Вчера завершился Пражский европейский саммит. Лавры Мюнхенской конференции по безопасности не дают покоя многим европейским столицам, которые открывают подобные дискуссионные площадки и у себя. Но если Мюнхену с его полувековой историей и репутацией самого престижного дискуссионного форума в мире (да простит меня Валдай) без труда удается привлекать на свою площадку королей, действующих президентов, премьеров и министров, то форумам рангом пониже достаются в основном бывшие высокопоставленные чиновники, эксперты и руководство страны-хозяйки. Главной звездой Пражского европейского саммита обещал стать министр иностранных дел Австрии, новая политическая звезда (или даже, как его называют многие, политический вундеркинд) Себастьян Курц, но в последний момент он не приехал. Зато выступили министры иностранных дел Чехии Любомир Заоралек и Словакии Мирослав Лайчак, демонстрируя исторически понятную идеологическую близость.
Впрочем, близость у Чехии — как минимум в вопросе приема беженцев — не только со Словакией, но еще с Польшей и Венгрией. С учетом категорического нежелания этих стран принимать у себя мигрантов по обозначенным Европейским союзом квотам ЕС начал против них легальную процедуру, которая грозит огромными штрафами. На открытии Пражского европейского саммита премьер-министр Чехии Богуслав Соботка заявил, что от своей позиции Чехия не откажется, а предстоящее расследование использует как возможность донести до ЕС свою позицию. Неудивительно, что темой пленарной сессии дискуссионного саммита стала “ЕС: сообщество правил или сообщество исключений?”.
Петер Балаш, бывший министр иностранных дел Венгрии и еврокомиссар, а сейчас профессор в Центрально-европейском университете Будапешта (это тот самый университет, который спонсируется Фондом Сороса и против которого направлено новое венгерское законодательство об “иностранных агентах”) признался: “Перед вступлением мы обещали все что угодно — только чтобы вступить в единую европейскую семью. А потом некоторые политики обнаружили, что можно выполнять не все требования и правила”. А обнаружив, что это можно делать еще и безнаказанно, политику исключений сделали правилом. “Некоторые политики не проявляют европейскую солидарность, чтобы повысить популярность в своих странах”, — добавил Балаш, явно намекая на Виктора Орбана.
Иной взгляд на позицию Восточной Европы в вопросе миграции у бывшего премьер-министра Италии Массимо д’Алема (он, кстати, стал первым в истории премьером, входившим в Коммунистическую партию Италии): “Мы не можем терпеть те европейские страны, которые не хотят принимать беженцев, потому что это идет вразрез с нашими фундаментальными ценностями”. В зале раздались жидкие, несмелые аплодисменты, но быстро стихли. Что, конечно, свидетельствует о том, что внутри ЕС имеются идеологические разногласия и продолжаются дискуссии о фундаментальных ценностях и структурных реформах. Директор политического института GLOBSEC Якуб Вишневский, отрекомендовавшийся “поляком, живущим в Словакии”, призвал бывшего итальянского премьера и всех, кто ему аплодировал, “не использовать старые стереотипы против Центральной Европы” и добавил: “Нехватка солидарности — проблема для всех”. Покритиковали Германию, судьба которой, по словам все того же Массимо д’Алема, быть естественным лидером Евросоюза. Но от этой чести Германия целенаправленно уклоняется, ну вот только если вместе с Францией...
Именно Франции обязан Пражский европейский саммит изменением атмосферы в этом году: в прошлом из-за брексита, кризиса с беженцами и наступления правых популистов по всем фронтам настроение было если не похоронное, то точно весьма далекое от оптимизма. А в этом году вроде и изменений особых нет — и беженцев по-прежнему много, и брексит стал реальностью, но Макрон выиграл президентские и выигрывает парламентские выборы, и Евросоюз смотрит в будущее с куда большим оптимизмом.
