“А они и есть художники...”
— Это был огромный всплеск эмоций, — вспоминает о событиях в Турине Николай Козеко. — Я подумал: все, золотая медаль наша. Обычно на этапах Кубка мира Дима с такими прыжками выигрывал. Конечно, китаец выступал хорошо, но по сложности его программа была слабее, чем у Дащинского. И судьи должны были это учесть.
— Кто-либо из подопечных удивил?
— Все выступили в меру своих сил. Вот Ассоль Сливец, например. Она заняла высокое место не потому, что сделала что-то выдающееся. Нет, она показала свой обычный результат. А вот соперницы наделали ошибок. В том числе и Алла Цупер, которая по сложности своей программы могла попасть на пьедестал.
— О Цупер говорят, что она психологически неустойчива. С ней работал психолог?
— У команды был психолог, но почему-то с Аллой он не общался. Видимо, они не нашли общего языка. Личного психолога у нее не было, но ей никто не запрещал и не запрещает его нанять. Впрочем, перед Олимпиадой ничто такого состояния не предвещало. Видимо, только на Олимпийских играх она чувствует себя некомфортно. Ведь и до, и после Турина она попадала в призеры на этапах Кубка мира.
— Каково психологическое состояние наших ребят после Олимпиады?
— Алла уже почти целиком оправилась. А вот Алексею Гришину очень тяжело. Он всегда тяжело переживает неудачи. Особенно те, в которых виноват не он сам, а кто-то другой. Судьи очень сильно “зарезали” его на первом финальном прыжке и практически лишили шансов бороться за медаль.
Без секретов
— Какой-то тайной методики у меня нет, скорее уникальна сама школа белорусского фристайла. Она основана на сложно-координационных видах спорта, традиционных для нашей страны. Таких, как прыжки на батуте, прыжки с трамплина, акробатика. Изначально подобного в мире не было. За рубежом обычно к фристайлу адаптировали представителей других видов спорта. Например, ставили на лыжи тех же акробатов.
— Когда вы занялись фристайлом?
— Сам я чемпион СССР по прыжкам на батуте, потом 15 лет работал тренером по прыжкам в воду. А с 1985 года посвятил себя фристайлу. Как раз в то время создавалась экспериментальная команда СССР по этому виду спорта. Ведь с Олимпийских игр в Калгари-1988 фристайл планировалось включить в олимпийскую программу. Главным тренером советской сборной был Константин Данилов, известный специалист по прыжкам в воду. Меня он пригласил к себе в помощники. В Калгари мы ничего не завоевали, а уже через четыре года у советских летающих лыжников была первая медаль.
— Легко было заставить человека впервые прыгнуть с трамплина?
— А никого и не надо было заставлять — к нам приходили люди подготовленные. У меня, например, тренировался двукратный олимпийский призер по прыжкам в воду, заслуженный мастер спорта Владимир Алейник. Вначале научили его кататься на лыжах — поворачивать, останавливаться, затем более сложным маневрам. Параллельно шла акробатическая подготовка. Все начинается с элементарных кувырочков. Затем эти кувырочки переносятся на лыжи. И так постепенно можно довести человека до тройного сальто с пятью пируэтами.
— Травму, наверное, получить во фристайле проще простого...
— Конечно, как и везде. В гимнастике, прыжках в воду. На одной из универсиад один советский прыгун в воду разбился насмерть. В современном спорте высших достижений от травм никто не застрахован.
Я помню чудное мгновенье
— Леша Гришин начинал заниматься не у меня, а у другого тренера — Максима Самойлова, моего ученика. Он набирал группу молодых спортсменов, и Гришин попал к нему. А вот Дащинский — мой воспитанник. В 1989 году он пришел ко мне из прыжков в воду. Ему тогда было лет 10. Его отец стал работать тренером по гимнастике с моими группами.
— О Дащинском сразу можно было сказать, что из него выйдет толк?
— Он был способным пареньком, крепким, координированным. После прыжков в воду у него была хорошая подготовка, и он легко приступил к занятиям на батуте. Даже сальто мог спокойно сделать — прыгал на уровне кандидата в мастера спорта.
— У нас есть опытные Гришин и Дащинский, молодые Сливцы и Кушнир. А кто еще?
— В стране хватает одаренных ребят. Максим Густик недавно выиграл чемпионат мира среди юниоров. Мария Щербина там же заняла пятое место. Еще две девчонки попали в десятку сильнейших.
— Как вас можно охарактеризовать — тренер-либерал или тренер-диктатор?
— Я строю работу следующим образом. Когда мы только составляем планы, я никого ни к чему не принуждаю. Но как только мы планы составили, утвердили, я требую их полного выполнения. И здесь я уже диктатор. В плане у нас детально оговорены 300 тренировочных дней — разминка, тренировка, элементы, связки, прыжки на каждое соревнование и прочее.
— Кстати, прыжки трудно усложнять?
— Есть этапные моменты. Одно сальто, два, три. Скорость освоения прыжков зависит от способностей человека. Как правило, уже на двойном сальто остаются только те, кто может добиться успеха во фристайле.
Не нужен мне берег турецкий
— Предложения были. В Канаду, например, звали работать, в Японию.
— И что?
— Не так все просто. У меня в Беларуси корни, я здесь вырос, многих знаю. Да и финансовые условия для тренеров моего уровня в стране неплохие.
— Но ведь всегда хочется больше...
— Все относительно. Предлагают, скажем, 50 тысяч долларов в год. Но если посчитать все расходы, связанные с переездом, и соотнести эти деньги с их уровнем жизни, получается ничуть не больше, чем у нас.
“Все начинается с кувырка вперед”
Один известный в прошлом спортивный чиновник как-то сказал, что тренеры, воспитавшие олимпийского призера, такие же уникумы, как и сами призеры. Если так, то Николай Козеко — человек уникальный. Под его руководством белорусская сборная по фристайлу четырежды отправлялась на зимние Игры и три раза возвращалась с медалями. Дащинский, Гришин — эти фамилии стали нам известны во многом благодаря ему.
После заключительного прыжка Дащинского в Турине, казалось, сбылась главная мечта Николая Ивановича — олимпийское “золото”. Из его глаз текут слезы, он закрывает лицо руками и падает на снег, но судьи все решили по-иному. У главного фристайлиста страны осталась одна непокоренная олимпийская вершина, и она — самая главная.
