Если лето — это маленькая жизнь, то воспоминаний о ней — трогательных, восторженных, романтичных, таких, какими хочется поделиться и которые помогают пережить зиму, должно быть много. Чтобы потом кутаться в мягкий плед, согревать руки о дымящую малиновым вареньем чашку чаю, листать фотографии и улыбаться — ведь было, было же! А весну почувствовать по легкому покалыванию в ступнях, изголодавшихся по горным тропам, по пощипыванию в носу, соскучившемуся по несмелому аромату лугов и по обрушившейся мечте о новом лете и новой жизни.
Этим летом наша маленькая жизнь прожита на Камчатке. Впечатлений и воспоминаний точно хватит на долгие зимние вечера.
Письмо 1. Настоящие мужики
...Ира тихонько подкралась сзади — ну раз уж он стоит вот так, посреди тропинки, и его не обойти: «Ну дай хоть настоящего камчатского мужика обниму!» Миша обернулся, смутился. Ира хохочет, а мы рассуждаем об этом особенном виде — камчатском мужике. Нам повезло: с нами в группе только такие. Это, кстати, одно из главных условий успешного путешествия на Камчатку: 1) чтобы повезло с гидами, 2) чтобы повезло с группой. О везении с погодой думать не стоит: переменчива, непредсказуема (мне показалось или кто–то действительно сказал «как женщина?»), и тост за нее поднимать нельзя — чтобы не спугнуть, поверье здесь такое.
Камчатский мужик — порода особенная, не каждый житель полуострова мужского пола к ней относится. Но если идете в поход, поднимаетесь на вулканы и сплавляетесь по рекам, шансы встретить камчатского мужика, как и шансы встретить местного медведя, существенно возрастают. Нам с Ирой повезло — мы встретили и мужиков, и медведей. А муж мой с ними уважительно подружился (с мужиками, конечно, медведи сбежали).
Ведет группу Кирилл Малахов
Вот и Кирилл так — в Москву к подруге, конечно, съездил, но быстро вернулся: нечего ему в этом мегаполисе делать — ни простора тебе, ни свободы, одни углы на каждому шагу... В Долину гейзеров они с отцом пешком ходили (восемь дней в пути однако), когда Кирилл еще школьником был. Какая Москва с этим чувством свободы сравнится? Другая туристка в Хабаровск заманивала — вроде и поближе, и Амур, и рыба — есть что–то похожее. Кирилла тогда на дольше хватило, но как, как оставить Камчатку? И сегодня, удобнее ухватываясь за весла перед порогом на реке Быстрой, он говорит: «Я с Камчатки никуда не уеду. Я еще столько не видел! На севера хочу пойти...» Север сразу подобрался, смотрит выжидающе, мол, что сделать надо, настороженно водит глазами по округе — он же на медведя натаскан: чуять, давать сигнал о приближении и отгонять. Но Кирилл о других северах — северной Камчатке, где дорог никаких, туда или вертолетом, или пешком, или на собаках. Места дичайшие и, говорит Кирилл, прекрасные в своей дикости. Не все поймут. Не каждому по плечу. Так что я желаю Кириллу, который видится мне камчатским духом — беспокойным, переменчивым, но ласковым при уважительном к себе отношении, — или найти жену из местных, или встретить туристку особенной породы, которая так его полюбит, что останется в этих краях навсегда.
Миша Горбенко на восхождениях был замыкающим. Кирилл рубил ступеньки на конусе Авачи, а Миша ждал: вдруг кто не дойдет, вдруг кого–то придется спускать вниз. Терминология у них такая — «поднять», «спустить», как будто мы дети малые, сами ходить не умеем, но все правда: сами мы бы не решились, а с «мальчиками этими», как одна из нас сказала, «ничего не страшно». Перед стартом Миша взмолился: давайте дойдем все, а то давно не удавалось подняться на Авачу! Кирилл с нами поднялся в 54–й (!) раз («Нет, не надоело, он же каждый раз дышит по–другому»), в какой раз поднялся Миша — не знаю, но радовался, что мы его не подвели. А вот когда спускались, он не оставил вдовцом моего мужа: когда меня понесло по склону и палки, ноги и руки летели в разные стороны, а тело по собственной логике выполняло кувырки с переворотами, откуда ни возьмись, в три прыжка примчался Миша, упал поперек моей траектории — остановил: «Ну, — говорит, — вы отчаянная». Я чуть не заплакала: пока неслась вниз, испугаться не успела, а потом страх настиг. Страх ведь всегда настигает. Вспоминая сегодня сурового бородатого Мишу, я думаю, как повезло детям с физруком. Его австралийская овчарка Дживс с Кирилловым Севером не уживается: Север не терпит конкуренции, он альфа–самец, а вот мужики уживаются нормально. Просто сразу признали Кирилла предводителем — и все в порядке. На самом деле люди хорошо умеют и договариваться, и уживаться — просто мы не всегда это делаем.
На веслах — Михаил Горбенко
Саша Мельников — учитель информатики в школе. Летом каникулы большие, многие учителя (особенно крепкие физруки, как Миша) подрабатывают проводниками. Не только потому, что дополнительный заработок никому еще не мешал, но и потому, что, как тот Север, в четырех стенах тоскуют. Им на простор надо, на природу! Саше 37 лет, красавица жена, двое детей, квартира в курортной Паратунке, где в горячих трубах течет геотермальная вода, о себе говорит: «Не, я никогда не повзрослею», утрамбовывая маринованную черемшу в баночку: «Теща делала, где вы в Беларуси такое попробуете?» Нигде, Саша.
Водитель Саня
Или вот Сергей — это благодаря ему у меня есть фотографии, сделанные на вершине Авачинского вулкана, с белорусским флагом. Белорус Сергей тоже местный проводник — водит людей на вулкан. «Да я на Камчатке отдыхаю», — говорит он, прыгая с высокого берега в Быструю. Местные не решаются: на то она и Быстрая, что сносит, да еще в сезон высокой воды. Но у Сергея все рассчитано: здесь прыгаю, здесь понесет, а вот здесь за рафт ухвачусь — вылезу. Если что, Миша на подхвате: протянет весло. Сергей — альпинист, работает проводником на Эльбрусе и Казбеке, а летом вот приезжает на пару месяцев на Камчатку. В его понимание отдыха лежание на пляже не вписывается. «Горы — это наркотик, понимаешь?» — говорит мне. Нет, еще не понимаю. «Видно, что у меня на кепке белорусский герб?» — спрашивает у фотографирующего его мужа. Конечно, Серега, видно. Гребет дальше довольный. Мы сплавляемся на трех рафтах, на двух по два гребца, и только Серега один — крепкий и надежный, как трактор. Белорус.
Настоящие мужики — лучшее, что есть на Камчатке.
Инесса ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ, собкор «СБ».
Камчатка.
Читайте также:
Письмо 2. В Петропавловске–Камчатском не только полночь
Письмо 3. Мишка на поляне