Возраст любви Лолиты Торрес

Это имя сегодня вряд ли известно широкой публике...
Это имя сегодня вряд ли известно широкой публике. Но людям моего поколения — тем, кто смотрел фильмы исключительно в кинотеатрах еще до наступления теперешней эры телевидения, оно наверняка знакомо. Тогда, в середине 50–х, я оканчивал школу и хорошо помню, как одноклассницы гонялись за переснятыми с кинопленки фотографиями новой кинозвезды, сразу затмившей славу прежних экранных кумиров — Дины Дурбин и Людмилы Целиковской, Вивьен Ли и Марики Рокк... Прекрасная аргентинка ворвалась в нашу послевоенную жизнь, еще не успевшую оттаять от ледникового периода сталинизма, как случайно влетает в открытую форточку невесть откуда взявшаяся диковинная заморская птичка.

«Возраст любви» был одним из тех немногих зарубежных фильмов, которые попали на наш экран вскоре после премьеры у себя на родине. До этого советский киноимпорт ограничивался в основном довоенными лентами, изъятыми у поверженной Германии в качестве трофея. Так попали к нам «Королевские пираты», «Петер», «Девушка моей мечты», «Мост Ватерлоо», первый многосерийник «Тарзан» и другие фильмы моего детства, которые, возможно, и не были шедеврами мирового кино, однако врезались в память на всю жизнь.

Чем же покорила публику Лолита Торрес — юная исполнительница сразу двух главных ролей, матери и дочери, в фильме полувековой давности, который, не боясь ошибиться, можно считать предтечей латиноамериканских экранных мелодрам, столь популярных сегодня у нас и за рубежом? Обидный ярлык «мыльной оперы» тогда еще не приклеился к произведениям этого жанра. И чистые души кинозрителей эпохи неореализма, открытые добру и справедливости, трепетали от переживаний за судьбу красивой, но простой девушки–бесприданницы, страстно влюбленной в недоступного из–за сословных предрассудков и коварной соперницы отпрыска богатых родителей. Юная Лолита с ангельским личиком и осиной талией, в расклешенном колокольчиком платье ко всему прочему прекрасно пела и танцевала, и ее песни потом еще долго звучали с граммофонных пластинок, выпускаемых чуть ли не миллионными тиражами. «Я не знала, что тебе мешала, мы чужие, обо мне забудь...» Эти слова запомнившейся песенки из фильма, обильно смоченные слезами прекрасной аргентинской Золушки, уверен, и сегодня рвут души моих постаревших одноклассниц.

Когда год спустя на наши экраны вышла «Карнавальная ночь» с тогда еще никому не известной 20–летней студенткой ВГИКа в главной роли, мне показалось, что Людмила Гурченко снималась под заметным впечатлением от героини «Возраста любви» — настолько похож был внешний рисунок созданного ею образа на тоненькую обаятельную красавицу из аргентинского фильма. И, думается, эта похожесть в чем–то поспособствовала восходящей звезде отечественного кино, к изумлению и зависти ее более именитых соперниц, с первого появления на экране привлечь к себе зрительские симпатии.

И вот в один прекрасный день, двадцать лет спустя, звонит мне в редакцию «Вечернего Минска» знакомый преподаватель–испанист:

— Салудо, амиго! Знаешь, кто к нам приехал? Ни за что не угадаешь! Помнишь такую картину «Возраст любви»?

Еще бы не помнить!

— Неужели Лолита Торрес? — в моем голосе, по–видимому, так явственно звучало недоверие, что приятель расхохотался.

— Сегодня же не первое апреля, чтобы я вздумал тебя разыгрывать!

Получаса хватило, чтобы узнать телефон в номере гостьи, которая остановилась в «Юбилейной», и при помощи молодого преподавателя иняза Николая Ленивко договориться о встрече.

В назначенное время с букетом цветов и купленными в «Павлинке» национальными сувенирами мы втроем — я, мой коллега Виктор Шимолин как фоторепортер и Николай Ленивко в качестве переводчика — ожидаем в холле гостиницы встречи с гостьей из нашей юности, нежного возраста любви...

