Как-то резко и неожиданно мир взял и перешел на новую экономическую логику. И если подходить к современным трендам с позиции 1990—2000-х, то многие из них кажутся парадоксальными. Если не сказать еще жестче. Но в том-то и суть, что современная жизнь протекает совершенно по новым правилам и в новых реалиях. Поэтому и думать приходится по-иному.
Взять хотя бы энергетический рынок. «Зеленые» технологии шагают по планете, эксперты на все лады предрекают им чудесное будущее, а инвестиции в нефтедобычу и переработку… увеличиваются. Инвесторы сошли с ума, вкладывая миллиарды в производство продукции якобы прошлого века? Нисколько. Рынок традиционных углеводородов если и умрет, то очень-очень нескоро. Зато сейчас он стремительно трансформируется: спрос на высококачественные светлые нефтепродукты несколько сжимается, но не исчезает, а вот тот же мазут уже почти вне рынка и из товара постепенно превращается в отходы производства. В целом спрос на нефтепродукты грозит снизиться на 20—25%. Значит, выживет только каждое четвертое предприятие, которое успеет и, главное, сможет инвестировать серьезные средства в технологии и подстроиться под новые веяния.
Люди непосвященные до сих пор смотрят на «нефтянку», как на сказочную отрасль: миллиардные обороты, прибыль в сотни миллионов… Но это не значит, что в этой сфере едят с золотых тарелок и денег не считают. Существует аксиома: чтобы обеспечивать приличную рентабельность, предприятия нефтепереработки требуют огромных инвестиций. Например, чтобы перейти со стандарта продукции Евро-3 на Евро-5, в средних размеров НПЗ необходимо вложить 600—800 млн долларов.
Конечно, можно работать и по старинке, самоотверженно искать потребителей не самого экологического топлива где-нибудь в Центральной Африке или среди «непродвинутых» островных государств. Только маржинальность здесь низкая — самые богатые и платежеспособные страны перешли на свежие стандарты. А разница в цене тонны топлива, соответствующего Евро-5 и Евро-3, составляет около 30 долларов. Серьезная разбежка, которая и делает предприятия прибыльными.
Словом, кто не успел в 2000-х перестроиться на новые рельсы, сошел с дистанции. Например, подавляющее большинство украинских предприятий. По разным причинам в них долго и упорно не инвестировали, до поры до времени снимая сливки без инвестиционных затрат. Но чудес не бывает. Потенциально сегодня украинцы могут перерабатывать до 60 млн тонн сырья, но продукция получается низкого качества. Она уже не нужна ни на внешнем рынке, ни даже на своем внутреннем. И стоят НПЗ без дела, ржавеют, топливо южная соседка приобретает в России, Польше, Беларуси. А вот наша страна сумела найти средства на технологическое развитие своих предприятий. Поэтому и не теряет своих позиций на экспортных направлениях.
Чтобы перейти со стандарта продукции Евро-3 на Евро-5, в средних размеров НПЗ необходимо вложить 600—800 млн долларовСейчас в мире вырисовывается еще одна интересная парадигма: падение спроса на классические нефтепродукты. Где-то на четверть. Все без исключения государства понимают эту тенденцию и к ней активно готовятся, выписывая политику в нефтедобыче, нефтепереработке, экспортной политике, исходя именно из этого тренда. Реакция на перепроизводство и избыток мощностей классическая: одной рукой все пытаются модернизировать собственные предприятия, а второй всеми силами стараются снизить потенциал конкурентов. Независимо от их географической прописки. Ведь очевидно: через лет пять каждый четвертый НПЗ в мире сойдет с дистанции. И когда речь идет о выживании, то используются все инструменты. Даже не самые благородные и добропорядочные. Поэтому современная нефтяная отрасль и богата на самые причудливые интриги.
