Эта история интересна тем, что я ради спасения удивительного по красоте уголка Уссурийской тайги совершил небольшую диверсию, в результате которой сильно изменилось подножие широкого распадка между двух отрогов Сихотэ-Алиньских гор и русло речушки, называемой Семеновским ключом.
В то время я уже не работал государственным охотничье-рыболовным инспектором и жил в деревне Каменушке, примыкающей к Уссурийскому государственному заповеднику.
Территория распадка Ключ Семеновский относится к зоне покоя заповедника и закрыта на входе шлагбаумом, запрещающим въезд в него всем видам автотранспорта. Всякая охота в нем также была запрещена, кроме тихой. То есть сбор ягод и грибов разрешался. Но только с условием, что не будут срываться и повреждаться ценные лианы. Поэтому и зверья разного и непуганого там было немало, включая медведей бурых и черных белогрудых, так называемых гималайских. Жил постоянно в Семеновском и хозяин его — тигр. Людей он никогда не трогал, ну а то, что кабанчиками и другими копытными иногда промышлял, так на то он и тигр.
По вечерам из Семеновского доносились и резкие звуки, похожие на лай крупных собак, и если люди слышали их впервые, то приходили в ужас, не зная того, что так рыкают робкие и безобидные изюбри, пятнистые олени и косули. Вернее, их самцы во время вечерних перекличек или предупреждая других зверей об опасности.
Редких посетителей-грибников и ягодников копытные совершенно не боялись и спокойно паслись неподалеку. Медведи были осторожнее. Это по той причине, что их иногда постреливали на полях и пасеках, на которых косолапые частенько хулиганили.
Не докучал деревенским и тигр. Лишь иногда он провожал до околицы чем-то заинтересовавших его людей, если те задерживались в тайге дотемна. Было жутко, но местные знали: если хозяин тайги чем и нашкодит, так только тем, что собаку может утащить. Да и то только зимой, от голода.
Словом, жили в согласии с природой. Но спокойная и почти безмятежная жизнь для зверья в Уссурийской тайге и непосредственно в нашем Семеновском распадке закончилась в недобрые 90-е годы. В тайгу хлынули орды горожан: пешком, на мотоциклах, частных автомобилях и автобусах. На въезде в Семеновский Ключ шлагбаум был сорван. Егерская служба и лесная охрана практически бездействовали. Днем и ночью из Семеновского и других распадков доносились ружейные, пистолетные выстрелы, взрывы петард и динамита, которым подрывали огромные кедры, чтобы снять с упавших гигантов мешков двадцать пять шишек. Вместо рыканья диких зверей из тайги были слышны пьяный рев и крики вандалов. Все уютные и сказочно красивые полянки, обрамленные свисающими с деревьев лианами винограда киш-миша и лимонника, были захламлены мусором, загажены битыми бутылками, лианы сорваны.
Местные были в ужасе от этого нашествия. Но что можно было предпринять? И я решил стать диверсантом ради спасения нашего родного Семеновского распадка. Ну а поскольку ключ петлял от склона к склону, часто пересекая дорогу, я стал перегораживать его крупными и мелкими голышами, выводя русло на саму дорогу. И когда после первого же дождя ее изрядно размыло в нескольких местах, сделав непроезжей для автотранспорта, лесхоз с помощью бульдозера устранил разрушения и ликвидировал мои запруды. Я делал новые. Когда это повторилось несколько раз, трактор перестали даже убирать от шлагбаума.
Но когда после обильного и продолжительного дождя дорогу так размыло во многих местах, начиная с нашей Каменушки, что стала она глубже на несколько метров, то силы лесхоза иссякли. Теперь в распадок даже пешеходы не могли проникнуть из-за густых и непроходимых зарослей колючего элеутерококка, разросшихся вдоль созданных мной пропастей на бывшей дороге. К тому же и русло ключа уже не петляло от склона к склону, а напрямую катило с веселым и звонким журчанием свои воды между скал и валунов.
Много времени я потратил также на сбор и уничтожение всевозможного хлама и битого стекла в местах пребывания городских вандалов. И тайга ожила. Вскоре после того как наш ключ стал непроезжим и непроходимым для чужаков, жители Каменушки вновь услышали вечерние переклички таежного зверья в Семеновском. Ведь для грибников и ягодников уничтоженная дорога не была препятствием. Для них существовали верхние, едва заметные тропы.