Она вполне могла бы пройти мимо, не обратив на себя внимания. Среди выходящих из лифта постояльцев гостиницы мы искали глазами хрупкую миловидную аргентинку, какой она запомнилась по фильму. А откуда–то сбоку, видимо, среагировав на роскошный букет и шимолинскую фотокамеру, к нам приблизилась дородная дама в черном, с густым макияжем, настолько искажавшим тонкие черты знакомого по фильму лица, что узнать в ней киношную Лолиту Торрес было бы по силам, пожалуй, только опытному физиономисту. Не обращая на нас с Виктором никакого внимания, незнакомка сразу устремилась к Николаю, жгучему брюнету с колоритной внешностью латиноамериканского мачо. Его белорусские корни настолько глубоко ушли в аргентинскую землю, где он родился и вырос, что сеньора Лолита сразу определила в нем родственную душу. А обменявшись несколькими фразами, они выяснили, что, кроме всего прочего, являются вдобавок и земляками. Это еще более привлекло интерес гостьи к нашему переводчику. Николай представил нас, но мне показалось, что сеньора Лолита пропустила мимо ушей наши чужеземные имена и должности, не спуская глаз с неожиданно встретившегося ей в столь дальнем зарубежье симпатичного земляка.

В гостиничном ресторане, куда нас пригласила для беседы сеньора Лолита, она заказала драники и мачанку, продолжая оживленно беседовать с нашим переводчиком на темы, как мне показалось, далекие от цели нашего визита. Мы с коллегой Виктором молча дегустировали национальные блюда, которые, судя по всему, интересовали гостью куда меньше, чем сеньор Николас.

Лихорадочно соображая, как отвлечь ее внимание от столь явно манкирующего своими обязанностями переводчика, не нарушив при этом этикета, я вспомнил, что в студенческие годы пытался стать полиглотом, пробуя себя в разных языках, включая испанский. Соседка по общежитию Лида Калешук, репатриантка то ли из Перу, то ли из Чили, взялась обучить меня родному языку экспресс–методом, основанным на заучивании наизусть отдельных ходовых фраз и стихов. Фразы забылись, а некоторые стихи прочно засели в памяти. На одном из них, «Аире де ноктурно», Лида ставила мне испанское произношение. В итоге, разбираясь в испанском примерно так же, как в китайском, я читал стихи на чужом языке с интонациями профессионального декламатора.

Эту наживку я и решил пустить в ход, чтобы спасти гибнущее на глазах интервью, уже запланированное в субботний номер. Очередная рюмка болгарской «Плиски» придала мне смелости, и, улучив момент, я встрял в беседу сеньоры Лолиты и сеньора Николаса, произнеся на чистейшем, как мне показалось, кастильском наречии название стиха Федерико Гарсия Лорки.

Наконец–то мне удалось завладеть вниманием кинозвезды! Оставив своего собеседника, она устремила на меня изумленный взгляд. Вероятно, гостье подумалось, что в ее окружение внедрился агент КГБ, которым тогда пугали всех иностранцев, иначе зачем было этому хитрецу поначалу скрывать свое знание испанского? А чрезмерная доза коньяка, по–видимому, развязала притворщику язык...

Пока сеньора Лолита размышляла таким или примерно таким образом, я дочитал до конца стихотворение, в котором рефреном повторялись слова «амор» и «корасон» — «любовь» и «сердце», без которых не обходится ни одно классическое произведение романской поэзии. Чтобы не томить изумленную гостью, я попросил Николая объяснить ей тайну моего испанского. Через пару минут оба хохотали, а сеньора Лолита даже зааплодировала. Вот так мне удалось сорвать аплодисменты от кинозвезды, которая, побывав на вершине славы, хорошо знала их цену.

