Возможно, уже завтра в энциклопедии придется внести некоторые правки. В статьях о русском классике Грибоедове нужно уточнить, что его род — не польского, а белорусского происхождения, настаивает профессор Сергей Рассадин, член Геральдического совета при Президенте. Сергей Евгеньевич, исследуя генеалогию известных людей России, пришел к выводу, что корни многих из них нужно искать в Беларуси.
Впрочем, версия о польском происхождении Грибоедовых появилась давно. Еще в 1856 году в журнале «Москвитянин» была опубликована любопытная заметка: «Род его ведет свое происхождение из Польши, от фамилии Грибовских, переселившихся в Россию, кажется, в начале царствования рода Романовых. Один из предков Грибоедова подписался на Уложении царя Алексея Михайловича, припоминающем во многих местах Статут Литовский, сочиненный литовским канцлером Львом Сапегой в XVI веке. Это заставляет думать, что предок Грибоедова, писавший Уложение, мог быть нарочно вызван в Россию для этого дела как муж искусный в правоведении. Впрочем, это одно предположение, о котором мы неоднократно говорили с покойным другом».
Профессор Рассадин уверен, что Грибоедов был «вызван» из Белоруссии, так как именно здесь действовал Статут Сапеги, а никак не из Польши.
Есть и более точные свидетельства. В частности, предок классика дьяк Федор Иванович Грибоедов входил в состав комиссии по составлению свода законов Московского государства. Его отец Ян Гржибовский поселился в Москве в Смутное время — в первой четверти XVII столетия. Иван Федорович Грибоедов, владевший поместьями в Рязанском и Вяземском уездах, был стольником и полковником московских стрельцов при царевне Софье.
Родители литератора — Сергей Иванович и Анастасия Федоровна — оба происходили из рода Грибоедовых, из Владимирской губернии, хотя Александр Сергеевич родился уже в Москве. Это не смутило профессора Рассадина. Он и в этом обстоятельстве нашел подтверждение белорусской генеалогии «своего» героя:
— В российской глубинке жило много так называемой польской шляхты — потомков выходцев из Речи Посполитой. Предки этих дворян были переселены в Пензенскую, Нижегородскую, Владимирскую и даже в Казанскую губернии как пленные во время войн XVII столетия или по приглашению московских государей. Например, в архиве Мордовии сохранились документы о наделении «польской» шляхты землями в этом крае. А Владимир Даль находил в говоре части тамошних дворян белорусские элементы. Это неудивительно, ведь уже ни для кого не секрет, что, например, Римские–Корсаковы ведут свой род от наших Корсаков, а графы Чернышевы — потомки Черницких из–под Лиды. Так что Грибоедовы не одиноки в своем «иностранном» происхождении.
Сергей Евгеньевич напоминает, что Грибовские, от которых пошли Грибоедовы, — распространенная фамилия в Беларуси, и есть среди них и православные, и католики, и шляхта, и мещане, и крестьяне. «Например, подругой моей покойной матери была Галина Грибовская из–под Гомеля», — говорит ученый.
И еще на одну деталь обратил внимание Сергей Рассадин — более чем красноречивую. На надгробии Грибоедова, похороненного в семейном склепе на кладбище московского Донского монастыря, изображен герб «Прус второй», типичный для белорусско–польской шляхты. Он как своего рода печать: фамилия менялась, а семейный символ оставался неизменным независимо от того, в какой стране оказывались Грибовские–Грибоедовы.
