Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙНе надо извиняться за то, что мы иногда повторяем известные истины, чужие слова и выводы. Мы все равно лично переживаем и переламываем в своей судьбе такие понятия. Вот и утверждение о том, что природа лечит нас своей красотой и величием от разных бед, и особенно от душевных мук, я многократно испытал на себе. Благодарю провидение за то, что оно когда-то открыло для меня и это божественное место в озерной глуши на северо-западном краешке земли белорусской, где ныне расположилась моя скромная усадьба. Сколько раз, израненный в столичных сражениях с бюрократами, завистниками, предателями, уединялся я здесь восстанавливать душевное равновесие, находить простые, но, как в итоге оказывалось, мудрые решения сложных вопросов.
Вот и сейчас пытался успокоиться от пережитого накануне. С кружкой чая я стоял посреди двора и пытался понять, каким выдастся день, будет дождливо или все же веселый ветер рассеет тучки, что собрались на горизонте, и теплое солнце зальет окрестность. Память услужливо преподнесла историю, случившуюся здесь недавно. Тогда ко мне заглянул смотритель Дома охотника и мой давний приятель Генрих и выпалил:
— Тут, Иванович, к нам беда подкрадывается, — начал он. — Я узнал, что один из моих постояльцев задумал застрелить своего былого обидчика.
— Как узнал? — спросил я.
— Другой охотник, что в той компании, по имени Мирон, мне рассказал…
— Зови его сюда, — быстро отреагировал я.
Я знал, что Генрих зря шум не поднимет, но и рассказать толком не сможет.
Мирон оказался мужчиной лет под пятьдесят, невысокого роста, и выглядел взволнованным.
Читайте также
— Виктор Афанасьевич, тоже из нашей компании, узнал каким-то образом, что на соседней агроусадьбе отдыхает с женщиной убийца его матери и внучки. Его тогда осудили, но срок дали мизерный, и отбывал он его на «химии». От пережитого случился серьезный сердечный удар с его женой. Она тоже умерла. Так он остался один. Однажды Виктор поехал туда, где убийца-водитель отбывал срок, и пытался его застрелить. Не получилось. Виктора Афанасьевича тогда простили, понимая его состояние. Но сам он считает, что следствие не учло и не стало по какой-то причине рассматривать факт, что водитель Водопьянов принимал в тот день алкоголь. Да и вообще, по его разумению, убийца заслуживает другого наказания.
— Ну и почему вы решили, что Виктор Афанасьевич вознамерился убить того водителя? — спросил я Мирона.
— Так я же вижу, что он притворился, будто плохо себя почувствовал, и потому в лес с нами не пойдет, — ответил мужчина. — Явно что-то задумал.
— Скорее всего, это так. Поезжайте на охоту, а мы с Генрихом возьмем ситуацию под свой контроль, — распорядился я.
Сам же попросил Генриха пойти в соседнюю агроусадьбу и предупредить на всякий случай Водопьянова о готовящемся нападении. Где-то через полчаса я увидел в бинокль, как отдыхавшие на той усадьбе мужчина и женщина сели в автомобиль и уехали от греха подальше. И вовремя…
Вскоре после отъезда охотников из Дома охотника вышел высокий худощавый мужчина и осмотрелся. Ружье было зачехленным, но намерения Виктора Афанасьевича не вызывали никаких сомнений. Краем леса он направился в сторону агроусадьбы. Мы с Генрихом пробирались следом, но все же опоздали. Возле усадьбы Виктор Афанасьевич расчехлил ружье. Но тут как из-под земли вырос хозяин усадьбы и мой давний знакомый Михайлович.
— Ты что это, гад, задумал, — воскликнул он и ударил пришельца по затылку. Тут подоспели и мы и аккуратно подняли заряженное ружье.
Спустя некоторое время мы все вчетвером пили вкусный, настоянный на травах чай Михайловича и слушали рассказ Виктора Афанасьевича о его беде. Я уже раньше многое знал из рассказа Мирона. Из нового услышал, что мужчина остался не совсем один. Есть у него дочь Наталья, потерявшая в той драме дочку Соню. После пережитого они с мужем решили уехать из этих мест подальше и живут сейчас в Канаде. Раз в год приезжают на могилу дочери и заодно навещают Виктора Афанасьевича. Зовут его к себе в Канаду, но он даже слышать об этом не желает. Хочет быть поближе к матери, супруге и внучке. Мне показалось, что в тот вечер мы убедили его, что месть не лучший союзник в его теперешней жизни.
На следующий день охотники уехали. Мы с Виктором Афанасьевичем обменялись телефонами. Вечером, когда глядел из беседки в сторону опустевшего Дома охотника, мне в голову вдруг пришла другая мысль.
Вот говорят, что самоубийцы после первой неудачной попытки суицида очень часто повторяют ее… А что, если и с такими мстителями, как Виктор Афанасьевич, происходит нечто подобное?
Осенью в Дом охотника заехала очередная партия гостей. Был среди них уже знакомый мне Мирон. Он сразу нашел меня и подтвердил мои худшие подозрения. Виктор Афанасьевич все же выследил Водопьянова и застрелил его на пороге собственного дома. Сейчас сидит под следствием. Я оценил ситуацию и понял, что все, что я могу сейчас сделать для этого человека, — это дать денег на хорошего адвоката. Мне было искренне жаль того, чья жизнь вся полетела под откос.
Еще подумал, что никакая месть не стоит свободы. Поговорка о том, что время лечит, видимо, не совсем верна. Ведь кто сказал, что не болят шрамы? Однако все могло быть по-другому, если бы Виктору Афанасьевичу удалось оказаться поближе к Богу и он смог бы побороть самого себя. Он мог бы сидеть сейчас со мной в беседке за душистым чаем или фужером легкого вина и любоваться тем, как золотыми пятаками кружатся в бабье лето листья с соседних лип и ясеней. Мы вели бы неспешную беседу о том, почему в наших лесах исчезли тетерева, а из озера ушел угорь… Да мало ли о чем! Вот уж верно — ничто не заменит свободу…
