала аккурат на меня. Мне было всего двадцать и на Минском радиозаводе я проработала всего полгода. Увы, вернуться так и не смогла.

Невольными жертвами аварии стали и родственники погибших. За один вечер двое детей стали круглыми сиротами.

— Буквально за пять дней до взрыва одна из работниц попросила перевести ее на вторую смену, чтобы быть рядом с мужем, — Галина Красовская по праву может считаться летописцем «Горизонта»: в ее пожелтевшем журнале написано о судьбе каждого пострадавшего. — К сожалению, под руинами футлярного цеха погибли оба супруга. Сын и дочь остались сиротами. Конечно, мы им помогали. Но родителей ведь не вернешь...

После взрыва почти всем пострадавшим и родственникам погибших выделили квартиры. Однако то было малым утешением. Из–за безалаберности нескольких человек десятки так и не смогли вернуться к нормальной жизни.


Сегодня государство уделяет огромное внимание безопасности труда на предприятиях. Директива № 1 требует, чтобы производственный процесс был организован на высочайшем уровне, а жизнь и здоровье рабочих никогда не подвергались опасности. Трагедия не должна повториться.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter