Чемпион СССР-1982 в составе минского «Динамо» Валерий Мельников 60-летний юбилей отметит в деревне, куда уехал жить, спасаясь от городской суеты и соблазнов

Вы слыхали, как поют скворцы?

От Валерия Мельникова пахло так, будто он весь день сгребал и жег осенние листья, — вместе с чемпионом СССР‑1982 в кабинет редакции ворвался стойкий аромат едкого дыма. Он положил на стол румяное яблоко, попросил кофе и виновато улыбнулся: «Куртка возле печки висит, вот и пропахла. Сильно чувствуется, да?»

Когда‑то Валерий Мельников считался одним из самых перспективных полузащитников cоветского футбола. Не отличаясь высокой скоростью, он удивительно четко чувствовал игру, понимал ее на уровне подсознания: обладал прекрасным пасом, мог разогнать атаку, когда требовалось, или придержать мяч, если в том была необходимость. Единственное, чего ему всегда не хватало, — бойцовского характера. Он не ставил перед собой высоких целей, а потому и не намечал жизненный маршрут — просто плыл в лодке судьбы по течению, с любопытством наблюдая, куда его вынесет на сей раз. Прибивало к разным берегам, но по‑настоящему в большом футболе Мельников в итоге поварился всего лет 5 — в период с 1980 по 1985 год, когда играл за минское «Динамо» во времена его главного расцвета. Потом все больше скитался по миру, а после и вовсе пропал со всех радаров. 

21 октября Валерию Анатольевичу стукнет 60. Он все так же улыбчив, жизнерадостен и склонен к философии. Хотя жизнь его заметно потрепала, но Мельников не утратил способности удивлять и удивляться. Летом бывший полузащитник сделал очередной удивительный финт, сменив городскую прописку на сельскую жизнь. Говорит, ни капельки не жалеет и только поражается, зачем столько лет потратил впустую среди городской суеты и шума.

фото владимира шлапака.

— Когда вас впервые посетила мысль рвануть «в деревню, в глушь, в Саратов»?

— Так сложилась судьба, что в короткий отрезок времени потерял всех своих близких людей, которые всегда были рядом: мама, отец, брат с сестрой ушли практически один за другим. И вот, бродя один в трехкомнатной квартире, я стал задумываться над тем, чтобы сменить жизненный уклад. Как‑то город стал ощутимо давить, потянуло на природу. И в один прекрасный день это чувство вызрело в решение: квартиру продать и уехать в деревню. 

— Причина только в одиночестве?

— Как раз таки одиночества никогда не испытывал, и в этом все дело — всегда находились приятели. Кого‑то давно не видел, кто‑то просто узнавал на улице, но дело всегда заканчивалось застольем. Стал понимать, что это не к добру, что ситуация, мягко говоря, неправильная. Да и надоело, если честно, захотелось кардинальных перемен. 

— Вы заметили, что стали много выпивать? 

— Не скажу, что много, но часто. Приходилось. Я человек слабого характера — это повелось еще со времен игровой карьеры. Про таких говорят: безотказный. И теперь, уехав в деревню, я не стал отшельником или монахом: регулярно езжу в город, хожу на футбол. Матчи родного «Динамо» стараюсь не пропускать, слежу за выступлением сборной, болею за молодой и очень симпатичный «Энергетик‑БГУ». Не могу без футбола. 

— Как вам сельская жизнь?

— Отлично! Изучаю, открываю что‑то новое. Может, козочку заведу — молочко буду попивать. Пчел, опять же, чтоб жизнь сделать слаще. Соседи — прекрасные люди, со всеми перезнакомился, советуют мне, что сеять, когда жать. А как прекрасно спится на соломе, вы бы только знали! Никакой ортопедический матрас не нужен — просто королевское ложе! Никогда так крепко не спал! Чувствовать себя стал гораздо лучше. Даже в футбол решил вернуться, начинаю потихонечку двигаться, тренируюсь с командой горисполкома. Для тех, кому за 50. Первые занятия, признаюсь, разочаровали — движение никакое. Техника вроде бы какая‑никакая осталась, но слабость в ногах жуткая, передачу толковую отдать не могу. Но ничего, буду наверстывать. Может, потом из местных детишек команду сколочу, на турнир «Кожаный мяч» заявимся. 


— Старые травмы не ноют?

