Большой резонанс судьбы маленького клубаПролог. Дал слово — держи паузу
На ловца и зверь бежит. Обогнув по черным ледяным колдобинам здание, некогда деревенский клуб, а ныне — неопрятная стройплощадка среди весенней хляби, мы уже садились в машину, когда проходившая мимо женщина вдруг резко остановилась и с вызовом спросила:
— Приехали, наверное, нам клуб открывать?
Сарказм, зазвучавший в голосе, не оставлял сомнений: перед нами — персона заинтересованная. Но ни один мускул не дрогнул на лице моей спутницы, зав. отделом культуры Гродненского райисполкома Валентины Васильевны Черевач.
— Нет, — ответила она односложно.
— А вы кто? Представьтесь, пожалуйста, — попросила я незнакомку.
И человека, что называется, прорвало. Начав сразу с «высоких тонов», бывшая зав. клубом Наталья Кузнецова (а это была именно она) запустила в белый свет, как в копеечку, свою огромную обиду: за потерянную должность, за неудавшуюся карьеру, за мизерный заработок на новой работе, за придирки милиции и пожарных, за несправедливость Гродно, за равнодушие Минска и за страшную расправу, которую ей, конечно же, уготовит за все вышесказанное районное начальство. Ком разрастался... Потянуло на мексиканский сериал. А дело между тем происходило в пригородной деревне Грандичи, на грязном весеннем шоссе, у дома с мезонином, который не одно десятилетие был клубом, а в конце 2005 года решением Гродненского райисполкома закрыт и ремонтируется под жилье. Тем не менее бурей в стакане воды монолог Кузнецовой я бы называть не торопилась. Потому что примерно в таком же эмоциональном ключе пришло в нашу редакцию и коллективное письмо из Грандичей. А еще ранее свою жалобу они отправили в Комитет госконтроля. Люди категорически не хотят лишаться своего маленького клуба! Есть ли у них на это право и есть ли у власти резон в этом праве им отказать?
Выход первый. Разумное, доброе, вечное. Посеяли...
Вообще–то большинство жалоб из глубинки десятилетиями ходит по одному и тому же «скорбному кругу»: дорога — магазин — клуб — ФАП. И этот факт — архиудручающий, потому что просьбы сельчан годами не о лишнем — об элементарном! И вот с таким–то грузом мы перевалили в XXI век... Пугает именно банальность, я бы даже сказала, тупая угрюмость ситуации — так было, так есть... Так будет? Когда же сотрется эта пресловутая грань между городом и деревней?! В пригороде, конечно, свои особенности житья–бытья, несхожие с настоящей глубинкой. Так как почти все грандичане работают–учатся в Гродно, то, строго говоря, им доступен и весь культурный пакет его услуг, было бы желание. До Грандичей доходит троллейбус, курсирует по деревне (хоть и не допоздна) маршрутный автобус. А если учесть еще и бодрый процесс глобализации, который не минует ни белорусский город, ни нашу милую деревню, то, закрывая клубы, можно спокойно развести руками — а в чем, собственно, проблема?
А проблема, как всегда, в чувствах. И значения их не стоит недооценивать. Люди хотят сохранить свой мир, а клуб, вернее, по нынешним меркам даже клубик, — один из символов этой личной, в отличие от городской, масштабной, а значит, общественной жизни. Да, житель пригорода вынужден ежедневно тянуть жилы в переполненном транспорте «туда–обратно», добывая невеликий «городской» рубль на пропитание. Да, раз в год, возможно, он с семьей и выберется в какой–нибудь фабричный ДК на концерт при условии, конечно, что приехала Катя Лель или Петросян. Но городскому стилю жизни, времяпрепровождению кафе — выставка — театр, пригородный человек все равно чужероден. Хотя и на земле, на хозяйстве его корневая система уже неплотно закреплена... По большому счету, это летучесть бытия, нетвердость существования — маленькая трагедия пригородного человека. Ему обязательно требуется заземление. Клубик на соседней улице — одна из точек, где он чувствует себя местным, «тутэйшым», а значит, гармоничным со средой. Острее всего этот разлом дает о себе знать, конечно, в молодом возрасте, когда рутина еще не стерла обидные контрасты реальности, когда все несправедливости остро режут душу. Поэтому лидерами по защите клуба в Грандичах стала в основном молодежь.
Выход второй. Будущее покажет прошлое
Елена Барановская и ее младшая сестра, школьница Татьяна, даже с радостью, как мне показалось, подтвердили, что письмо в редакцию составляли в их семье. Очень по–свойски пригласив нас в дом, на ходу бормоча по обыкновению: «У нас тут не прибрано», усадили на диван и горячо убеждали, что их старенький, маленький клуб — не «рассадник», как говорит порой начальство (младшая Татьяна при этом остро поводила красивыми бровями), а любимый с детства дом, где работали когда–то кружки соломоплетения, кройки и шитья, ну и танцевальные вечера, дискотеки, как без них, — карнавалы пока в белорусской деревне не прижились. Потом звонила с работы их мать (магазинный прилавок не оставишь даже ради корреспондента) Валентина Адольфовна Васюхневич: «Как нет денег на ремонт клуба?! Мы же платим налоги!» А уже в Минске догнал меня телефонный звонок от Нины Владимировны Семочкиной, еще одной жительницы Грандичей. Бурно и долго возмущаясь, она рассказала, что клуб в этом «польском» доме, оставленном в незапамятные времена хозяином, организовали сразу после войны, и работал там очень активно самодеятельный хор, и ее мама, например, еще девушкой участвовала в нем. И в каждой семье, сказала она, есть свои воспоминания, связанные с клубом. А теперь, подытожила Нина Владимировна, ничего своего у нас нет, сделали из деревни мертвую зону. И подчеркнула неоднократно: «Мертвую...»
Выход третий. занавес.
Красиво жить не запретишь! Но помешать можно
— Но вы же можете ходить в Дом культуры строительного комбината — не так уж и далеко... Или в придорожное кафе... Или, вообще, ездить в ДК в центр, — пыталась я повторять грандичанам то, что говорили мне в райисполкоме. Но вовремя осеклась, подумав, а почему лично я никогда не изменяю многим своим маршрутам в Минске, 20 лет предпочитая один и тот же маленький старомодный магазин супермаркету, свой ближний кинотеатр центральному, и даже аптекой пользуюсь одной и той же десятилетиями?.. Видимо, человеку, что в пригороде, что в мегаполисе необходимо, чтобы его хоть где–то узнавали, здоровались, заводили разговор о том, о сем... Впрочем, я опять возвращаюсь к одной и той же мысли: нельзя «рубить топором» то, что сложилось как уклад более чем за полвека. Жилье, конечно, строить нужно, но не за счет клуба... Надо найти «баланс»... Ссылки на неприбыльность сельского учреждения культуры вызывают у людей раздражение, горечь. В общем–то они правы. А когда сельская культура богато жила? Все держалось на личной инициативе, на огромном энтузиазме, на «огоньке». А теперь зациклились на платных услугах. Вы сначала элементарно помогите с ремонтом, купите хоть аппаратуру, а потом спрашивайте, сводите дебет с кредитом. А довести до разорения клуб, а потом сказать: «Невыгодны вы нам», — это просто жестоко. Все можно организовать, особенно если толокой, общественными усилиями. Хотя, действительно, новый заведующий клубу нужен — ответственный, смекалистый, хозяйственный человек. Впрочем, такие качества и на районном уровне дефицит. По крайней мере, мне так показалось.
И еще несколько замечаний. В стране принята Государственная программа строительства агрогородков на селе, то есть идет процесс оптимизации средств, материальных объектов. В том числе клубов и библиотек. Что хорошего будет, если уменьшится число «очагов культуры»? Это, несомненно, не принесет пользы людям. Иногда, как показывает редакционная почта (и конфликт в Грандичах тому подтверждение), под каток «мероприятий» попадает здоровое зерно — объекты, которые нужно сохранить, потому что с их исчезновением мы богаче не станем, а живую ткань сельской жизни, человеческих отношений нарушим, а еще хуже — создадим впечатление, что мощный административный механизм приведен в действие во имя рапорта. Кстати, Министерство культуры, как нам известно, традиционно проводит довольно критически экспертизы некоторых инициатив местной власти и очень осторожно принимает подобные решения — закрыть, снести, ликвидировать. Мы попросим прокомментировать ситуацию с грандичским клубом и аналогичными историями нового руководителя министерства уважаемого Владимира Федоровича Матвейчука.
