
Сергею нет тридцати, он уже два года женат, дочери — девять месяцев. Малышка, слава богу, здорова, а жена вообще никогда не пила и не курила. Будущая супруга узнала, что он «спайсник», когда молодые люди познакомились. Но она терпела…
Сергей худ, видимо, слаб, немного медленно говорит и думает. Но он уже начал работать над собой в Республиканском общественном объединении «Матери против наркотиков».
— Как все началось? Курнули и все, — грустно усмехается парень. — Я пробовал то, о чем многие люди даже не знают, очень сильные галлюциногены. Но то были натуральные вещества, а спайсы трогать я долго боялся.
Однако и их попробовал. Он знал, что от спайсов недолгий, но сильный эффект. Тело не слушается, человек вытворяет невообразимые вещи.
— Прикиньте, парень шел полтора километра, выгнув спину мостиком, так его корячило, — Сергей вскакивает со стула и в маленькой кухне показывает мне, как это было. Заливается при этом смехом, а мне не до шуток: страшновато становится...
Помогла ему отказаться от наркотиков семья, да и сам понял: стоп, хватит, пора начать нормальную жизнь. К тому же появилась работа, на которую Сергей полностью переключился.
— Как вспомню, как же мне было плохо!.. А что сейчас творится с малолетками. Их жалко. В наше время наркотики были натуральными. А сейчас от «синтетики» дохнут, как мухи.
В больницы Сергей не ложился, сейчас работает с психологами организации «Матери против наркотиков». Говорит, они, как настоящие друзья.
Есть несколько знакомых, которые умерли из-за передозировки, и такой участи он себе не хочет, тем более дочь подрастает. Жена поддерживала, но тоже немало слез пролила. Скандалы в доме бывали частыми, и пора их прекратить.
Я была у Сергея дома только 15 минут. Разговор не ладился, он долго искал в памяти слова, смотрел в одну точку — в телевизор или на печенье. Когда уходила, вежливо открыл двери, проводил к лифту:
— Мало у вас информации, да? Почти ничего не сказал...
Да, сказал он немного. Видно, что за три года, всего за каких-то три года, он едва ли не полностью «сгорел». За это время люди поступают в университеты, делают бизнес. Сергей же многое упустил. Наверстывает это, но, чувствую, ему это не очень удается, и он словно завис между двумя мирами: из мира спайсов, хочется верить, ушел, а в нормальное общество пока не вписался...
Компетентно
Татьяна ЛЯХНОВИЧ, заведующая наркологическим отделением Городского клинического наркологического диспансера:
— Всплеск госпитализации жертв курительных смесей у нас пришелся на март—апрель. Только к нам тогда поступало по 10 человек в месяц. Больше всего — подростки 16—18 лет, в меньшей степени — люди за 30.
Опытные наркоманы не пробуют спайсы, потому что знают, что именно это ведет к скорейшему разрушению личности, психозу, а может привести и к шизофрении. Если эта болезнь показала себя хоть один раз, то она останется навсегда.
Спайсы дорого стоят, но вначале, когда вовлекают в этот процесс, наркотик распространяют бесплатно. Те, кто это делает, четко знают технологию вовлечения.
Наши больные — это чаще всего люди, обиженные судьбой. Бывает, родители приходят и говорят, что они благополучная семья, деньги зарабатывают хорошие, у ребенка есть все. А то, что он предоставлен сам себе, что его друзья на улице, потому что родители его жизнью не интересуются, в расчет не принимается. Получается, это глубокое одиночество с рождения и до того момента, когда приводят на лечение.
Ребенок не может сказать наркотику «нет», боясь потерять авторитет у сверстников. Потому часты случаи, когда дети даже не интересуются последствиями того, что им предлагают. Единственный в мире способ, который помогает, — психотерапия. Лечиться нужно минимум два года. Семья в такой ситуации остается совершенно оголенной. Им также нужна помощь. К сожалению, люди часто стыдятся пойти к психиатру.
Алина КАСЕЛЬ
alinakasel@gmail.com