Хотела ли я когда-нибудь нарядиться в костюм Снегурочки? Нет, не хотела. И уж не думала — не гадала, что придется мне проносить голубую шубку с блестками полдня, спасая при этом своего Дедушку от разных бед.
С раннего утра кто-то настойчиво звонит в дверь, а так хочется поспать в выходной день. В квартиру влетает Олежик, давний приятель, выпускник Института культуры, подрабатывающий обычно под Новый год Дедом Морозом. Мол, Снегурочка заболела, заказы горят, срочно нужна девушка, всего три вызова, за пару часов управимся. Объясняю, что театральных институтов не оканчивала, а детей вижу только издалека и не знаю, как с ними общаться. «Какие дети, взрослых пойдем развлекать!» — и, посулив полсотни долларов, умчался, взяв мое согласие. Предчувствую, что обязательно попаду в какую-нибудь историю, но отступать поздно.
К пяти вечера захожу в подъезд к Олегу. Меня ждут голубая шуба, пылившаяся до этого неизвестно где, и шапочка. Цвет волос Снегурочки Дедушка бракует, надевает мне на голову дождик (вид мой, надо сказать, еще тот!), радостно оглядывает с ног до головы и остается доволен. Спускаемся к его стареньким «жигулям». Пока едем, напарник вытаскивает из своего мешка кипу сложенных листиков.
— Менеджер у них суперкреативный, заставил всех сотрудников писать шуточные письма Деду Морозу, трем самым оригинальным — по утюгу. Выбирай.
Мне нравится вот это: «Дорогой Дед Мороз! В этот Новый год я бы хотела, чтобы все стали добрее, а я — красивее. Будет время, сделай мужчин умнее, но если тебе некогда, то просто пошли мне двадцатипятилетнего тренера по восточным единоборствам».
Или вот это тоже ничего: «Дорогой Дедушка! Хотелось бы мне такое изобретение, я бы назвала его «интеллектуальный кошелек». Это такой кошелечек с даром убеждения, который сам будет рассчитывать ежедневный бюджет и при попытке выйти за рамки оного станет больно кусать меня за руки. Или просто не открываться. Супервещь!»
Олег хохочет и откладывает третье: «Значит, так, Дед, слушай сюда, мне нужен специальный микрочип, который будет улавливать колебания мозга, собирающегося выдать вселенскую глупость, и тут же блокировать язык. Эта штука должна помочь женщине в любой ситуации казаться умной и уберечь ее от всяких жизненных неурядиц».
— С Новым годом поздравляю и от всей души желаю смехом, шуткой, без забот встретить этот Новый год! — кричу с порога.
На первой точке все проходит гладко. Фирма целиком и полностью женская, Дедушка мой нарасхват, проще пустить реки вспять, чем вытащить его из этого цветника. «Дедуля, — зло шиплю Олежику на ухо, — нас другие уже заждались. Запрягай своих оленей и поскакали».
На второй вызов опаздываем, «жигули», как назло, не заводятся. Дед мой, стуча зубами от холода, бегает и ловит посохом попутку. Следующие клиенты — банковские работники. Залетаем на корпоративную вечеринку на сорок минут позже договоренного.
— Здравствуйте, дорогие мои! — радостно кричит Дед Мороз и кланяется.
В ответ — тишина, отдыхают эти люди с такими же лицами, как и работают. Или в обиде на нас за плохую организацию проплаченного выступления. Олежик пытается расшевелить банкиров конкурсами и загадками — эмоций ноль.
Дед почесал затылок и подтолкнул меня вперед: «Открывается аукцион, первый лот — Снегурочка». В глазах клиентов наконец появился интерес. Я и так не в восторге, что ввязалась в это новогоднее приключение, но такой поворот мне вообще не по душе.
— Ты что же это, старый, внучку вздумал продавать? — вне себя от злости кричу на него.
Зато клиенты довольны, смеются, шутить стали. Прошло все в лучшем виде. Через час уходим с полным мешком, в котором и шелестит, и звенит.
Последняя заявка — поздравить мальчика из Серебрянки. Звоним в квартиру, дверь открывает двухметровый бритоголовый детина.
— Нам бы мальчика Никитку, — мямлит Дедушка.
— Ну я Никитка.
— Ах, Никиточка, приехали мы из дремучих лесов, из самой Беловежской пущи, чтобы поздравить тебя с Новым годом! — голос у Олежика дрожит, поскорее высовываю подарок из мешка, но от Никитки так просто не убежишь…
Уже заполночь бредем с Олежиком к автобусной остановке. У Дедули моего нос красный не от мороза, борода из ваты съехала до пояса, едва успеваю отбивать его от веселых компаний, а у самой ноги гудят, голова болит.
С тех пор Снегурочек я больше не играю. Хлопотное это дело.