Кстати, одна из них — пресловутый налоговый маневр в России. Вертикально интегрированные холдинги пролоббировали новую фискальную политику, сместив акцент доходности на экспорт не нефтепродуктов, а сырой нефти. Крупным корпорациям необходим мощный финансовый поток, чтобы модернизировать входящие в их структуру НПЗ, увеличить глубину переработки, чтобы они смогли быть стабильно рентабельными даже после проседания спроса. Перестроить необходимо около 100 предприятий. И чтобы вывести их на новый уровень, в каждое придется вложить 1,5—2 млрд долларов.
Обеспечить такую инвестиционную активность и должна продажа сырья с максимальной прибылью для нефтяных гигантов. А вот независимые переработчики чувствуют себя не очень здорово. Внутренние российские цены на нефть постоянно повышаются, с доступностью этого ресурса тоже периодически возникают недоразумения, а прибыльность оставляет желать лучшего. Модернизация способна улучшить экономику, но где взять инвестиции при нынешнем положении вещей?! Эксперты еще 2—3 года назад предрекали небольшим игрокам незавидную судьбу: уход с рынка в ближайшем будущем тем или иным способом. Как говорится, на войне как на войне.
Судя по развитию событий, под основной пресс попадут небольшие независимые компании. Момент истины наступит после завершения налогового маневра. Точной даты никто толком не знает, многое зависит от политической воли, но расчеты аналитиков показывают: если сегодня завершить плановые российские фискальные изменения, то литр 92-го бензина в соседней стране будет стоить чуть меньше доллара. Это при цене нефти 50 долларов за баррель. Если она будет дороже, то и стоимость конечного продукта окажется несколько иной. И это при минимальной приемлемой рентабельности добытчиков, переработчиков, оптовых и розничных продавцов.
К новой ситуации необходимо готовиться. Причем, в принципе, всем. И нефтеперерабатывающим заводам, и другим секторам, в которых стоимость ГСМ принципиально влияет на себестоимость продукции. Как в былые годы, поднажать на НПЗ административным ресурсом и заморозить цены на топливо уже не получится. Нефтепереработчикам необходимо срочно продолжать модернизацию. Причем, в отличие от российских коллег, они не могут за счет сверхдоходов от добычи обеспечить необходимый финансовый поток. В любом случае частично реализацию проектов придется финансировать за счет кредитов. А какой вопрос прежде всего интересует обладателей заемного капитала? Стабильная и прибыльная работа предприятия. И рентабельность реализации никак не должна быть ниже процента по кредитам. Поэтому адекватность цен на внутреннем рынке приобретает принципиальное значение.
Сколько будет стоить топливо в этом году или следующем, ставить вопрос несколько некорректно. Конкретика зависит в том числе и от внешних факторов, на которые мы при всем своем желании повлиять не можем. В конце концов, и стоимость сырой российской нефти увеличивается, и цены на энергетику на месте не стоят. Много, очень много нюансов. И все они тщательно оцениваются, просчитываются, чтобы цифры на бензоколонке были сбалансированными исходя из текущего момента.
Да, до определенного времени наши НПЗ и отрасль героически несли и несут на своих плечах бремя непростого переходного периода, за счет своей доходности компенсируя внешние шоки и для населения, и для реального сектора. Но сегодня вопрос стоит принципиально: необходимо в ближайшие 2—3 года завершить модернизацию. Поэтому заводы должны обеспечивать вполне определенную прибыльность. В противном случае возникнут сложности с финансированием инвестиционного цикла.
На современных технологиях, несомненно, какое-то время можно жить. Но относительно недолго. И консервация проблемы никогда не являлась залогом ее решения. За счет изменения конъюнктуры на внешних рынках сложности принципиально не рассосутся. А если «сдать» свою нефтепереработку, то цены на топливо будут диктовать уже импортеры. Да, существует условная конкуренция среди импортных поставщиков. Но она именно условная. Поэтому иллюзий в этом вопросе питать не стоит: как показывает жизнь, вместе со своим производством государство неизбежно теряет и большинство инструментов по регулированию стоимости ГСМ. Как это произошло в соседней Украине. Такой опыт нам точно не нужен.
volchkovvv@mail.ru
