Все книги не прочтешь

Быть директором Национальной библиотеки очень удобно. По крайней мере, если ты ученый, как Роман Мотульский...

Быть директором Национальной библиотеки очень удобно. По крайней мере, если ты ученый, как Роман Мотульский: не надо далеко ездить за специальной литературой для своих исследований. Однако свой труд «Из прошлого в будущее. Библиотеки Беларуси» Роман Степанович писал не только за рабочим столом, но и дома — по ночам. И дело того стоило. Получилась не просто серьезная монография, а отражение судьбы страны через книги, написанные и напечатанные пращурами.


— Первые книги к нам завезли из Византии греки–миссионеры, распространявшие здесь христианство. Не случайно созвучны слова «библиотека» и «Библия», ведь первое слово, записанное, а затем напечатанное на бумаге, было Божьим, — Роман Мотульский отыскал истоки белорусской книги. — С тех пор на протяжении многих веков библиотеки создавались при монастырях и храмах. Первое собрание фолиантов было основано в XI веке при полоцком Софийском соборе. Уцелевшие от него экземпляры хранятся теперь в Варшаве и Львове. Белоруссия когда–то была самой передовой страной Восточной Европы по книгоизданию. Если у нас в XVI веке вышло 400 книг, то в Украине — 30, а в России только 10. Эти цифры я нашел у российских исследователей и полагаюсь на их объективность. Напомню, что именно наш Франциск Скорина начал книгопечатание среди восточных славян. По огромному массиву книг, изданных в Вильне на старобелорусском языке, мы сегодня делаем вывод о влиянии нашей культуры в Великом княжестве Литовском.


— Роман Степанович, а вам не кажется, что книга перестала быть в обществе ценностью номер один? Собирать библиотеки уже немодно. Это вам не платяные шкафы с брэндовыми вещицами!


— Как сказать... В древности книга считалась, без преувеличения, дорогим удовольствием: ее могли себе позволить лишь очень состоятельные люди. Древнейшие манускрипты все в кожаных переплетах, обложки украшены драгоценными камнями. Но после революционного изобретения Гутенберга книга превращается из предмета роскоши в обыденную вещь. Нынче брошюрку прочел и выбросил — невелика потеря! Однако это не значит, что книга вскоре вовсе исчезнет. Когда начинали строить новое здание Национальной библиотеки, то многие сомневались, а надо ли: мол, интернет вскоре сделает печатные издания ненужными. Но с распространением электронных носителей информации книга вновь становится эксклюзивным товаром: тиражи уменьшаются, цена возрастает, а издатели все больше заботятся о ее внешнем виде. Что неудивительно. История развивается по спирали...


— Что вас подтолкнуло взяться за историю белорусских библиотек? Текст тянет на докторскую.


— Одного звания доктора педагогических наук мне достаточно. В обществе созрела потребность знать свое прошлое. А книга — это фундамент современной цивилизации, то, на чем мы стоим.


— Какое самое главное открытие вы сделали, «путешествуя» по следам исчезнувших библиотек?


— У нас была богатая книжная культура, но от нее остались лишь крохи. Например, мы совсем мало знаем о книжном собрании Полоцкого иезуитского коллегиума. Библиотека насчитывала 40 тысяч книг в начале XIX века. Для того времени — очень большая коллекция! А ведь коллегиум по статусу был равен университету — это фактически первый вуз на современной территории Беларуси с первой «университетской» библиотекой.


— Как вы находили время для исследований, ведь директор Национальной библиотеки наверняка занятой человек?


— Работал дома. И это еще комфортные условия. Кандидатскую диссертацию сочинял в больнице — на тумбочке у кровати больного отца. А вообще, это чисто технический вопрос — сесть за стол и на бумаге угнаться за мыслью. Главное, чтобы были идеи и вдохновение.


— Я заметил в вашей книге интересные таблицы о количестве библиотек в XIX веке. Вы их сами составляли?


— Моя первая диссертация была по статистике, и все знают, что я люблю цифры. Они не врут. Мне удалось по разным источникам подсчитать, что на рубеже XIX и XX столетий в Белоруссии было около 8.000 библиотек. Это значит, что и образованных людей в то время хватало.


— А сейчас сколько в стране библиотек?


— Около 9.500. Можете, однако, представить, сколько их было бы, если бы не войны, революции... Книга, как и мебель, картины, ценилась, словно хороший трофей: ее «брали в плен» и уже не возвращали.


— Извините, а почему ваше исследование украшает портрет Михаила Муравьева, прозванного современниками Вешателем за подавление восстания Калиновского?


— Это как раз тот случай, когда парадокс позволяет лучше понять историю. По приказу Муравьева конфискованные у мятежной шляхты библиотеки свезли в Вильну. Затем должны были отправить в Санкт–Петербург. Но Муравьев, видимо, осознавал, что тогда край станет интеллектуальной пустыней, «выжженной землей». И по его личному распоряжению в Вильне открылась публичная библиотека из экспроприированной литературы. В начале ХХ века здесь насчитывалось 300.000 книг. Эту коллекцию вполне можно было бы назвать первой национальной библиотекой Беларуси и Литвы — таковы были ее значение и масштаб. В энциклопедии Брокгауза и Ефрона Виленская публичная библиотека называется «самой крупной» в Российской империи после петербургской императорской и румянцевской в Москве.


— А сколько книг в вашей личной библиотеке?


— Я их перестал собирать. Потому что все не купишь и тем более не прочтешь. Если какие–то лежат у меня на полке год и я к ним не возвращаюсь — то отношу в Национальную библиотеку.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter