Из серии «Ожидание»
По большому счету, мой добрый сосед и помощник по усадьбе на Браславщине Павел все же лентяй. Сидит сейчас дома в заснеженном уголке на краю леса, скучает. А ведь мог бы сходить на зайца или косулю. Почему бы не порыбачить на скованном крепким льдом озере? С другой стороны, не его это увлечения. Зимой больше читает, зато весной и летом словно оживает. Старается, чтобы огород был не хуже, чем у соседок, таких же одиноких женщин — Мани и Нади. Тут у них что-то вроде соревнования.
Коллаж Николая ГИРГЕЛЯСам набрал номер телефона Павла и поинтересовался, как у них там сейчас дела. — Все как обычно, — сказал он.
— Вот только Манька что-то чудит. Дров хватает, а печь топит слабо. Не больше десяти градусов в доме. А утром сегодня и вовсе озадачила, когда заглянул к ней проведать. Попросила в «лавке», что приезжает сюда к полудню, купить полкило сала. Сама же забралась под теплое одеяло и дремлет. Почему заволновался? Вспомнил, что и муж ее Стась, когда умирал, попросил сала ему принести. Спросил о самочувствии, так сказала, что все нормально. Чудит баба…
Я попросил Павла почаще заглядывать к соседке, и если понадобится, вызвать из Браслава «скорую». Добираться сюда зимой — не сахар, но если надо, то медики приезжают, да и «лавка» с продуктами исправно сюда заглядывает.
Впервые я увидел, а вернее услышал, Маню лет десять назад, когда еще не был построен мой рыбацкий домик и я обычно жил несколько недель в этом маленьком хуторском поселке в Доме охотника. Как-то услышал, как ревет женщина и кого-то громко клянет. Хотел было побежать на помощь, но тогдашний смотритель Дома охотника удержал меня. Дескать, Стась и Манька сами разберутся. У них такие концерты нередко случаются.
Он же и рассказал мне, что Стась — мужик добрый и работящий, но когда выпьет, любит вокруг себя страха натворить.
В те годы времени на общение с местными жителями у меня не было. Приезжал на короткий срок порыбачить — и снова в столицу. Поэтому самого Стася я так и не застал. О необычной истории, приведшей к его смерти, здесь до сих пор ходят легенды, намекают и на то, что гибель еще крепкого мужчины кто-то якобы подстроил. К тому же с помощью нечистой силы…
Однако случай, который всерьез подорвал здоровье Стася, действительно уникальный.
…Работы после обеда в лесу не было, и бригаду отпустили домой. Не глядя на то, что стоял жаркий июльский день, четверо мужчин, среди которых был и Стась, решили выпить. Взяли водки и расположились неподалеку от магазина. Как там оказалось огромное колесо, вернее камера от него, никто не знает. На нем и уселся «разводящий» Стась. Когда пошли уже по третьей «ходке», случилось непредвиденное. Камера, на которой сидел со стаканом в руке Стась, вдруг взлетела вверх метра на три и взорвалась. Все оцепенели и не могли произнести ни слова. Падая, Стась ударился о лежавший рядом не то камень, не то кирпич. В области виска виднелась кровь.
Быстро отрезвевшие мужчины разъехались по домам. Добрался к своей хате на велосипеде и Стась. Маня заставляла его отправиться в больницу — муж ни в какую. Однако с каждым днем Стасю становилось все хуже, и было ясно, что без врачебной помощи не обойтись. Лежал в районной больнице, потом направили в Витебск. Но время, понятное дело, было упущено в самом начале. Непростая операция, затем медленное выздоровление. Знакомым жаловался на сильные головные боли, стало сдавать и сердце.
И все же Стась не мог сидеть дома без дела. В погожие дни, когда вокруг шумел сенокос, поехал за сеном и он. Прибежал парнишка из того местечка и сказал, что там, на поле, упал Стась. Манька — к Павлу. Запрягли лошадь и поехали.
