Одна моя студентка однажды сказала с вызовом: «Терпеть не могу Пушкина. Скукота!», чем заставила меня долгое время биться над вопросом: «Почему?»
Неужели путь великих классиков к сердцам сегодняшних читателей и зрителей навсегда перекрыт их немодными ныне темами, способом мышления и малопонятным современному поколению языком? Кажется, ответ я нашла только сейчас, после праздника Национальная театральная премия-2012.
Два года назад в Гродно появилась пиковая дама. Тогда еще без кавычек. И еще не спектакль. В театре кукол. Ее приход был назван мистической мистификацией. И это правда. В кабинете главного режиссера за большим столом в карточной игре стало приобретать реальные очертания событие, которое занимало воображение Олега Жюгжды целых десять лет и наконец получило название «Пиковая дама». Сошлись вместе поэт Пушкин, композитор Чайковский, Надежда Филаретовна фон Мекк, художница Маргарита Сташуленок, «Бедная Лиза» Николая Карамзина, автор оперы «Любовный напиток» Гаэтано Доницетти, случайный итальянский гондольер, четверо молодых талантливых артистов и сам Жюгжда, который владеет тайнами инструментовки поэтической строки. Говоря высоким стилем, все они «духовной жаждою томимы». И пушкинский стих помчался на высокой, современной, реактивной скорости. Это тогда, в позапрошлом веке, он мог неторопливо плестись в карете, запряженной лошадьми.
Из этого соединения времен и творческих личностей появился спектакль «Пиковая дама», который отчетливо показал, что интерес к Пушкину базируется на потребности в могучем нравственном начале, идеальной гармонии, высокой ясности и простоте. «Пиковая дама» — не просто смелый эксперимент. Экспериментом в искусстве сегодня никого не удивишь. Это возвращение классики в нашу жизнь через умение мыслить поэтическими категориями, через романтизм как буйный раздражитель, через понимание трагического как странного и необыкновенного. Они совершенно необходимы сегодняшнему поколению, чтобы повернуть его к возвышенно-духовному. И еще обязательно присутствие доброго юмора и легкой незлой иронии.
За два года спектакль собрал множество наград у себя дома и за рубежом, как мне думается, не просто веселой и легкой игровой манерой, которую все критики вслед за самим Виссарионом Белинским (ему очень нравилась повесть Пушкина) окрестили анекдотом. Очень много смешного, но не анекдот. Не пустышка, которую забудешь через час-другой. Жанр спектакля как «мистическая мистификация» возник далеко не случайно. События повести Пушкина и оперы Чайковского вместе с куклами-марионетками, словно по законам оптической обратной перспективы, ушли на дальний план. Время отодвигает все дальше и дальше капризных графинь, пугливых воспитанниц, бесшабашных гвардейцев. Время выводит на передний план крупные творческие фигуры. Их играют взрослые артисты. В программке они названы: солнце русской поэзии, гений русской музыки. Нетрудно догадаться, что это Пушкин и Чайковский, которые с помощью добрых ангелов (есть в спектакле и такие персонажи) почти мистически околдовывают нас безукоризненным звучанием русского языка, оперного пения, богатством ассоциаций и сценических метафор.
Обратим внимание, что «обратная перспектива» характерна для восприятия человека, чистота и естественность которого наиболее ярко проявляются в детстве. Именно дети (гродненские кукольники работают для них) художественно воспринимают мир в символических образах, близких к религиозным и мистическим.
Карточная игра штос, с которой и начинается спектакль еще на подходе к зрительному залу, обещает выигрыш по воле случая, просто везения. Однако то, что сотворили наши гродненские кукольники, — прекрасный плод продуманной до деталей игры, таланта, фантазии, тщательно подготовленной импровизации и в итоге — прорыва классики в современность.