— Я теперь в день наматываю столько, сколько в молодости во время тренировок и матчей не набегал. От электрички до дома — несколько километров пехом. Туда‑сюда пройдешь — вот тебе и зарядка. По пути ягодами перекусишь — полезный завтрак. У меня лес по пути, воздух — красота! Где‑то грибочков соберешь — это уже суп. Пока такая жизнь мне очень по душе. Иногда подумаю и диву даюсь: 60 лет в городе провел — и что я там делал? Столько накуролесил, что и вспоминать не хочется. 

— Ваша жизнь после окончания игровой карьеры не очень‑то сложилась.

— Тренером поработал лишь совсем непродолжительное время — в Самаре с дублем «Крыльев Советов». Получалось неплохо, но по семейным обстоятельствам пришлось вернуться в Минск. Высшего образования не было, а без него устроиться в футболе не сумел. Был и грузчиком, и разнорабочим, и сторожем... В общем, брался за любую работу и долго на одном месте не задерживался. Ошибок много совершил, что уж тут лукавить. 

— Вы часто встречаете былых друзей‑чемпионов? Эдуарда Малофеева, например, давно видели?

— На похоронах Леонида Гарая. Земля ему пухом. Руки с Эдуардом Васильевичем друг другу пожали, парой слов перебросились... Для более обстоятельной беседы повод был не самый подходящий. 

— А вообще, когда видите Эдуарда Малофеева, какие воспоминания на вас накатывают?

— Это ведь именно он дал мне дорогу в большой футбол. Дело было так. Окончив динамовскую школу, предложений продолжить карьеру в профессиональном клубе я не получил. Хотя был капитаном «Динамо» своего возраста. Попереживал немного да и успокоился — работал на заводе имени Ленина учеником слесаря‑сборщика, готовился идти весной в армию да поигрывал себе за команду таксистов на первенстве города. А тут сижу вечером дома. На дворе 1977 год, за окном — темно, на душе — грусть, по телевизору — программа «Время». Рассказывают, как мы все хорошо живем. В новостях спорта — сюжет о первых выпускниках ВШТ. И во весь экран обладатель диплома № 1 — улыбающийся, молодой и жизнерадостный Эдуард Малофеев! Я смотрел и думал о том, как же мне повезло поработать под руководством такого замечательного тренера и человека. После проводов из большого спорта Эдуард Васильевич год в динамовской школе поработал, детей тренировал. С нашей группой Павел Мимрик занимался, но скоропостижно скончался. Вот Васильевича к нам и определили. Что запомнилось уже тогда: у Малофеева всегда горели глаза! Я его грустным вообще не помню. Постоянно новые упражнения придумывал, оригинальный подход во всем — было очень интересно с ним работать. А Дина Антоновна, супруга его, нам бутерброды с чаем после тренировок приносила — душевная женщина. 

В середине 1980-х минские динамовцы были на пике популярности.

— После окончания ВШТ Малофеев, получается, про вас вспомнил и вернул в футбол? 

— Дело, как сейчас помню, шло к Новому году. Дома раздался звонок. Мама говорит: «Тебя какой‑то мужчина спрашивает». Я беру трубку, а оттуда на меня буквально выплескивается поток энергии: «Валерочка, привет! Это Малофеев. Как ты там? Меня назначили главным тренером в Брест. Давай со мной». И даже подумать не дал: буквально через пару часов я уже стоял на вокзале с чемоданом — мой поезд шел на запад. Так началась карьера: Брест, затем Минск и так далее. 

— А со своим закадычным приятелем Юрием Пудышевым давно встречались?

— Года два уже толком не виделись. Стареем. 

— Позовете его на свой юбилей?

— Конечно! Жору Кондратьева уже пригласил, встретил его как‑то на стадионе «Динамо». Сказал, что если не придет — обижусь. 

— Вы ведь чемпионский, 1982 год начали в основном составе. Пока не случился один злосчастный инцидент в московской гостинице, когда вы вместе с Пудышевым накануне матча позволили себе серьезно нарушить режим. Если бы повернуть время вспять, хватило бы силы воли не совершить такую глупость? 

1 декабря 2007 г. в Минском футбольном манеже отмечали 25-летие чемпионства минского «Динамо».
Фото дмитрия Ткачева.
— Не знаю, что сделано — не вернешь. Меня моя слабость характера всегда бесила — тямтя‑лямтя какой‑то. Податливым был, всем верил, всех слушал. Послушал и Пудика тогда. А как я мог его не послушать: я — молодой, он — авторитет! 

— Напомните, в чем там было дело. 

