Великая Отечественная война закончилась почти семь с половиной десятков лет назад, но социальных потрясений, которые она принесла, хватит еще на многие поколения. Еще живы свидетели тех событий, и порой их рассказы способны ввергнуть слушающего в состояние шока. В голове не укладывается, какие адские, нечеловеческие муки пришлось пережить жертвам нацизма. Ни в чем не повинных людей били током, срезали с них кожу, травили собаками, морили голодом и пытали в застенках. Многие из них так и остались в тех душегубках, а те, кому удалось выбраться, остались физически и морально больными, покалеченными на всю жизнь. Михаил Афанасьевич — долгожитель, ему 94 года. Сегодня он рассказывает свою историю выживания спокойно, но один Бог знает, что в реальности творится у него на душе. Тысячу раз мог умереть этот сильный духом человек, но все же ему предначертано было вернуться из фашистского ада.
Ольга Степановна и Михаил Афанасьевич Навныко отметили недавно фантастическую дату. Они 66 лет вместе: неоновый юбилей — это большая редкость!
Работа, унижение, уничтожение
Концлагерь Нойенгамме был образован в 1938 году, и вплоть до 1945 года это жуткое место считалось центральным концлагерем Северо-Западной Германии. Причиной его создания рейх назвал растущую потребность в выпуске кирпича для возведения запланированных нацистами монументальных сооружений в Гамбурге.
По указанию СС на крыше кухонного барака краской был написан лозунг, хорошо заметный со стороны улицы, ведущей в лагерь: «Существует только один путь к свободе. Этапы его: послушание, прилежность, честность, порядок, чистота, трезвость, правдивость, самопожертвование и любовь к Отечеству». Казалось бы, как все благородно звучит, но за этим пафосом скрывалась физиономия страшной гидры уничтожения подневольным рабством, выдуманной фашистами для утверждения своей нации.
Более 90 процентов всех узников составляли выходцы из Польши, советские граждане, большое число евреев из разных стран. Нацисты для нужд немецкой военной экономики использовали труд сотен тысяч пленных, рассчитывая на последующее их уничтожение… Нашему герою в лагере пришлось изготавливать кирпичи, строить бараки, плавить лом, копать землю — в общем, выполнять самую тяжелую физическую работу. Но попал он в жернова концлагеря далеко не сразу.
Михаилу Навныко в 1941 году исполнилось 16 лет. Он жил в родной деревне Гулевичи в Копыльском районе, в семье был средним ребенком из троих детей, ходил в школу, помогал по хозяйству родителям. Никто тогда и не догадывался, какие испытания принесет июнь 1941 года… Карательный отряд фашистов окружил деревню и начал отбирать по возрасту и состоянию здоровья молодых людей. В 1942 году парня вместе с односельчанином Михаилом Русецким отправили на принудительные работы в Германию. Михаил Афанасьевич вспоминает:
— Нас, как скот, загнали в Мозыре в товарный вагон, везли в западном направлении очень долго без еды и воды. Мы были дерзкими подростками — несколько раз пытались в дороге бежать. Но из этой затеи ничего не вышло. Стояли долго в Бресте, а потом проехали Варшаву, Берлин, Потсдам… Наконец, приехали в Ганновер. Шесть человек из нашей деревни определили на литейный завод. Мы с товарищем поняли, что не выдержим, придумали план побега, раздобыли велосипеды и погнали за территорию ночью. Помню, что в нас стрелял охранник, но я с горки первым катился, и он промазал. А товарища, который ехал за мной, сбили пулей и вернули на завод. Но и я в итоге далеко не убежал. Вскоре меня сдала в полицию одна немецкая фрау, я попал в карцер тюрьмы, где был сильно избит.
На канале Деве Эльбе узники должны были при помощи вагонеток и тачек развозить по берегу землю.В тюремном заключении Михаил Навныко находился полгода, там выполнял работы по склеиванию конвертов и коробок, по решению суда был этапирован в гамбургский трудовой лагерь. Определили его на кирпичный завод. Потекли бесконечные будни остарбайтера, голодные и холодные дни измождения и издевательств. Приходилось терпеть: в случае очередной попытки побега заключенного ждала бы публичная казнь.
Михаил Афанасьевич вспоминает, что один узник придумал побег под водой с трубкой для дыхания. Но его быстро споймали на суше и устроили для всей трудовой бригады показательную смерть с травлей собаками, чтобы никто не вздумал больше бежать.
В лагере разные бригады заключенных работали на строительных работах, на канале Эльбы, подземном строительстве, транспортировке, производстве и вспомогательных работах. Среди узников было много хороших врачей, но медикаментов не хватало. Каждому, кто долго болел, грозило умерщвление посредством инъекций и последующее сожжение в печи.
