Почти в каждой сельской семье, воспитывающей более трех детей, — ужасающая нищета. Никакие поступающие из ЕС средства, никакие собранные в госбюджет миллионы до таких семей не доходят, так что они живут по законам естественного отбора.Философствовать об их праве на достойную жизнь было бы совершенно наивно либо лицемерно. Разумеется, права человека относятся ко всем. Но так только записано в Конституции... Если же немного отъехать в сторону от Вильнюса, заглянуть в домишки в отдаленных краях, особенно в те, где много детей, то убеждаешься — Родина больна. Больна тяжело и, возможно, неизлечимо. Уже не знаешь, куда обращаться, к кому апеллировать... Авторитетов давно уже нет. Есть только занимаемые посты... Неужто к креслам обращаться? Да и в этих креслах, как выразился проживающий в деревушке за Запишкисом Эдмундас Пячюлис, сидят одни воры. Кто станет взывать к совести воров? Они к подобным понятиям отношения не имеют.
Пока мы здесь — в Вильнюсе, в сейме, в министерствах и редакциях или в Интернете — рассуждаем и ломаем головы над тем, кто из наших государственных мужей больше наворовал, кто более алчный и кто виноват, жители села остаются брошенными на произвол судьбы. Без работы, в полуразвалившихся избах, со своими полуголодными детьми...
«В какой семье детей побольше — там и нищета, — говорит социальный работник сянюнии Запишкис Неринга Пажяряцкене. — Крепких хозяев здесь нет. Земли неурожайные. Колхоз развалили, и сотни людей остались без работы. Вот, например, в Алтонишкской начальной школе учатся всего 20 детей. У половины из них родители не имеют работы, поэтому их дети получают бесплатные обеды. За 2 лита. Только в нашей сянюнии двадцать шесть семей причислены к группе социального риска. А что это означает? Нищету! И ничего больше».
У леса стоит скособочившаяся избушка Чяряшкявичюсов. В ней теснится семья из тринадцати человек. Невозможно вообразить? Может, эта избушка не деревянная, а резиновая? Оказывается, все возможно. Хозяйка Вида Чяряшкявичене и ее сноха Юрате показывают, как они все здесь размещаются. Маленькие комнатушки уставлены кроватями, как в какой–то больничке. Только стены здесь не белые, а черные. Окошки малюсенькие, а за ними мрачно и темно, хоть выколи глаз. Вот так и живут...
«Моих детей — пятеро, — говорит Вида. — У снохи Юрате — двое... Муж недавно лишился работы в лесничестве, так что остался один работник в семье — старший сын. В основном и живем на его зарплату. Еще немного получаем в виде пособий на детей».
На вопрос, отчего домик такой запущенный, глядишь, ветер сильнее подует — и он развалится, да и стены не оштукатурены, Вида ответила, что дом не приватизирован, а лесничество при желании может их в любой момент выгнать вон. Однако, разумеется, и денег на ремонт нет. А если выгонят, разве что землянки придется рыть в лесу, смеется Вида.
К матери жмется Йонукас. У него — церебральный паралич, мальчик не владеет телом до пояса. У семнадцатилетнего мальчика — неразвитое тело, наивный детский взгляд... Его сорокалетняя мама тоже жалуется на здоровье — диабет, давление скачет... Остальные ребятишки тоже не могут похвастать здоровьем. Почти у всех — плохое зрение. Возможно, сказались полуголодное существование, нехватка витаминов... Если кто заболеет, приходится до шоссе больного нести три километра на руках.
Еще одна изба в окрестностях Запишкиса, в которой проживает семья Гедре и Эдмундаса Пячюлисов. Доходы семьи из шести человек — 280 литов. Выращивают только картофель и самые необходимые овощи. Скотину и птицу не держат. Корову пришлось продать, когда хоронили мать мужа. Держать свиней, не имея собственного зерна, невыгодно, а комбикорма купить не на что. Хорошо еще, что почти всю пенсию им отдает приемная мать, известная писательница и публицист Антанина Гармуте. «Она наша спасительница. Власть до 3–летнего возраста выплачивает на ребенка по 135 литов, но как только исполняется 3 года — 50 литов. Где здесь логика? Неужели ребенку в этом возрасте не надо кушать?» — удивляется Пячюлене.
Еще одна семья — в самом Запишкисе. И мать, и отец работают, воспитывают восьмерых детей в возрасте от двух до тринадцати лет. Вечером за стол усаживаются двенадцать человек — старики, родители и дети. «Пособие на детей — 450 литов, пенсия мужа по инвалидности — 500 литов, сколько дети зарабатывают, я не знаю, но немного, примерно по 250 литов получают, — рассказывает бабушка. — Недавно стиральная машина загорелась. Отремонтировать ее уже нельзя. Вот это беда. Ведь руками на такую ораву не настираешь... Пришлось новую в рассрочку покупать. Кухню надо уже ремонтировать... Все проблемы и не перечислить, но, пока у детей есть работа, как–нибудь проживем. Мне еще только 58, пенсию еще не получаю, но на бирже труда зарегистрирована».
Проведенный департаментом статистики анализ относительного уровня бедности показал, что среди тех, кто живет ниже черты бедности, доминируют семьи, воспитывающие детей. Относительный уровень бедности домашних хозяйств, в которых воспитываются дети в возрасте до 18 лет, в 2003 году достигал 16,5 проц. (в среднем по стране — 15 проц.). В многодетных (где воспитываются трое и более детей) хозяйствах могли выделить на питание одного человека всего лишь 4,8 лита в день (все домашние хозяйства — в среднем 6,4 лита), несмотря на то, что расходы на питание составляли половину их потребительских расходов. В последние четыре года количество детей в стране уменьшается в среднем на 26 тыс. в год. И все же получается, что детей рождается слишком много, если им приходится жить впроголодь.
Наши мудрецы, философы и пишущая братия, а также все прочие любители порассуждать тешат себя тем, что это, дескать, происходит естественный отбор. Мол, половина людей в деревне пьет, и это очень хорошо, так как эта половина сама себя убьет, вымрет, а вторая половина — выживет и у нее будет совсем иной менталитет. Это, мол, будут люди деловые и состоятельные. Только неясно, сколько этой образцовой Литвы останется? И какой будет судьба отпрысков этих спившихся, убивших себя и вымерших людей?
Семей социального риска меньше не становится, напротив, с каждым годом их все больше. В 2002 году на учет было поставлено 13,1 тыс. таких семей, в которых воспитывались 29,5 тыс. детей, а в 2003–м — уже 18,5 тыс. семей, в которых было 39,9 тыс. детей. Во всей Литве все больше детей с различными нарушениями здоровья. В 2003 году из всех проверенных детей в возрасте до 16 лет здоровых было всего 43 проц. (в 2002–м — 44 проц., в 1995–м — 53 проц.).
Школьников в общеобразовательных школах тоже все меньше. Ряды первоклассников уменьшаются с каждым годом: в нынешнем учебном году по сравнению с 2000/2001–м — на 17 проц.
В начале 2003/2004 учебного года в общеобразовательных школах обучалось 583,1 тыс. школьников, или на 11,23 тыс. меньше, чем за год до того.
Еще одна большая беда — оставшиеся без родительской опеки дети. В конце 2004 года насчитывалось 14,1 тыс. сирот и оставшихся без родительской опеки детей. Преступность несовершеннолетних в скором будущем станет доминировать в криминогенной среде. Вот и будь добр, попробуй прогнозировать будущее Литвы на следующие десять лет. Социологи, обладающие аналитическим мышлением и хорошим воображением, рисуют такую картину: эти дети из семей, входящих в группу социального риска, успешно растекутся по всему пространству Европейского союза. И хорошо, что растекутся — у нас меньше останется. Зачем убивать и грабить одиноких стариков и старух на хуторах, если в старой Европе так много богатых людей и хорошей добычи? Дети бедняков, не имеющие никакого образования и работы, с неважным физическим и духовным здоровьем, они пойдут бродяжничать по большим европейским городам, воровать, рэкетировать и грабить, а в «свободное время» будут отсиживаться в тюрьмах. Литовцев и без того уже побаиваются в Германии, Скандинавии, Австрии и других странах. Не зря эти государства всячески стараются оттянуть время свободного перемещения мигрантов и их трудоустройства.
Кто знает, не станут ли объединенные в банды наши нынешние дети из групп риска теми, кто сегодня вселяет ужас в жителей Парижа, Брюсселя и других городов? Хорошо поджигать автомобили, бросать бутылки с «коктейлем Молотова», когда сам ничего не имеешь и иметь не будешь... Бедняки бесчинствуют, когда бесстыдники с триумфом сидят во власти. Так устроено на земле. Действительность жестока. Ее не изменить. Пока те дети, которых мы видели в лесах возле Запишкиса, еще малы, еще только растут, — у нас есть время. На то, чтобы заседать в комиссиях и копаться в грязном белье, молоть чепуху о создании общества знаний, выяснять, кто из политиков чище и белее, а кто — чернее... Ведь мы — Литва. Та, первая... Элитная. А та, вторая, «свекольная», пусть барахтается в «законе естественного отбора». Если «свекла» будет хорошо себя вести, будет послушной, то мы их детям дадим поесть — раз в день за 2 лита. Мало? А зачем рожали? Голову на плечах надо иметь! Вот так–то.
Даля Язукявичюте.
Газета «Вяйдас».
