Минчанину Михаилу Шашкову этим летом исполнится девяносто четыре. Отмечать свои дни рождения Михаил Семенович не любит, ведь он появился на свет 22 июня, а это дата, вошедшая в историю как одна из самых трагических. Начало Великой Отечественной Михаил Шашков встретил пятнадцатилетним подростком, а закончил фронтовиком-орденоносцем. «Р» заглянула в гости к ветерану, чтобы услышать его правду о войне.
Михаилу ШАШКОВУ довелось освобождать Беларусь в ходе операции «Багратион», участвовать в решающих боях под Люблином.
Как свирепствовали «воины-освободители»
Минск уже был занят немцами, шли бои под Смоленском. Известия об отступлении наших войск доходили и до родной деревни Миши Шашкова Зальково Монастырщинского района. Враги готовили население к своему появлению. С неба летели листовки: «Встречайте хлебом-солью воинов — освободителей от большевизма!» А вскоре прибыли сюда на машинах и мотоциклах. Пятнадцатилетний мальчишка, который не представлял, как выглядит враг, понятное дело, вместе с другими пришел посмотреть на гитлеровцев. Недовольные тем, что их недостаточно радушно встречают, те пошли по подворьям — забирать поросят, кур, коров и другую домашнюю живность. И тут Миша заметил, как высокий статный немец потянул в сарай рыдающую девушку. Все внутри оборвалось: это была его одноклассница, в которую были влюблены все ребята в округе. Мать ее бежала вслед и отчаянно голосила, за юбку уцепился и младший братишка. Фашист не церемонился — достал пистолет и дважды выстрелил в упор, чтобы умолкли... А ночью юную красавицу нашли на сеновале истерзанную, в крови, без сознания: фашисты над ней жестоко надругались. Целый месяц несчастную выхаживали в районной больнице, но оттуда она вернулась психически нездоровой.
— Тогда я впервые в жизни ощутил, что такое жгучая ненависть, — говорит Шашков.
Лютовали гитлеровцы не только в его деревне. В райцентре за одну ночь убили 800 евреев и цыган.
— И вы знаете, как назвали немцы эту операцию? — с горькой усмешкой произносит Михаил Семенович: — «Танго»! Вот какие они были, «воины — освободители от большевизма»!
Сам Миша Шашков едва не попал в Германию. Фашисты намеревались вывезти туда на работу всех подростков и устраивали в окрестностях облаву за облавой. В январе в жуткий мороз Мишу под конвоем уже везли в грузовике, направлявшемся на железнодорожную станцию для погрузки в эшелон, но, прорезав тентовое покрытие, он устроил побег. А потом долго скрывался.
— Мы все время находились под гнетом страха, — говорит Михаил Семенович. — Оккупация — это ужасно.
Как-то на рассвете наткнулся Миша на немцев прямо во дворе своего дома. Дал деру! Фашисты вслед. Пули со всех сторон — у щек, над головой свистят, и от земли фонтанчики песка и пыли взлетают. Добежал до обрыва, нырнул в реку, переплыл на тот берег и засел в камышах — дышал под водой через соломинку, пока немцы прочесывали берега. А когда мокрый и продрогший пробрался домой, мать вскинула руки к небу: «Я ж тебя уже похоронила, сынок! Разве можно было выжить в такой стрельбе?!»
Когда Смоленщину освобождала Красная армия, Миша Шашков присоединился добровольцем к регулярным частям. Взяли его сыном полка, научили держать оружие в руках. Вскоре парень принял присягу, перевелся в маршевую роту для отправки на фронт. Довелось освобождать белорусскую землю в операции «Багратион», участвовать в решающих боях под Люблином, где и понюхал настоящего фронтового пороха.
Командиры не уходят с поля боя
Немецкие бомбардировщики налетели на войска противовоздушной обороны крупного железнодорожного узла, через который шло пополнение фронта техникой, людьми и боеприпасами. Сержант Шашков командовал расчетом одной из зенитных пушек, уничтожавшей вражеские самолеты.
— Ведем огонь, а прямо на нас пикирует фашистский ас и бомбит, — рассказывает ветеран. — Один из снарядов разорвался в шестидесяти метрах. Заряжающего убило осколком. Я занял его место. Вдруг вижу: пушка не поворачивается ни вправо, ни влево. Смотрю, а наводчик безжизненно опустил голову на маховик, на который вытекает кровь и мозг. На место погибшего сел один из подносчиков патронов.
Ветеран ощущает личную ответственность за сохранение памяти о Великой Отечественной, написал две книги воспоминаний, работает над третьей.
И тут сам Шашков вдруг ощутил, как по бедру прямиком в голенище сапога ползет что-то теплое. Кровь! Его ранило в ногу, разрубило мышцы. Звать санинструктора не стал — оставить товарищей, которых и без того мало, не мог. Стоял и заряжал, как будто ничего не случилось. Его расчет в тот день сбил шесть вражеских самолетов. Только когда бой закончился, санинструктор с трудом смог осмотреть пострадавшую ногу: она распухла так, что даже снять сапог было невозможно. Разрезали голенище — а оттуда кровь как из ведра полилась…
За свой недолгий фронтовой опыт молодой боец Михаил Шашков заслужил два ордена Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы» и «За Победу над Германией». А после окончания войны остался служить в армии. Младшим лейтенантом его направили в Венгрию, затем в Германию, где он охранял стратегический объект — залежи урановых руд. Потом офицера перевели во Львов, где Михаил встретил свою будущую жену, а вскоре семья перебралась на Новую Землю.
Сражения без пороха и пушек
В Минске Шашковы жили несколько последних десятилетий. Воспитали четверых детей. К сожалению, сегодня двоих из них уже нет в живых. Как и горячо любимой супруги — умерла от рака 26 лет назад.
— Жена и дочка болели одновременно, — вспоминает Михаил Семенович. — Наша квартира превратилась в лазарет — лежали мои женщины в разных комнатах, а я метался между ними, менял постель и белье, кормил, вызывал врачей… Казалось, что не выдержу, уйду вслед за ними. Но, видимо, гены долгожительства оказались сильнее, мой дед ведь прожил 106 лет, и мне выпало пережить и сражение с болезнью, и боль расставания с дорогими людьми.
Полковник в отставке продолжает воевать без пушек и пороха и сегодня. Только уже на идеологическом фронте. В последние годы, когда число живых свидетелей тех событий становится все меньше, Михаил Семенович все острее ощущает личную ответственность за сохранение памяти о войне. Его, признается, задевают публикации так называемых «новых историков», которые принижают ценность и нужность Победы над фашизмом.
— Очень огорчает, что в соседней Польше, в которой в сорок пятом нас встречали как братьев, сейчас уничтожают наши памятники, а нас называют оккупантами, — укоризненно качает головой полковник в отставке. — Пока жив, я должен рассказывать настоящую правду об этой войне тем, кто ее не видел!
kozlovskaya@sb.by