После этого беседа вошла в нужное русло, и благодаря Николаю, вспомнившему наконец о своих прямых обязанностях, мне удалось выведать у сеньоры Лолиты все, что могло бы заинтересовать читателей. Довольно неожиданно было услышать от популярной киноактрисы признание в том, что из всех ее ролей — а их оказалось больше тридцати — самой интересной и значительной Лолита Торрес считает роль матери. Не в кино, а в жизни. У нее пятеро детей: три сына и две дочери. Сведения о муже артистки, который оказался ни много ни мало миллионером, владельцем сети ювелирных магазинов в Буэнос–Айресе, попали под сокращение: редактору или кому–то другому из подписывающих материал к печати показалось, что это скомпрометирует народную любимицу в глазах ее почитателей. Такие были времена...

Больше всего, помнится, мы говорили о «Возрасте любви» — фильме и о том, что дало ему название. Артистка сетовала на ужесточение нравов. Она еще не знала и не могла знать, что вскоре ее соотечественников ждет жесточайшее испытание диктатурой хунты, захватившей власть. И Аргентина, «серебряная страна», издавна привлекавшая к себе эмигрантов со всего мира, приобретет печальную известность сотнями, тысячами исчезнувших без следа противников режима. После его свержения выяснилось, что трупы неугодных сбрасывались с вертолетов в океан.

А тогда мы говорила о любви и нежности...

— «Возраст любви» — далеко не единственный из моих фильмов, но самый любимый, — признавалась артистка. — Знаете, за что я люблю его? За нежность. Это ведь такое прекрасное чувство, цена которому неизмеримо высока в наш рациональный, жестокий век... Любовь не имеет возраста. Думаю, что он беспределен...

Мучас грасиас, сеньора Лолита! Большое спасибо за то, что вы учили нас любить, а не заниматься любовью, как это звучит на языке сегодняшних суперфакеров, или, как они там называются, современные специалисты в области Камасутры. Все же будем надеяться, что любовь в вашем понимании не умрет — ведь у нее нет возраста.

В этом году Лолите Торрес должно было исполниться 75.

К сожалению, артистка не дожила до этого юбилея. Всезнающий Интернет сообщил, что Лолита Торрес–Кассиа ушла из жизни 14 сентября 2002 года и похоронена в Буэнос–Айресе на кладбище Чакарита, в Пантеоне аргентинских актеров. В память о сеньоре Лолите у меня остались ее подарки: портрет с автографом, семейная фотография и прозрачная сувенирная коробочка с забавными фигурками кукольной парочки в аргентинских национальных костюмах.

Сегодня у всех на слуху другая Лолита — одна из звезд современного шоу–бизнеса, имеющая шумный успех у своих многочисленных поклонников и поклонниц. Созданный ею сценический образ далек от того, который так привлекал нас в героинях аргентинской кинозвезды. Но своим несомненным талантом певицы и актрисы нынешняя Лолита оправдывает имя, подаренное ей родителями, очень даже возможно, под впечатлением от фильма, современниками которого они были.

Некоторое время назад я услышал по телевизору еще одно знакомое имя, напомнившее о той теперь уже далекой встрече с прекрасной аргентинкой, — Николая Федоровича Ленивко, сотрудника белорусского посольства в одной из латиноамериканских стран. Возможно, он виделся с сеньорой Лолитой на ее родине — мне почему–то кажется, что их встреча в Минске не была последней. Было бы любопытно встретиться с нашим бывшим переводчиком, который стал дипломатом: может, ему известно, кем стали теперь уже взрослые дети артистки — Анхелика, Марианна, Марсело, Сантьяго и Диего...

А если отечественному кинопрокату вздумается вернуть на экраны «Возраст любви» по случаю его 50–летия, зрительные залы, уверен, не будут пустовать. Фильм, который в общем–то не отличается ни новизной сюжета, ни режиссерскими или операторскими изысками, но завоевал столько зрительских сердец, не может устареть. И его с удовольствием или, по крайней мере, с любопытством посмотрят внучки тех, кто когда–то плакал и радовался вместе с экранными героинями незабываемой Лолиты Торрес.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter