Все мы немножко... белорусы

— Светлана Андреевна, научный коллектив, которым вы руководите, недавно получил грант Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) на совместную работу с белорусскими учеными в области этногеномики. Расскажите, пожалуйста, что это за наука?
— Ученым, как вы знаете, удалось почти полностью расшифровать геном человека. И выяснилось: геномы всех людей похожи и состоят из 3 миллиардов нуклеотидов. Мы отличаемся друг от друга лишь одним нуклеотидом из каждой тысячи. Казалось бы, мизер, но именно такая малость определяет наши наследственные особенности и отличает друг от друга. В этих вариабельных участках, или точках, как их еще называют генетики, спрятано очень много информации, которую можно “прочитать” с помощью математических методов. Оказалось, у представителей одной этнической группы в таких точках гораздо больше сходства, чем с людьми из других групп. Это наблюдение позволило по-иному взглянуть на прошлое человека — его происхождение, перемещение по континентам, историческое родство и настоящее, к примеру, предрасположенность разных этносов к тем или иным заболеваниям. Всем этим занимаются этногенетики. Вместе с коллегами из Института искусствоведения, этнографии и фольклора НАН Беларуси мы изучаем этнические группы, живущие на территории наших стран, в том числе наиболее представительные — восточнославянские, и накопили много данных о сходствах и отличиях между этими популяциями. Мы изучали три региона — Киев, Новгород, Пинск и выяснили: геном белорусов содержит в себе специфические особенности, характерные и для русских, и для украинцев. Иными словами, является своеобразным генетическим банком, из которого брали гены предки русских и украинцев.
— Выходит, все мы немножко белорусы?
— На территории современной Беларуси образовались и двинулись дальше этнические группы, ставшие впоследствии русскими, украинцами, белорусами. Из-за новых знаний, подкинутых генетикой, кое-что в истории придется переписать. Например, раздел о происхождении человека, о ледниковом периоде.
— Пращуры наши жили в Африке и прыгали по деревьям. Это сомнений не вызывает?
— Наши предки жили южнее пустыни Сахары, там, где сейчас обитают бушмены и готтентоты. Было это 130—150 тысяч лет назад. Примерно 60—70 тысяч лет назад появились расы — африканская, монголоидная, европеоидная. В Европу человек попал 40 тысяч лет назад и застал там неандертальцев. Их следов, кстати, в нашем геноме нет. С началом ледникового периода люди из Восточной и Центральной части Европы перебрались в Западную Европу и на Балканы. Есть версия, что жизнь могла быть на территории Скандинавии. Исследования ученых помогли дать ответ на вопрос о появлении в Европе сельского хозяйства. Считалось, что оно пришло вместе с поселенцами с Ближнего Востока, которые вытеснили древних европейцев. Но сценарий был другим: никто никого не вытеснял, небольшое количество ближневосточных земледельцев повлияло на смену типа хозяйства во всей Европе. Их “следы” в геноме составляют всего 20 процентов. В случае вытеснения процент “следов” был бы выше. На эту тему можно говорить долго. У нас с белорусами есть и другой аспект взаимодействия — медицинский. Мы, к примеру, изучаем наследственную предрасположенность к болезни Паркинсона, к инсульту. В перспективе хотим составить географическую карту предрасположенности этносов к тем или иным заболеваниям, для того чтобы адресно принимать профилактические меры. Провели исследования в Тверской, Смоленской, Курской, Архангельской областях России, на Полесье, в Пинском, Брестском районе Беларуси.
— Есть результаты?
— Мы уже нашли участки в геноме, которые соотносятся с разными заболеваниями. Правда, пока не ясно, как именно. Мы ищем не только те точки, которые связаны с передачей наследственных болезней, но и с устойчивостью к ним.
— Изучение генома началось с исследований вирусов, бактерий, и тут учеными, в том числе и российскими, были достигнуты большие успехи. Могут ли сегодня ученые изменять вирусы, например вирус СПИДа, так, чтобы они теряли свои опасные свойства и становились безвредными для человека?
— В лабораторных условиях — да, можно повлиять на геном вируса и изменить какую-либо из его характеристик. В природе — нет, она возмущается всяческим вмешательствам извне и сопротивляется. Что касается СПИДа, тут еще важна предрасположенность человека к этому заболеванию. Мы выяснили, что вирус СПИДа попадает в клетку человека через особые “ворота” — они называются клеточным рецептором. Так вот, иногда в гене этих “ворот” бывает поломка, и его свойства меняются: клетка “не пускает” вирус СПИДа. Люди, которые имеют такой “неправильный” ген, даже если они входят в группу риска, устойчивы к этому заболеванию. Ученым уже известно, что люди с “неправильным” геном среди африканцев и азиатов почти не встречаются, только — в европейской популяции, причем чаще в Северной и Восточной Европе. Их 10—20 процентов.
— Как могли появиться мутации в гене, если европейцы до нынешних дней не знали, что такое СПИД?
— По последним данным, именно тот же путь проникновения в клетку использует вирус натуральной оспы. В Европе, как известно, были эпидемии этого заболевания. Возможно, тогда же и появился новый вариант гена. Но иногда мутации возникают спонтанно.
— Диета может быть их причиной? Встречалась информация о том, что в геноме у жителей Саудовской Аравии есть мутация, возникновение которой связывается с употреблением большого количества перца. Это так?
— Сама по себе диета ничего не меняет. Но возьмем жителей Индии — вегетарианцев. Они, как правило, худощавые, невысокого роста, хрупкого телосложения. Эти особенности передаются из поколения в поколение.
— А если специально “поломать” ген и сделать его устойчивым к вирусам и бактериям?
— Больших успехов в генной терапии пока, увы, нет. Мы еще не знаем, как работает геном, мы только сумели расшифровать его на 90 процентов. Оставшиеся 10 — участки, которые ученые не смогли клонировать, что необходимо для исследований. Но можно попытаться изучить их другим способом.
— Имеющееся оборудование позволяет это делать?
— Пока — да. Но сейчас в мире идет модернизация техники, необходимой генетикам. Она стоит огромных денег, которых нам не хватает. Немного выручают гранты. Министерство науки время от времени объявляет лоты на финансирование тех или иных тем. К сожалению, наши темы попадают в список редко. Дела обстоят так: если сегодня не обновить оборудование, завтра наши ученые безнадежно отстанут в этой области науки. Может, руководство Союзного государства Беларуси и России заинтересуется разработками и профинансирует часть программ? Будем рады любой помощи.
— Известно, что психические заболевания во многом объясняются наследственностью. Какие еще недуги передаются нам от родителей?
— Их много. На Кавказе, к примеру, встречается тяжелое наследственное заболевание крови — серповидно-клеточная анемия. Она возникает, если две копии дефектного гена от отца и матери попадают ребенку. В этом случае вероятность ранней смерти очень велика. Фенилкетонурия, которая приводит к поражению головного мозга, тоже достается ребенку по наследству. Тяжелое неврологическое заболевание — хорея, характеризующееся полным разрушением интеллекта, объясняется генетикой. Если у человека есть этот ген, после 40 лет он заболеет. В США проводили исследования, которые показали: люди, узнавшие о том, что обречены, предпочитали покончить жизнь самоубийством. На примере своих родных они знали, что их ожидает, и не желали жить. Хочу все же успокоить читателей: эти тяжелые болезни встречаются довольно редко. Генетикам интересно, какова вероятность того или иного наследственного заболевания. Установлено, что хорея проявляется в 100 процентах случаев: если у вас есть ген, то он непременно даст о себе знать. Вероятность торсионной дистонии — тяжелого заболевания, проявляющегося непроизвольными движениями тела, 30 процентов. Алкоголизм зависит от генетических факторов на 40—60 процентов. Сейчас многие медицинские центры делают пренатальную диагностику плода и прогнозируют некоторые заболевания. Есть способы, позволяющие облегчить состояние больного с наследственным недугом. Например, с фенилкетонурией у младенцев борются с помощью жесткой диеты, что позволяет избежать поражения головного мозга. Если распознать заболевание вовремя — печальных последствий можно избежать.
— Что нового в связи с достижениями молекулярной генетики стало известно о состоянии здоровья людей, пострадавших от радиации?
— У нас таких данных пока нет. Геном пострадавших от радиации и их потомков изучали японские ученые и пришли к выводу: здоровье тех, кого настигло “ядерное облако”, очень сильно пострадало. Но это никак не отразилось на последующих поколениях. Природа все же прощает человеку его ошибки. Она мудрее нас.