Все же тянет волков за флажки

***Шампанское для секача*** На узкой дорожке, тропке даже, были выбоины. Их было больше, чем самой дороги, и мы, ахая и охая, тряслись на ней, как проклятые. Если учесть, что и предыдущих километров восемьдесят раскатывали тоже не по асфальту, хотелось бросить все и где-нибудь, возможно, даже в лесу, лечь и бездумно слушать тишину. Кривко, словно учуяв этот безмолвный крик души, остановил машину. Мы несколько минут похрустели снегом и вышли на полянку среди молодого густого ельника. Полянка, как полянка, – кусты, огромный пень-выворотень и… рубленый деревянный теремок на круглом основании из разрезанной стальной цистерны. — Подкормочная площа… — начал объяснять Андрей, но, увидев, как один из нас прикурил сигарету и выпустил в свежий лесной воздух внушительное облако ядовитого дыма, лишился дара речи. –Ты соображаешь, что делаешь? Ты же всех кабанов распугаешь. Нас тут и так много, а еще дым… — Ладно, Геннадьевич, кабаны еще часа через два придут, выветрится, — успокоил Кривко Иван Сакович, который отомкнул тем временем бочку и вытаскивал оттуда мешок с зерном. – Правда, всем тут топтаться нечего – кабаны только мой запах знают. В сторонку отойдите. Отошли, с приличного расстояния наблюдали, как егерь рассыпает вокруг выворотня зерновые отруби, стараясь при этом особо не следить. Закончив нехитрую работу, Иван лукаво глянул на нас и выудил из глубины бочки бутылку из-под… шампанского и стал с ней что-то делать. Кривко усмехнулся. — Балуется Иван. Насыплет в бутылку кукурузных зерен, их кабаны очень любят, будут эту бутылку катать полночи. Забава, одним словом. Возле этой подкормочной площадки волчья стая пока не отметилась, и Кривко, знающий, что кабанье стадо на ужин явится обязательно, предлагает нам посидеть на вышке и посмотреть на зверя своими глазами. Мы с радостью соглашаемся и лезем по крутой лесенке в избушку, устраиваемся на широкой лавке перед узкими окошками-амбразурами. Время до прихода стада еще есть, и Андрей вводит нас в курс этой категории зверья. — Кабан – зверь очень чуткий и осторожный: чуть что не так, затаится и все. Или так припустит, что и не увидишь его – пять метров в секунду скорость развивает. А когда они в муравейнике сидят, вообще интересно. Стоишь возле него, не видишь ничего, чуть пошевелился – пых, муравейник взрывается, иголки во все стороны летят, и кабан в этом облаке несется. А еще есть кабаны-альбиносы, в стаде вообще всегда верховодит самка, а самец-секач хоть и держится поодаль, но в случае чего поспешит на помощь. Андрей шепчет. Но нам интересно про волков, хочется знать, что они, как они. — Волк, — задумался Андрей, — он тоже охотник. И часто более успешный, чем человек. И охотится он, как человек, – есть в стае и свои загонщики, и те, кто на номерах стоит, из засидки жертву скрадывает. Уйти от стаи трудно – валят даже лося. Главное, в жертву вцепиться и рвать ее по кускам, ждать пока ослабеет. Тогда уж и косточек не останется. Между прочим, в стае всегда верховодит волчица – она ее ведет, ее жизнь обеспечивает. И хоть в стае есть, как правило, и матерые волки, и переярки, и сеголетки, главная – волчица. И если она умная, если бывала в переделках, взять ее очень сложно. Волки, по словам Андрея, не только умные, но и обучаемые, идеально приспосабливаются к реалиям жизни. — Вот буду я ехать на «мерседесе», и волк, если меня увидит, с места может и не сдвинуться. Но стоит на горизонте показаться «уазику», его и след простынет. Чует — это охотничья машина. Волчица, не знаю уж как, это знание донесет до волчонка, тот – дальше, и попробуй поборись с таким зверем – всю душу вымотает. В сгустившихся сумерках вдруг что-то негромко хрустнуло, Андрей приложил палец к губам. Для нас наступило тяжелое время. Оказывается, сохранять полную неподвижность и тишину практически невозможно. Почему-то страшно хочется шумно вздохнуть. Почему-то именно в этот момент начинает вдруг чесаться нос. Ладно, нос, а если вдруг начинает свербеть левая пятка правой ноги, как быть? Терпим, стараемся все сделать тихо и незаметно, но все равно натыкаемся на грозный взгляд Андрея. а когда один из нас (не будем, как говорится, указывать пальцем) разомлел в относительном тепле избушки и негромко, легонько так… всхрапнул, негодованию Кривко не было предела – позже он нам скажет (и не всегда с использованием парламентской лексики), что на охоту кое с кем из нас он бы и не пошел… Полная луна поднялась над верхушками елей, и в лесу стало чуть светлей. Вдруг, когда наше изнеможение доходит до высшей точки, в лесу звонко, как выстрел, раздается: «Х-рр-р!». И сразу — треск кустарника. — Все, кина не будет, — Андрей потягивается и говорит уже во весь голос. – Вы что, ничего не поняли? Кабаны стояли в кустарнике, но не вышли – смутили чужие запахи. Свинка приняла решение не выходить и дала команду. Часа через три, может, и придут, но при условии, что никого здесь не будет. Ни людей, ни волков. Людей не будет, это точно. Андрей везет нас в Дисну и довольно образно и ехидно рассказывает Ивану Саковичу, как мы сидели на вышке, как вертелись, шумели, сопели. Кое-что и кое-где, конечно, преувеличено, рассказано не так, но мы не оправдываемся: понимаем, что увидеть дикого зверя в его естественной среде обитания — это ведь не в зоопарке на него смотреть. И потом, кабаны кабанами, но нам охота увидеть волков, мы же специально приехали, чтобы пройти именно по их следу. ***«Одолжил два патрона и добил…»*** Нам так сладко и хорошо спалось (признаемся, что этому в немалой степени способствовала жаркая банька Ивана Саковича и поднесенная им же стопка хорошей водки, настоянной на травке, которая очень экзотично называется «кадило саманское») после вчерашней тряски, но Кривко безжалостно разбудил нас, едва на улице начало светать. — Мальцы, подъем. В урочище Обухово волки зарезали лося, едем разбираться. Разбираться, судя по всему, Кривко намерен серьезно. В машине уже сидят в полной экипировке и при оружии охотники-волчатники Константин Малыш, Василий Сакович и Виктор Метла, в грузовом отсеке уложены катушки с флажками. Едем в деревню Язно за егерем Николаем Войтеховичем – жертва найдена на его участке. Пока едем, пока ждем Ивана Саковича, мальцы-охотники травят охотничьи байки. Случаи рассказывают разные, клянутся и божатся, что это было или с ними, или с их друзьями, но… Охотник ведь, как и рыбак, на выдумки горазд, и если верить каждому, то весь зверь в лесах давно истреблен именно им. Ну как, например, отнестись к дружному утверждению охотников, что зверя или птицу, чтобы их добыть, нужно сначала… удивить? — Я как-то на тетеревов охотился. Так они не то, что на выстрел, вообще не подпускают, как увидят уазик — сразу на крыло. И что вы думаете? Пересели мы тогда на «ЛуАЗ» и к тетеревам… задним ходом движемся. И доехали, и выстрелили! – начинает Андрей Кривко. — А я летом на уток охочусь, прихожу в деревню, а там мужик на ночь теленка в поле оставил. Волк его и задрал. Я того теленка к дереву подтянул, сделал лаз и по-светлому еще сел на дереве в засидку. Волк в первом часу ночи пришел, огляделся, круг сделал и идет по следу. Я ему картечью в башку и шандарахнул. С первого выстрела положил. Такая здоровая зверюга оказалась. Мне потом сказали, что это «конский» волк, – такой в одиночку лошадь валит, — продолжает Виктор Метла. — А вы у Коли Войтеховича спросите, как его волчица в поле поджидала, пока он за патронами бегал, — советуют все, дружно улыбаясь. Николай Войтехович в машину заскакивает споро и командует Кривко, куда рулить. — Тут у меня рабочие на делянке лес валят. Среди них наш молодой охотник Ваня Щербицкий. Он следы волчьи увидел, прошел по ним и вот… — Коля, ты про волка расскажи, — просит кто-то. — Так я трех убил, про которого? А-а про волчицу. Ну, так было. Иду полем, «Сайга» (гладкоствольный карабин. — Авт.) на плече, а тут из леса семь волков –шасть! Далеко, метров триста, но я пульнул на всякий случай. Вся стая врассыпную, а один, смотрю, закрутился. Я за ним иду, стреляю. Ну, расстрелял все патроны, а волчица, она это была, уже идти не может – лежит, скалится, подойти боязно. Сбегал в деревню к знакомому за патронами, вернулся и добил… Мы тем временем въезжаем в лес, спешиваемся и идем к делянке, где визжат пилы и полыхает жаркий костер. Разыскиваем Федора Сибицкого, который