Когда привезла домой, муж еще был жив. На какое-то время пришел в себя. Тогда и попросил принести ему кусочек сала. И тихо умер.
Что случилось тогда у магазина? Как могло так высоко взлететь и взорваться то чертово колесо? Никто толком не может объяснить случившееся. Однако с того времени и колесо жизни бывшей доярки Мани покатилось в другую сторону. Не глядя на то, что при жизни Стась доставлял ей немало хлопот и даже бил, она, как оказалось, по-своему любила мужа. На кладбище у него одна из самых ухоженных могил. Там всегда цветы, которые Маня выращивает в палисаднике.
Когда случилась эта беда, дети их были уже взрослыми и жили в России. Сюда, в далекий край, не наездишься. Правда, всегда посещала и продолжает помогать одна из дочерей, живущая не то что близко, но все же на Витебщине.
Однако и сама баба Маня ни в чем особо не нуждается. Как-то у Дома охотника поселковый Совет проводил во время праздника, Дня села, чествование своих бывших работников. Тогда я и услышал, что в свое время Маня была одной из лучших доярок района. Наверное, поэтому и пенсия у нее побольше, чем у других сельчан, живущих на берегах озера.
Эта 83-летняя женщина и сегодня многим даст фору. Когда принимают ягоды, ее можно встретить в лесу, благо он неподалеку. Да и за грибами наведывается регулярно. Любопытно, что самые любимые у нее — сыроежки.
Есть, правда, у нее одна слабость, которая помогла нам сблизиться. Рассказывали, что Стась в свое время был удачливым рыбаком. Понятное дело, тогда, видимо, и «подсела» она на свежую рыбку. Павел рассказывал, что после смерти мужа даже сама попыталась ловить рыбу на удочку, но ничего у нее не вышло.
Как-то я поленился плыть на лодке на рыбалку. Сидел у себя на мостике и подкармливал плотву, которой здесь по весне множество. В садке уже плавало десятка с полтора рыбок, и я, согнав охотку, рассеянно смотрел на поплавок. Больше любовался озером, деревьями, что на его берегу. Соловьи, выдав ночной концерт, похоже, отдыхали. Зато старались все остальные. И все же их многоголосый говор не нарушал какую-то особую весеннюю тишину, что струилась и плыла вдоль берега. Тогда-то и услышал чьи-то легкие шаги по дощечкам мостика. Оглянулся. По ним с виноватой и одновременно лукавой улыбкой приближалась баба Маня. Сказала, что принесла мне свежие яйца. Хотела оставить у крыльца, да решила, что коты могут перевернуть кошелку и повредить гостинец. Но, конечно, знает, где меня найти. Вот и пришла.
Я все понял. Тем более что взгляд соседки задержался на садке, в котором плавала серебристая плотва. Я же глядел на яйца. Крепкие, желтые. Утром не завтракал и представил, как пойду сейчас домой и организую царскую яичницу.
Яйца аккуратно переложил в свободный пакет, а рыбу из садка высыпал в освободившееся лукошко. Вот такой обмен товаром родился в тот весенний день у нас с бабой Маней. Мы оба поняли, что наша дружба и дальше будет взаимовыгодной.
Вечером, когда вот-вот должны были на эту благостную тишину, где расположилась моя усадьба, опуститься сумерки, я еще раз, хоть и издали, увидел бабу Маню. Она явно возвращалась с кладбища, где в очередной раз навещала Стася. Что на сей раз говорила ему женщина, глаза которой еще с живым огоньком, но цветом, все больше напоминающим зимнее небо? И как долго попросил он ее еще выращивать цветы в палисаднике, собирать ягоды и грибы, радоваться рыбке?
Я хотя и попросил Павла внимательнее приглядывать за соседкой, но чувствую, что все с ней сейчас обойдется. А то, что сала захотелось, так, видно, и впрямь чудит…