— На старте чемпионского сезона Пудышев травмировался. На его позиции играл я. Получалось неплохо: провели 6 игр, набрали 9 очков из 12, шли на 1‑м месте. Но тут Юрий Алексеевич на поправку пошел. Аккурат перед тяжелым выездом в Москву, где предстояло с ЦСКА и «Торпедо» схлестнуться. А практика тогда была такая, что за день до главного матча играли дублеры. Приехали. Заселились. Малофеев поинтересовался у игроков основы: кто не хочет ехать на дубль? Пудышев тут же руку поднял. Я почему‑то тоже. Так мы с ним вдвоем в гостинице и остались. Как назло, мимо буфета проходили. Юрий Алексеевич заприметил его, глазами сверкнул, ус покрутил и сказал тоном, не терпящим возражений: «Надо зайти». Я молодой, надо, думаю, значит надо. Стали в очередь. Сам себе размышляю, что чаю с бубликом сейчас возьмем, да и все на этом. Но Пудик не стал ограничиваться пустяками — взял ящик пива, килограмм сосисок и баночку горчицы. В общем, плотно присели. Наутро, конечно, с давлением были проблемы. Капитан достойно вернулся в команду, вышел в основном составе и гол забил. А в мой адрес Эдуард Васильевич произнес только: «Эх, Валерик, Валерик...» И был прав. Дернул же меня черт руку тогда поднять... 

— Был ведь у вас шанс и в московском «Спартаке» оказаться? 

— После того случая Малофеев свое отношение ко мне изменил, я это чувствовал. Но не обижался, потому что понимал: сам виноват. В состав попадать перестал, хотя Эдуард Васильевич и дал мне возможность наиграть на золотую медаль, выпуская на замены. Сезон‑1983 я тоже начал на скамейке запасных без видимых перспектив пробиться в основу. Захандрил. В этот момент и получил приглашение от Константина Бескова перебраться в «Спартак». Константин Иванович лично звонил мне на домашний телефон и говорил, что видит во мне замену Юрию Гаврилову. Я дал предварительное согласие перейти в команду в следующем году. Однако после того как Малофеев ушел на повышение в Москву и команду принял Вениамин Арзамасцев, жить стало веселее. Я вернулся на поле, снова почувствовал в себе силы. Когда приехали осенью в Москву играть против «Спартака» (победили их в «Лужниках» — 2:0), накануне матча я встречался с Николаем Старостиным — условия обговаривали. Но... Не решился, в общем. Подумал, что синица в руках лучше журавля в небе. А потом узнал, что вместе со мной «под Гаврилова» в Москву везли еще человек 5. То есть конкуренция за место в составе ожидалась нешуточная. Сумел бы я со своим непробивным характером ее выдержать? Не знаю. Этот вопрос навсегда останется без ответа. 

— И последний вопрос: о чем вы думаете сегодня, засыпая в своем доме на соломе и глядя в звездное небо?

— Жизнь прекрасна! Во всех своих ошибках я виноват сам, мне на пути попадались только достойные люди, и все они желали мне хорошего, хотели помочь. Поэтому хочу сказать всем молодым ребятам: любите футбол, слушайте советы старших товарищей и тренеров. Помните, что делу время, а потехе час. Не повторяйте моих ошибок. И еще. Я верю, что белорусский футбол скоро встанет с колен: талантливые ребятки есть и они должны сказать свое слово. 
Валерий Мельников не первый наш футболист, решивший поменять город на деревню. Первопроходцем в этом деле стал легендарный форвард Михаил Мустыгин. В одном из интервью нашей газете Михаил Михайлович говорил: «Здорово в деревне живется! Воздух чистый, свежий, почти как в горах. Зимой иногда закаляюсь, хожу в баню, а летом в бассейн надувной прыгаю. А вообще, переезд — это было нелегкое решение. Еще до ухода на пенсию много об этом размышлял, но жизнь, что называется, подтолкнула. Однажды товарищ позвал к себе на день рождения в деревню Малиновка. Здесь я познакомился с Марией Ивановной (теперешней моей супругой) и ее мужем, любившим футбол. Через пару месяцев узнал, что мужа Марии Ивановны не стало. Помню, сильно переживал по этому поводу, хороший у нее мужик был, настоящий работяга. Как истинный джентльмен, предложил Марии помощь по хозяйству, а еще через некоторое время и вовсе у нее поселился. Сейчас живем душа в душу. Из хозяйства — кот и собака. На огороде лук, чеснок, помидоры, огурцы, морковку и фасоль выращиваем. В саду — яблони, малина да красная смородина. Всего хватает, больше 50 закаток в погребе стоит».
s_kanashyts@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter