На всю жизнь 87-летняя Софья Розанко из деревни Озяты Жабинковского района запомнила тяготы и лишения немецкого рабства
КОГДА началась Великая Отечественная война, Софье было четырнадцать. В то время она вместе с отцом, братом и сестрами (мать умерла за несколько лет до того) жила в деревне Ровбицк на Пружанщине. Гитлеровцы ворвались в Ровбицк буквально на следующий день, 23 июня 1941 года.
– ВЗРОСЛЫЕ обнадеживали, что детей в Германию забирать не будут, — вспоминает Софья Михайловна. — Но оккупанты, никого не спрашивая, выводили из хат под угрозой расстрела и вели на станцию. Мы ехали в неизвестность, не зная, куда везут, будет ли вообще конечный пункт или же нас убьют по дороге. Везли в вагонах-телятниках. Взрослых и детей загоняли в них, как скотину. Ехали в тесноте, холоде и голоде. Взаперти провели много дней, было ужасно страшно. Не оставалось слез. Даже у детей. Не всем повезло выжить в дороге.
Местечко, куда людей в конце 1943 года привезли работать на зажиточного хозяина, называлось Крейсостенбург и располагалось рядом с польской границей. Хозяина звали Вилли Гардлих. Владения у него были огромные. Полсотни коров держал. Имел также около десятка коней и столько же свиней. Тех, кто гнул на него спину, кормил скудно. И одежды никакой не давал. Ходили в том, в чем приехали в Германию. Донашивали обноски, латали дыры. Так и перебивались. Вилли Гардлих выдал только деревянные сандалии, которые до крови натирали ноги. Зимой было холодно, но на это никто не обращал внимания. Хозяин в первую очередь видел в нас рабочую силу, а заботиться не считал нужным.
Хутор Гардлиха стоял на отшибе, далеко от других. Посторонние сюда заезжали редко, и жизнь была монотонной, серой. Правда, иногда случались счастливые моменты. Вместе с жителями, привезенными на хутор из белорусских деревень, работала одна немка. Она приносила им еду и разрешала отправлять письма на малую родину. Так они узнавали о новостях из родного Ровбицка. Летом 1944 года, когда Беларусь освободили от немецко-фашистских захватчиков, письма приходить перестали. Еще больше полугода люди, работающие на бауэра, не знали о том, что происходит на их родной земле. Потом по хутору поползли слухи, что Красная Армия уже близко.
Освобождение пришло неожиданно. В один из февральских дней 1945-го Софья вместе с подружками носила в корзинах в дом хозяина свеклу. Неожиданно на крыльцо взбежал рослый красноармеец и велел им бросать работу:
— Хватит фашистов кормить! Вы свободны.
Его словам девушки поверили не сразу. А потом, собрав свои скудные пожитки, отправились в обратную дорогу. Шли от деревни к деревне, от дома к дому, иногда по минным полям, не раз рисковали жизнью. К счастью, все обошлось. В деревне Софью встречали отец с младшими сестрами и братом. Началась мирная жизнь. До ухода на пенсию Софья Михайловна работала полеводом в колхозе «Путь Ленина» Пружанского района, вместе с мужем воспитали семерых детей.
— Старший Василий был военнослужащим, — рассказывает Софья Михайловна. — Выйдя в отставку, переехал в Ровбицк. Думала, при нем и доживу свой век, но, видно, не судьба — умер он. Остальных — Александра, Марию, Валентину, Елену, Виктора, Николая — судьба разбросала по разным местам. Одни работали в сельском хозяйстве, сейчас уже вышли на пенсию, другие — в городе. Валентина, у которой я живу теперь, хоть и достигла пенсионного возраста, продолжает трудиться в столовой в Озятах.
Софье Розанко уже 87 лет, но она до сих пор помогает дочери управляться по домашнему хозяйству и убеждена, что труд и оптимизм — помощники в борьбе с хворями, в преодолении трудностей. Именно это помогло ей выжить в фашистском рабстве.
Недавно, когда ее голос записывали для проекта «Деревня, которая не должна исчезнуть», призналась, что очень счастлива, потому что имеет большую семью, чувствует заботу родных людей и государства. И еще напела слова из мудрой народной песни «На чужой старонцы сонца не грэе…». На примере своей опаленной войной юности Софья Михайловна может подтвердить, что это действительно так.
Александр КУРЕЦ, «СГ»
Фото Анатолия БЕНЗЕРУКА