в курсе наших поисков, и вслед за ним вступаем под полог смешанного зимнего леса. Федор показывает четко видный на снегу след, мы склоняемся к нему, и тут вдруг Иван Сакович удивленно присвистывает: — Коля, глянь. Жив, оказывается, курилка. — Похоже, жив, — внимательно оглядев след, отзывается Войтехович. Егеря собираются как ни в чем не бывало идти дальше, но мы с коллегой становимся на их пути стеной и клятвенно обещаем, что не сдвинемся с места, пока они не расскажут, что к чему. Николай Войтехович преподает нам азы чтения следов: — Волки, пусть их два, пусть десять, всегда идут след в след. Здесь, видите, один отпечаток чуть в стороне – волк печатает, так это называется, след, задняя лапа у него покалечена. Вот. А года три назад мы тут неподалеку обложили трех волков. Одного убили, а волчица и матерый ушли. Матерый, мы это по следам определили, был ранен. Вот это он и есть – больно отпечаток характерный, да и по следу видно, что зверюга здоровый. След, действительно, внушает уважение – рука человека в нем чуть ли не целиком помещается. Ну а еще минутой позже, продравшись через густые заросли, мы на месте недавней трагедии. Сами, если честно, сразу и не поняли бы, что, собственно, означают эти серые смерзшиеся лохмотья и что здесь произошло. Но это мы, а егеря разобрались с полувзгляда. — Два волка, один из них хромой, загнали и зарезали лося. Сеголетка, килограммов на 140. Со взрослым вряд ли бы справились, а с этим—легко, — объясняет Николай Войтехович. Еще поразительный момент. Вчера мы, честно говоря, не верили в рассказы о том, что волк не оставляет практически ничего от своей жертвы. Сегодня сами убедились. Поверьте, от совсем даже немалого животного не осталось ни кости, ни копыта, ни чего-то еще – шкура и осколок носовой кости, которую даже волчьи клыки не в силах разгрызть. — Наелись, лежат сейчас где-то. Не уйдут они отсюда, а, Коля? – спрашивает-констатирует Иван Сакович. — Не уйдут. Надо искать и обкладывать, иначе они у меня всю дичь порежут. Ситуация, таким образом, обострилась на глазах. В наличии ведь не одна, две стаи – специалисты в этом уверены на сто процентов. Пускай во второй, следы деятельности которой мы увидели, всего две особи – хромой волк и волчица, место их дневки все равно нужно вычислять. Впрочем, через пару часов, когда мы дружно и внимательно прочесали все пути-выходы «в» и «из» лесного массива, пессимизма прибавилось – на снегу, сплошь испещренном волчьими следами (впечатление такое, что они здесь резвились, играли и чуть ли не кувыркались от избытка чувств и пьянящей сытости), читались следы уже… четырех волков. Размножаются они что ли? На нас, столь необдуманно высказавших такое предположение, егеря посмотрели очень даже неласково, мрачно. Да мы и сами отнюдь не в радужном настроении пребывали. Второй ведь день заканчивается, вновь метет поземка, а ни Андрей Кривко, ни вся компания волчатников так и не определились стопроцентно: есть ли в глухом урочище волки. Да, входные следы вроде бы читаются, но следов их выхода вроде бы не видно, но… И день уходит, офлажить несколько гектаров леса мы уже не успеваем и… И это значит — возвращаться нам нужно несолоно хлебавши. Получается, пусть и не по своей вине, но разве в этом дело, задание мы не выполнили – видели следы, но не самих хищников. И значит, достойного финала, последней точки в этом материале, увы, нет. Конечно, и Андрей Кривко, и Иван Сакович, и вся честная компания всячески нас подбадривали и успокаивали, резонно говорили, что охота на волка — дело долгое, тягомотное и кропотливое, что так вот прямо, с корабля на бал вообще никому не удается… Но разве от этого легче? Мы вяло пожимали на прощание руки людям, с которыми бок о бок два дня мотались по дорогам и бездорожью, так же вяло выслушали обещание непременно позвонить если что, обменялись телефонами, зная, что это, причем в силу самых разных причин, вряд ли случится… Телефон у одного из нас зазвонил поздно вечером, почти через неделю после описываемых событий. — Мальцы, — прозвучал в трубе глуховатый и радостный голос Ивана Саковича. – А волков-то мы обложили! Мы снова срочно отправились в Дисну. И не прогадали…