Как и Валентин Губарев, Баленок пришел в «высокое искусство» из книжной графики, но, в отличие от живописца Губарева, остался верен строгому лаконизму офорта. Губарев — рассказчик, Баленок — охотник за метафорами. Каждая его гравюра — это знак, снабженный словесными подсказками. Например: «В свете ночных фонарей, тихо шелестя, шуршали обрывки ненужных воспоминаний...» Или:
«…Так, немного о каждом будущем…» Или: «М-да, последний единорог...»
Художник тщательно продумывает эти микроскопические эссе: «Хорошо написать — это очень большой труд. Одну строчку пишешь, как картину. Чтобы интересно было, и сама фраза звучала…»
Впрочем, при расшифровке его офортов эти подсказки не очень-то помогают. Нужно долго вглядываться, вчувствоваться и вдумываться, чтобы уловить суть.
Его гравюры всегда печальны. В них нет ничего от карикатуры и комикса. Быть может, потому — а также благодаря беспрецедентному мастерству рисовальщика — Баленок заслужил репутацию одного из лучших белорусских графиков XX-XXI века.
Большое счастье, что мы можем видеть его работы здесь, в Минске. Ведь многое из того, что он сделал, уже разлетелось по музеям и частным коллекциям мира. Его творчество напоминает нам о том, что в мире есть иные ценности, кроме простейших материальных благ. И главная из них — свобода духа и самовыражения.
