Встреча в Бугуруслане

Она была похожа на чудо

Военное лихолетье забросило нашу семью из Минска в Оренбургскую область. Здесь мы, как и тысячи других беженцев, обрели покой и безопасность. Время было очень тяжелое, голодное и холодное. Но нашей семье повезло: после долгих скитаний нас приютили в семье Сильвестровых в городке Бугуруслан. Глава семьи Василий Афанасьевич сражался на фронте, а в доме жили его мать, жена и сын–школьник Борис.

В то время наша семья была в полном неведении о судьбе отца – Петра Гаранина. Мы знали лишь, что он добровольцем пошел на фронт. А он, в свою очередь, не знал, где мы и что с нами.

...8 ноября 1942 года был очень морозный и снежный день. Утром мама послала меня «отоварить» хлебные карточки (400 граммов хлеба на каждого) и получить, опять–таки по карточкам, похлебку, которую выдавали эвакуированным. Хлеб в магазин еще не привезли, и я, промерзшая и голодная, ходила туда и обратно из хлебного магазина в столовую, мечтая скорее «отовариться». И вот, когда привезли хлеб и стали его продавать, я обнаружила, что потеряла хлебные карточки. Это была катастрофа — голод грозил всей семье: маме, бабушке, сестре... Я спрашивала у людей, не находили ли они хлебные карточки, рыдая, ползала под ногами стоящих в очереди, но все напрасно. Я боялась идти домой. Стояла в углу и тихо плакала. И тут кто–то тронул меня за плечо и сказал: «Иди, глупышка! Твои карточки передали в кассу».

Женщина–кассир карточки не вернула, сказав, что мне, разине, их доверять нельзя, я должна привести маму. И я, счастливая и опустошенная, поплелась домой.

Потом, помню, мама разговаривала с кассиршей, а я стояла около стены и наблюдала за ранеными и командировочными офицерами, стоящими в очереди к бочке с пивом. Мое внимание привлекла фигура военного, опиравшегося на костыль. Он был похож на папу, но очень худой, обросший седой щетиной. Совсем не такой, каким я помнила отца... Я не могла оторвать глаз и двигалась параллельно ему вдоль стены. Подошла его очередь, и я услышала: «Налейте–ка мне кружечку!» Все перевернулось в моей душе, я узнала родной голос и закричала: «Папа! Папочка!»

...В полутемном, гудящем десятками голосов помещении стало тихо–тихо.

Оказалось, папа ехал из одного госпиталя в другой на долечивание и сделал остановку в Бугуруслане, чтобы навести здесь о нас справки. Но ему ответили, что о нас нет никаких сведений. И он вечером 8 ноября должен был ехать по назначению дальше.

И вот наша встреча! Неожиданная и трагическая. Здоровье у отца было слабое, в дороге открылась рана... Его положили в военный госпиталь в Бугуруслане, где он и умер 30 декабря 1942 года.

На родине папу хорошо знали как инженера–дорожника, одного из авторов проекта и строителя шоссе Минск — Москва. Хотя по возрасту он не подлежал мобилизации, с самого начала войны участвовал в боях. Приходилось взрывать дороги и мосты, которые он сам когда–то строил...

Мы вернулись в Минск, а папа остался в Бугуруслане — под обелиском с красной звездой.

Ольга ВОДЕЙКО, Минск.