Гость «СОЮЗа» — народный артист РСФСР Сергей Никоненко

Вживаюсь в 220-ю роль

Сергей Петрович Никоненко перед своим 75–летним юбилеем не знает отдыха. Потому и общались мы в четыре захода: первые полчаса этого интервью прошли между московской репетицией спектакля «Экспресс «Калифорния» и самолетом в Курск, где он давал концерт с есенинской программой.

Сергей Петрович признается: в бильярд дома играет с сыном, а сейчас и внук до стола достает.
А вот рисовать не успевает — времени совсем нет.
Фото PHOTOXPRESS.

На другой день была антреприза в Королеве, на третий — спектакль в Балашихе, и перед ним у Сергея Петровича было еще полчаса, и мы говорили в музее Есенина на Арбате...

— Вот только что прошла премьера «Опасных каникул» по повести Устиновой, — продолжает о работе Сергей Петрович. — Сейчас заканчиваю свою 220–ю роль, это фильм «Со дна вершины», я играю тренера будущего паралимпийского чемпиона. Изучаю сейчас Юрия Полякова, есть идея поставить фильм по его «Гипсовому горнисту»...

Качество по–мински


— А случается вам отказываться от ролей?

— Конечно. Вот недавно отказался от очередной роли мента. В сценарии реки крови, стрельба, насилие, сплошной «ба–бах». Нет только хорошей драматургии.

— Такой, как в «Каменской»?

— Ну, такого уровня сериалов сейчас нет, «Каменскую» потому и повторяют без конца. Там тоже есть стрельба, но главное — размышления героев, внутренняя работа! Лена Яковлева блестяще справилась с ролью аналитика, бедная, она по шесть ночей в неделю проводила в поездах, успевая и в Москве спектакли играть, и в Минск на съемки. Все наши сцены с Леной хороши, я люблю серию, где я «охрип» — и свищу, и жестикулирую вместо слов. Помню, Маринина сказала: «Сергей Петрович, вы сыграли лучше, чем я написала».

— «Каменская» ведь от и до снималась в Минске.

— Да, но в каждой серии был один день съемок в Москве, на выходе из Петровки, 38, снимали железный забор и проходную. А Минск выбрали потому, что при высоком качестве кинопроизводства оно там дешевле: декорации, проживание, питание. Да и народ очень обстоятельный, обязательный. В минской студии я еще в начале 90–х снимался в комедии «Семьянин», потом снимал там свою «Брюнетку за 30 копеек».

Адрес на ладони


— Получается, в актерской профессии вы больше всего цените самоотверженность...

— Главное, по Станиславскому — обаяние таланта. Вот у Яковлевой оно есть, на площадке это позволяет ей блестяще импровизировать. Для меня вершина — Николай Гриценко. Помню его в «Вахтанговском» князем Мышкиным, а на другой день — в ровно полярной роли, он был пьяным волосато–мохнатым чудовищем, купцом Молоковым в «На золотом дне». Помню, я еще в программке смотрел, может, не он, опечатка? Сел поближе — он, у меня мороз по коже! И у меня было счастье в 66–м в «Места тут тихие» быть с ним в одном кадре.

Сергей Никоненко: Когда я увлекся театром, стал плохо учиться,
я ушел из школы и пошел кондуктором.
Фото Валерия БУШУХИНА / ТАСС

— Кроме обаяния таланта актеру, наверное, помогает личный опыт.

— Опыт! Наблюдения! Эмоциональная память! Когда я увлекся театром, стал плохо учиться, я ушел из школы и пошел кондуктором. Сколько же людей я тогда пересмотрел! Помню, еще в 47–м стоим с прабабушкой за хлебом, подходит очередь, снимаю варежку, протягиваю дядьке облизанную руку, где химическим карандашом он пишет номер очереди. Через 15 лет снимаемся у Герасимова в «Люди и звери», Жанна Болотова задает вопрос: «А адрес, адрес какой?» — и я ей также ладонь — р–раз! Вот адрес, на руке! Герасимов аж руками всплеснул — браво! Молодец!

— Это, наверное, безумно интересно смотреть на мир «из чужой шкуры»...

— Самое интересное — овладеть другой профессией, стать другим. Я потому молодежи говорю — учитесь в жизни всему! Учитесь вышивать, лепить пельмени, строгать рубанком, смотрите, как открывают бутылки — все пригодится.

— Вам пригождалось?

— Я вот занимался верховой ездой еще студентом, и меня это потом очень выручало в работе. Помню, 10 лет назад в «Парке советского периода» снимали сцену, когда героев окружили бандиты, и мой персонаж со своим отрядом их выручает. Поставили за мной джигитов из конного театра: «Мотор!», лава пошла — а я впереди, кручу шашкой, в руке повод, шенкель даю. Три дубля сняли — стоп, так нельзя, говорит режиссер, на экране один Никоненко, вы не поспеваете за ним!

Творчество под картошку


— А еще вы же жили в арбатской коммуналке, вот где опыт...

— У нас, наверное, была образцовая коммуналка, вокруг женщины, мужчин после войны мало. В комнате на 13 метрах жили отец с мамой, бабушка, я с братом... Деревенская родня вся шла к отцу, к Петру, и ночевала у нас на полу.

— А потом там же ночевали ваши друзья–однокурсники.

— Сначала я сам приглашал и Кольку Губенко, вечно голодного, мама к нему прониклась, оба сироты. Кормила его, обстирывала. А потом Шукшину ночевать было негде, Шпаликову, правда, было где ночевать, но он просто не знал, куда себя деть...

— Еще и Никита Михалков жил у вас на раскладушке, как из семьи уходил...

— А уж когда Никита поселился, то комната моя просто превратилась в филиал «Щуки»! Тут гостили уже и Леня Филатов, и Юра Богатырев, и Володя Качан, и Таня Сидоренко. Приходили с Никитой репетировать, порепетируют, повыясняют творческие отношения, а я им сковородку картошки и другую — котлет! Поди кисло!? И все рядом, Арбат! Да, творческая жизнь у нас кипела почти круглые сутки.

— Сейчас не так?

— Сейчас система потогонная. Вот сериал, 250 серий. Всегда давали по 20 страниц диалога, а тут однажды — 35! Молодежь тут как тут: уже готовы, уже выучили! А порепетировать? А подумать, как отношения выстроить с другим персонажем? Не говорили тебе, что слова не говорить надо, а жить ими? Слова, по Чехову, даны для того, чтобы скрыть то, что чувствуешь.

— Вы зато на своих картинах все выстраиваете, как нужно

— Да и народ ко мне идет, отказов пока не знал. Вот снимал «Охоту жить» по Шукшину, только я Нине Усатовой сказал, что жду ее, так она: «к тебе с радостью, Сереж!» Ни Баринова, ни Любшина — никого уговаривать не пришлось. Я тогда всем перед началом работы сказал: ребята, у нас мало денег, но у нас есть Шукшин. У них миллионы, но нет Шукшина! И пять призов на разных фестивалях картина получила!

— Сергей Петрович, а отдыхать–то вы успеваете? Наверное, живопись свою любимую забросили уже. А бильярд? А охота?

— Рисовать совсем перестал, времени нет, в бильярд дома играю с сыном, а сейчас и внук до стола достает. А охота... Меня позвали тут знакомые госслужащие. Но я увидел их оружие, их супероптику, представил, как они сидят в машине в штиблетах, в нужный момент высовываются из люка... Нет, говорю, ребята, это убийство, а не охота, вы ни одного шанса зверю не оставляете, это не по–честному.

— А как по–честному?

— А по–честному — садись на лошадь, бери лук, догоняй на ходу эту самую косулю — и стрелой ее! Вот это настоящая охота!

Андрей Васянин

vasianin@rg.ru

Советская Белоруссия № 69 (24951). Четверг, 14 апреля 2016
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter