Когда Борис Джонсон говорит о том, что исход досрочных выборов однозначно указывает на приверженность британцев брекситу, он врет. Сознательно врет или сознательно вводит в заблуждение — сути не меняет. Британские евроскептики — Консервативная партия и Партия брексита — набрали 45,6% голосов, а проевропейские партии — лейбористы, либеральные демократы, шотландские националисты и «зеленые» — 50,4%. Но это не изменит общего курса британского правительства на выход из ЕС. А вот повлиять на целостность Соединенного Королевства может.
Две его части — Англия и Уэльс — предпочитают уйти, а две другие части — Шотландия и Северная Ирландия — хотели бы остаться. Впрочем, в некотором смысле Северная Ирландия остается: таможенная граница после выхода Великобритании из ЕС будет проходить между островами. Разговоры о том, что Северная Ирландия должна быть частью страны, с которой находится на одном острове — Ирландии, — звучат все громче. И впервые со времен войны за независимость в британский парламент избрали больше сторонников Дублина, чем Лондона. А в Шотландии Партия независимости получила 48 мест из 59, зарезервированных за этой частью королевства. И в Эдинбурге сразу заговорили о новом референдуме о независимости. А Борис Джонсон им: помедленнее, шотландцы, чуть помедленнее. Для того чтобы референдум о независимости состоялся, Лондон должен дать свое согласие, а он вряд ли это сделает до полного выхода из ЕС. Так что Шотландии, как бы она ни хотела остаться, все же придется уйти.
Благодаря нынешнему составу британского парламента понятно, что страна из ЕС 31 января выйдет. Но договор, за который голосуют депутаты сейчас, урегулирует только часть вопросов: статус Северной Ирландии, права граждан и размер британских отступных. Обо всем остальном еще нужно будет договориться, причем всего за 11 месяцев. Глава делегации ЕС на переговорах Мишель Барнье уже заявил, что сделать это за такой короткий срок невозможно. Но Борис Джонсон не знает (или не хочет знать, что в данном случае одно и то же) слова «невозможно». Великобритания будет одновременно вести переговоры с ЕС и договариваться с США. Дональд Трамп уже пообещал: «Британия и Соединенные Штаты теперь свободно смогут заключить мощное новое торговое соглашение. Эта сделка будет иметь потенциал гораздо больший и привлекательный, чем любое соглашение с ЕС». ЕС свою цель обозначил: нулевые тарифы, нулевые квоты, нулевой демпинг. Риск не договориться есть, и тогда брексит может оказаться жестким, без всяких договоренностей. В некотором смысле это не катастрофа: после декабря 2020-го Британия и ЕС будут торговать друг с другом по правилам ВТО, то есть с тарифами, но без соглашения о торговле услугами (а они составляют 80% британской экономики). В этом случае Британия потеряет больше.
Так что в сухом остатке? Брексит состоится при любой погоде — это понятно. А вот на каких условиях — по-прежнему вопрос. Этот сериал еще не закончен, берем новые порции попкорна.