Проработал в страшном трудовом лагере Михаил Афанасьевич три года. Здесь содержались только мужчины. Спустя какое-то время образовалась подпольная бригада сопротивления. Старшие привлекали молодежь в борьбу с эсэсовцами. Парень стал заниматься вредительством на производстве: то в формы подсыпал песок, то в станки. Но Михаила в итоге вычислили и избили до полусмерти… Несколько дней жизнь его в буквальном смысле висела на волоске:
— Меня уже готовили к печке — таким я был слабым… Как в тумане, послышалось: «Живой… еще дышит». И теперь, когда вспоминаю об этом, недоумеваю, почему меня оставили жить.
Корабль «Кап Аркона»
С лета 1944 года войска СС приступили к эвакуации концлагерей, которые располагались вблизи линии фронта, в филиалы, расположенные в тылу, пытаясь как можно дольше удержать заключенных под своим контролем. Но для узников Нойенгамме, где находился наш соотечественник, места во вспомогательных лагерях уже не нашлось. Тогда гауляйтер Гамбурга Карл Кауфманн конфисковал корабли, на которые в Любеке погрузили более 9000 заключенных. В плотно набитых трюмах заключенные страдали от голода, жажды и болезней, многие умирали.
3 мая 1945 года англичане стали с самолетов сбрасывать бомбы на корабль. Их целью было предотвратить отступление немцев через Балтику. Никто не знал, что трюмы судов забиты живыми людьми. На корабле «Кап Аркона», который стоял в бухте города Нойштадт, возник пожар. По официальным данным, в том пекле погибло 7000 узников: кто-то сгорел, кто-то утонул, в некоторых стреляли при попытке бегства.
Выжили только 450 человек. Среди них — Михаил Афанасьевич. Шрам на голове от пулевого ранения остался на всю жизнь напоминанием о том дне 1945 года.
Люди в панике начали прыгать в воду. Михаил плавать вообще не умел, нашел в одной каюте три спасательных жилета, надел один и поделился ими с приятелями. Они спустились по канату с корабля. Мужчины находились какое-то время в холодной воде, затем ветер погнал их к суше.
От озвученных воспоминаний Михаила Афанасьевича — мурашки по коже:
— На берегу нас всех эсэсовцы словили и загнали в церковь в Гамбурге. Утром объявили: «Кто может идти — дадим буханку хлеба, кто не может — отдельно становись». Я, как мог, пошел за хлебом. Тех, кто еще сносно передвигался, погнали в лагерь смерти. Котлован, вокруг бараки, обнесенные проволокой под напряжением... Тех, слабых, загнали в вагоны, они там и задохнулись, видел потом, как их тела везли в наш лагерный крематорий.
У Михаила Афанасьевича немало заслуженных наград.
Вопреки всему — жить!
Казалось, у Михаила в обнуленном списке запасных жизней не осталось. Неужели ни капельки той самой последней надежды?
— Помню, до освобождения к нам наведывался один фермер, забирал мешками... пепел, людской прах из крематория для удобрения своих полей. За это он привозил вареную картошку, бросал каждому узнику по две. Порой умудрялся выхватить еще пару картофелин у него, за что был избит палками, но ведь есть хотелось страшно… Отчаяние, что ты один и никто не выручит, было запредельным. Опасно стало находиться и среди своих. Помогать другим было запрещено. Но все-таки встречались и незлые люди… Мне, например, подсказали, в какие бараки лучше не заходить, потому что там дошло до каннибализма.
Высадка британского десанта в Гамбурге все-таки вытеснила немцев с их позиций. Заключенных из лагеря освободили англичане. Но обессиленный узник Михаил к тому моменту заразился брюшным тифом. У него начался сильный жар.
После пережитого
Вместе с немногочисленными уцелевшими узниками Михаила Афанасьевича перевезли в город Вассермюнд. Он пролежал некоторое время в госпитале, после выздоровления его передали советским властям. После проверки Михаил был призван в армию, срочную службу в которой проходил до 1951 года. Лишь спустя десять лет после войны он вернулся на родину.
Сегодня Михаил Афанасьевич проживает в Калинковичах, уже практически не ходит. Передвигаться ему помогает специальная опора, а в бытовых вопросах незаменимый помощник 86-летняя жена Ольга Степановна. Супруга говорит о муже как о надежном и добром человеке:
— Стажа водительского у него 50 лет, никогда не курил и не пил, был ответственным. Так что работа у Миши всегда была. Трое детей мы родили и подняли. Жизнь — главное, что у нас есть, и в этом кроется счастье…
Михаил Афанасьевич выражает надежду, что больше никогда и никому эти ужасы претерпевать не придется. Хотя лично ему стереть из памяти пережитое невозможно. О жестокости и аморальности фашизма напоминает мемориальный комплекс Нойенгамме, построенный немцами на месте концлагеря. Целый «дом памяти» о депортированных сюда ста тысячах жертв нацистских преследований представляет собой завещание потомкам. Не убий — одна из главных заповедей всему человечеству, и об этом надо знать и помнить всем живущим на этой хрупкой планете.
shimuk@sb.by
