Репортаж из полесской деревниСвоих гостей деревня Дятловичи Лунинецкого района встречает веселым голубым зданием станции с желтыми буквами. Стучат колеса уходящего дизеля, стучат на деревьях в центре села дятлы, словно телеграммы во все края света отбивают: «Дят–ло–ви–чи, Дят–ло–ви–чи...»
Великаны и... французы
Сейчас в деревне 787 дворов, более 2,5 тысячи жителей. А в 1566 году в Дятловичах (тогда назывались они Дятеловичи) насчитывалось 40 дворов. В 1618 году владеющий Дятловичами Константин Долмат записывает свои «маёнткi Дзятелавiчы, Лунiнец i Меляснiцу разам з жыхарамi» на дятловичскую Преображенскую церковь. В дарственных документах говорилось и об образовании в Дятловичах киево–печерскими монахами мужского монастыря.
Место было удобным, совсем рядом несла свои воды судоходная в то время Цна, богатые леса окружали монастырь со всех сторон. И поныне к месту, где когда–то он возвышался, вплотную подступают сосны и ели, и река плещет серой водой рядом с новой Преображенской церковью, отстроенной два года назад на месте старой деревянной. Еще в прошлом году стояла рядом с храмом и старинная колокольня, теперь ее разобрали, очень уж ветхая была.
...Спускаюсь к Цне. Тянется вдоль нее аж на 4 километра главная деревенская улица — Советская. Вода полешуков не пугает, дома испокон веков здесь строят так, что никакие разливы и паводки не страшны.
— За рекой — урочище «Солодовня», — показывает мне мой «гид» по деревне, директор сельского Дома культуры Елена Яскевич. — Там, старики рассказывают, вымывала река кости из старого захоронения. А чьи? Кто ж их знает, может, предков наших, а может, и какого–то другого народа. Кости, говорят, были большие, словно жили здесь великаны...
— Это кости французов, — не соглашается с Еленой Денисовной 90–летний Трофим Кацуба. — Тех, которые в 1812 году на Москву с Наполеоном шли. Туда–то шли — зверствовали, а обратно здесь же возвращаться пришлось. Ох, рассказывали мне деды, и много их здесь полегло от холода и голода! Да и народ, вправду сказать, зверства их не забыл. Вспомнили мужички французам все на обратном–то пути. Закопали их на берегу реки, да мелко. Вот вода кости и повымывала.
Приключения «шпиона» Трофима
Трофим Николаевич — человек необычный, яркий. Рассказывает так, что заслушаешься. В 1937–м призван был на службу в польскую армию. Отслужил два года под Быдгощем, а перед демобилизацией — Вторая мировая грянула. Воевал под Гдыней, в конной артиллерии. Был в плену, больше года работал у немецкого бауэра Зенденберга в 40 километрах от Кенигсберга, а потом бежал. Перебрался в Литву через границу, а там его арестовали советские военные, но уже как немецкого шпиона. 21 день провел Трофим на допросах:
— Посадили меня в камеру и двух хлопцев поставили, стеречь значит. Офицер–то им сказал: «Сбежит — вы на его место сядете!» Вот ночь, бессонница у меня, а охранники мои к стенам привалились и храпят за милую душу. Вдруг слышу: крип–скрип... Ох ты, кирзачи скрипят. Офицер крадется, с проверкой... Разбудил я хлопцев тихонько, жалко мне их стало. Они спросонья, по правде сказать, малек испугались. Да я объяснять ничего не стал, лег на койку да похрапываю, будто сплю...
Суд приговорил «шпиона» к 5 годам в Сибири. Но побывать в заснеженных краях Трофиму Николаевичу не пришлось — началась Великая Отечественная. Добрался до родных Дятловичей Кацуба и ушел в партизанский отряд «За Родину!» бригады Кирова. А в 44–м, после освобождения Лунинца, был призван на фронт и опять попал в Восточную Пруссию — туда, где в плену был...
Перебираю медали Трофима Николаевича Кацубы, вот последняя, присланная недавно из Польши. А маленькая медалька — участника Выставки достижений народного хозяйства.
— Это мне за кукурузу дали. Моя красавица на выставке аж в самой Москве была! — улыбается дед Трофим. — 1.200 центнеров с гектара я тогда собрал. Кукуруза в два человеческих роста выросла, говорили, что если бы Хрущев ее на поле увидел, подарил бы мне машину. Жаль, не ездил он по нашим полям...
Тайны Казенного леса
Расстаемся с Трофимом Николаевичем и отправляемся в гости к его однофамильцам — Александру и Ольге Кацубам. Захожу в дом и ахаю: здесь — как в настоящем музее! Картины, керамика, резные деревянные скульптуры, вышивки. Печь сделана руками хозяина. Мебель — резная, неповторимая — дело рук сына Василия. Ну а вышивки — это уже мамино творчество. Вышиты не только рушники и занавески: на стенах комнат картины, в которых вместо красок — цветные нитки.
— У нас вся деревня вышивает, — удивляет меня Ольга. — Часто вечерами собираемся с женщинами, рукодельничаем, чай пьем, деревенские новости обсуждаем.
И вправду, вышивка да ткачество в Дятловичах не забыты. Мало того, что дятловичские рушники с вышивкой на черном фоне во всем мире известны, в этой деревне ни одна пара во время свадьбы в ЗАГСе на покупной рушник не станет. Позор это! Памятную вещицу своими руками невеста должна вышить, а коль не умеет — тут ее в жены не возьмут!
А самая известная мастерица–вышивальщица в деревне Хартина Кацуба. Опять эта фамилия! А еще исконно дятловичские фамилии — Конопацкие, Черноокие, Брезины, Хартановичи и... Профит. Правда, Профиты на этой земле всего около 100 лет живут. Рассказывают, что фамилия эта — австрийская, еще во времена Первой мировой войны влюбился австрийский солдат в местную девушку, женился, да тут и остался.
Каждое поле, каждый участок деревни имеют свое традиционное название — центр называют Середком, с одной стороны Дятловичей урочище «Шелуковщина», с другой — поле, прозванное Великой нивой, раскинулись Гречинский и Казенный леса, бывшие вырубки называют Сякерой, бежит от деревни Дубольтвая дорога, а недалеко — хутор Смольково, где когда–то стояла смолокурня. В здешних лесах и теперь до 800 тонн смолы собирают ежегодно — 80 процентов заготовок всего района, между прочим.
С Полоскозубом вас, земляки!
А еще сельчане ходят друг к другу в гости, что называется, напрямую: от соседа к соседу ведет дорожка да сделаны калитки, чтобы через ворота не обходить. В первый понедельник марта празднуют дятловчане праздник Полоскозуб. Связан он с обычаем «бабить» детей. Самая старая женщина улицы приглашается родителями новорожденного прочитать над младенцем молитву, благословить его, то есть «побабить». В начале весны «побабленные» дети с родителями приходят с подарками к своей «бабке», приносят косынки и полотенца (утиральники), традиционно взрослые выпивают по три чарки водки — «зубы полощут». Выпивая, говорят: «По три чарочки в роток, чтоб не болел животок!» Для таких вот гостеваний и нужны удобные соседские калитки.
Вот такие они Дятловичи — особенные, не похожие ни на одну деревню. Только не думайте, что живут местные жители где–то там, в прошедших веках. Здесь и СПК хороший, крепкий, и люди работящие — в деревне зарегистрированы 75 личных тракторов да более 300 автомобилей. В местном детском саду воспитываются 140 ребятишек, а еще 67 — ждут своей очереди... Так что есть кому местные предания записывать да традиции беречь!
