Имея за плечами сотни научных трудов и изобретений, принесших ему авторитет и признание коллег, он ни на секунду не задумался, отвечая на вопрос о том, какую из работ он считает важнейшей. Оказалось, ту, которой занят сегодня и чем сегодня живет. Для художника, влюбляющегося в каждую новую тему, полотно на мольберте, действительно, самое дорогое, и такая эмоциональная оценка не редкость для живописца. Но ученый – другая стихия, и если он говорит, что все, сделанное до сих пор, не идет ни в какое сравнение с его сегодняшней разработкой, значит, он это просчитал.
— Вы представляете, ключевая характеристика пилотного лекарственного препарата, который получен у нас в лаборатории, в 55 раз лучше, чем у известных средств, — увлеченно говорит он. – А это означает, что страшная болезнь, против которой он обращен, будет, как мы надеемся, побеждена. Лекарство окажется не только эффективным, но и доступным. Ведь мы используем не редкое животное сырье, требующее дорогостоящей проверки на безопасность, а целлюлозу, из которой особым способом извлекается нужный компонент. Большего сказать пока не могу, так как изобретение патентуется. Но как только наше авторство будет защищено, жду вас у нас в институте.
Мой собеседник — заслуженный работник высшей школы республики, академик НАН Беларуси, доктор химических наук, профессор Федор Николаевич Капуцкий — едва ли нуждается в представлении для большинства читателей. Его помнят и как ректора Белорусского государственного университета, возглавлявшего вуз в бурные 90-е годы и начавшего его переустройство, и как энергичного первого заместителя министра образования республики, и как выдающегося ученого. Благодаря его теоретическим работам по модификации целлюлозы, которые блестяще подтвердились экспериментами в этой области, из простейшего, на первый взгляд, сырья впервые были выделены уникальные компоненты для фармакологии. Они стали основой освоенных отечественной промышленностью лекарств, используемых для стимулирования иммунной системы, остановки кровотечений, восстановления работы сердца и сосудов, подавления активности микроорганизмов.
У него множество учеников – известных ныне исследователей, среди которых 3 доктора и 24 кандидата наук, но можно сказать, что все химики в стране, которые хотя бы на пару десятков лет младше его, в какой-то мере «от Капуцкого». Ведь они начинали путь в профессию с его «Пособия по химии для поступающих в вузы» — книги, выдержавшей, между прочим, десять переизданий, общий тираж которых составил более миллиона экземпляров!
Но дело не только в пособии. Будучи подвижником своей профессии, он сделал все, чтобы эта дисциплина стала одной из ключевых в университете. Возможно, именно его энергия и помогла подтолкнуть химизацию, во всяком случае, вовремя обеспечила ее кадрами. Став деканом химфака, он добился пятикратного увеличения количества зачисленных на первый курс. Но даже этого ему казалось недостаточно, и он постоянно «выбивал» для своего факультета право на сверхнормативный набор, так как видел несправедливость в том, что не имеет возможности взять всех талантливых абитуриентов. Самый крупный в истории факультета выпуск был как раз при нем. Тогда, в 1971 году, химфак закончили 236 человек, из которых 25 остались на факультете, а 70 были направлены в Академию наук БССР. Этот мощнейший десант воспитанников Капуцкого во многом определил и определяет до сих пор лицо академической науки в области химии. Впрочем, еще больше его выпускников пошли на производство, стали преподавать химию в школах и вузах, что сразу же сказалось на уровне подготовки врачей в медицинских институтах, технологов и других специалистов для различных отраслей промышленности.
Именно тогда, когда благодаря его инициативе в Белгосуниверситете открылся НИИ физико-химических проблем (событие было всесоюзного масштаба и на утверждение Капуцкого директором института специально приезжал министр высшего и среднего специального образования СССР Вячеслав Елютин), были заложены основы интеграции науки в образование. Ведь новый корпус химфака на улице Ленинградской изначально и задумывался им так, чтобы институт располагался на одних площадях с факультетом и чтобы жили эти две структуры одной жизнью. Под задачи института выстраивали свою работу и 4 новые кафедры, открытые уже в бытность его ректором БГУ. Уже тогда он старался укрепить позиции науки тем, что начал строить для сотрудников университета дома, и за 4 года в новые квартиры переехали около двух сотен преподавателей, ученых, аспирантов. Это укрепило и без того высокий авторитет Федора Николаевича, который, кстати, впервые был выбран ректором самой демократической процедурой – в результате голосования на ученом совете, где набрал 105 голосов из 108.
Свидетельства и реликвии всех памятных событий прошлых лет – дипломы, грамоты, характеристики, удостоверения, фотографии – он бережно хранит, и эта богатая коллекция, конечно, помогает освежать воспоминания. Хотя создается впечатление, что 80-летний ученый в этом нисколько не нуждается: прекрасная память, замечательная работоспособность, ясный ум. Только формально он на пенсии. А на самом деле каждый день на работе – в НИИ физико-химических проблем БГУ. Причем там он вовсе не в роли «свадебного генерала», а интенсивно трудится, будучи научным руководителем проектов разработки и производства лекарственных препаратов, выполняемых в рамках государственных программ.
Настойчивость в достижении цели – в его характере. Крестьянском, как он подчеркивает. Это качество проявилось еще в детстве, прошедшем в Западной Беларуси, в постоянной нужде, но освещенном великой радостью учебы. Ради такой возможности он ходил в школу за много километров пешком. Затем была учеба в молодечненской средней школе № 1. Поступил туда он вместе с 84 сверстниками из окрестных деревень, но до выпускного класса дошли в 1949 году только 12 из них. Трудная жизнь и дальняя дорога вынудили многих бросить учебу. А он выдержал эти ежедневные 5 километров пешком и окончил школу с медалью. На химфак БГУ поступил без проблем и благодаря уму, принципиальности и организаторским способностям быстро выдвинулся в лидеры как в общественной жизни, так и в учебе и науке. Примечательно, что первая же его студенческая научная работа по физической химии, выполненная в 1954 году и отправленная по настоянию его учителя профессора Михаила Павлюченко в Москву на конкурс, была удостоена диплома I категории Министерства высшего и среднего специального образования СССР и с тех пор открывает список из 600 его трудов.
В его жизни хватало и приключений, так как с крестьянской прямотой он всегда говорил то, что думает, в том числе и представителям властной элиты, а если требовало дело, то просил и добивался нужного решения тогда, когда другие на его месте предпочли бы помалкивать. Отсюда и неприятности. Многим памятно первое в республике громкое дело, которое раскрутили после горбачевского «антиалкогольного» указа и которое поразило всех своей абсурдностью. Тем не менее после сомнительного по объективности разбирательства от должности первого заместителя министра его тогда освободили. И вскоре он оказался в родном институте. Куда, впрочем, просился давно, так как работу в министерстве трудно было совмещать с наукой, заниматься которой он не прекращал ни на день.
— Мы поражаемся неистощимой способности Федора Николаевича генерировать идеи, решимости брать на себя ответственность и быстро находить абсолютно точные и остроумные решения проблем, возникающих в ходе научных исследований, восхищаемся тем упорством, с которым он преодолевает трудности, — говорит одна из его учениц, заведующая лабораторией института Татьяна Юркштович. – Но не меньше мы ценим и его человеческие качества. Сочетать требовательность руководителя с душевностью, умением создать чрезвычайно теплую и доверительную атмосферу в коллективе и стремлением своим личным участием помочь товарищам по работе во всем – такое дано не каждому.
На снимке: профессор Федор Капуцкий.
Фото: Валерий ХАРЧЕНКО
