Воздушная эпопея летчика Лойко

Он угнал самолет, чтобы вернуться на родину
Он угнал самолет, чтобы вернуться на родину

Как стать пилотом–асом? В Первую мировую войну достаточно было сбить в небе пять вражеских самолетов. Но еще и найти свидетелей своих побед. Первый из белорусов, кому это удалось, в 1917 году, — Иван Лойко. Простой деревенский парень из–под Минска служил русскому царю, Белой гвардии, сербскому королю и Советскому Союзу. Прошел огонь, воду и медные трубы: войну с немцами, гражданскую, эмиграцию. После смерти о нем забыли. Потомки Ивана Александровича, живущие ныне в России и Канаде, много лет собирают уцелевшие свидетельства о предке по всему миру. И только теперь по этим материалам мы впервые рассказываем об авиаторе на его родине.

Грезы о небе

Появился на свет Иван, сын Александра Лойко, 24 января 1892 года. Мать будущего летчика — уроженка старинного местечка Мир Евгения Сакович. После свадьбы она переехала к мужу в деревню, бывший шляхетский застенок Рубилки Минской губернии. Род Саковичей не слыл богатым, но отец обеспечил дочь неплохим приданым: выкупил половину земли в селе. Рачительные хозяева могли позволить, когда сын подрос, отправить его на учебу в Минск. Здесь, на Комаровском поле, 22 августа 1910 года парень впервые увидел аэроплан. Это на «Формане» прилетал Сергей Уточкин, уже тогда легендарный авиатор.

Уезжая на каникулы в деревню, Иван все время проводил в мастерской — по печатавшимся в журналах схемам собирал свой планер. Родители увлечения сына не понимали: узнав о странном занятии, мать отругала его, что стянул из «куфра» полотно, а отец надавал подзатыльников за доски, порезанные на детали летающей машины.

Реализовать свои мечты Лойко смог только в Москве, поступив в 1913 году в Алексеевское училище. Отсюда вел самый короткий путь в авиацию. Выпускников охотно зачисляли в летные школы и обучали за казенный счет. Свободное время Иван проводил на Ходынском поле, где почти каждый выходной устраивали соревнования по воздухоплаванию, а рядом находился первый в России авиазавод «Дукс».

С началом Первой мировой войны юнкеров Алексеевского училища стали спешно готовить к выпуску. Получив револьвер, шашку, полевой бинокль, компас и сто рублей, будущий ас направился в Качу, городок недалеко от Севастополя, где располагалась школа морской авиации. О ее выпускниках говорили: «Они могут летать даже на письменном столе».

Крутые виражи

Обученного основам летного дела парня послали на фронт в Галицию, воздушным разведчиком. Мастерство русских пилотов поражало иностранцев: «Они хладнокровны и могут переносить большие потери без всякой паники. Это страшные противники».

Вырваться к родным удалось всего несколько раз. Семья жила в достатке: два больших дома, 90 десятин земли, три лошади, пять коров. Но Ивану быстро наскучило деревенское затишье. Вернувшись на фронт, он бросается в бой: за два месяца совершает тридцать разведок. В середине 1916 года становится командиром 9–го истребительного авиаотряда. К этому времени он сделал уже более полутора сотен вылетов в тыл врага.

На аэроплане «Ньюпор–11», самолете–хищнике, выполнявшем крутые виражи, почти в упор расстреливает немецкую машину. Самолет переворачивается и врезается в землю прямо перед русскими окопами. Это была первая из пяти необходимых для звания аса побед.

Вот только летать становилось все опаснее. Половина катастроф случалась из–за отказа техники. К началу 1917 года авиация вообще перестала участвовать в боях. Но в революционный год белорус успел сбить на Румынском фронте пятый самолет противника. Это было в сентябре. В ноябре 9–й отряд расформировали по приказу новой революционной власти. Как командир Лойко остался не у дел. Сослуживцы тем временем вступали в Красную Армию.

Между белыми и красными

В Российской императорской армии за несколько лет герой этой истории сделал неплохую карьеру. Шесть орденов — святых Анны, Станислава, Владимира и Георгия разных степеней говорили о многом. Когда в начале 1918 года Лойко приехал в Одессу, ему сразу предложили должность заместителя командующего авиацией Украины (к ней перешел весь парк самолетов Юго–Западного и Румынского фронтов). Однако карьера в новой республике не сложилась. В начале 1919 года летчик оказывается в рядах белого движения. А затем — эмигрантом...

В Стамбуле, куда из Крыма бежали сторонники Врангеля, Лойко снимает мундир белогвардейца и со скудными сбережениями переправляется на Балканы — в Сербию. Здесь нужны были квалифицированные авиаторы.

В 1921 году удается устроиться инструктором летной школы в городе Нови–Сад. К русским сербы поначалу относились с сочувствием. Но эмигрантов становилось слишком много. Чувства симпатии сменялись раздражительностью. Руководство королевской авиашколы, правда, предлагало нашему летчику повышение по службе, если бы он принял сербское гражданство. Но к тому времени он уже выбрал другой путь.

У Ивана Александровича не сложились отношения с бывшими сослуживцами–врангелевцами, его не приняли в русское офицерское общество. Не ладил с верхушкой Белой гвардии еще один пилот–эмигрант — Павел Федотович Кочан. Вдвоем они сговорились при первой возможности угнать самолет и вернуться на родину.

4.000 метров над землей

Утром 6 августа 1923 года план Лойко и Кочана осуществился: пока их сослуживцы завтракали, самолет с двумя беглецами на борту взял курс на восток. С погодой вроде повезло: облака рассеивались. Правда, лететь пришлось без компаса, наугад. Горючего должно было хватить на перелет от Нови–Сада до советского Каменец–Подольского (город на западе Украины).

Поднявшись на высоту 4.000 метров, пилоты потеряли ориентировку — облака вновь сгустились и закрыли землю. Впереди виднелись только вершины Карпатских гор. К самому концу пути забарахлили моторы — заканчивался бензин, пришлось срочно садиться. Плавно планируя, самолет спустился на кукурузное поле. Сбежались местные жители. Они понимали по–русски, но это были румыны. Выяснилось, что во всей округе только два жандарма. Чтобы не попасться на глаза властям, летчики попросили сельчан посторожить машину, а сами скрылись.

Шли по лесным стежкам, сторонясь деревень. Питались сырой кукурузой. Две ночи провели в снопах и только на третий день подошли к Днестру, отделявшему Румынию от СССР. Риск утонуть, переплывая бурную реку, был так велик, что обессилившие русские авиаторы решили сначала зайти в соседнюю деревню и подкрепиться. Но не успели выйти на улицу, как нарвались на румынских солдат...

В Сербии спохватились о беглецах не сразу. Сначала предположили: раз самолет пропал, то, скорее всего, летчики разбились. Через три дня безуспешных поисков места падения появились другие версии. В русской эмигрантской прессе поднялась волна публикаций о «предателях»: Лойко обвиняли в симпатиях большевикам. Сербские газеты писали, что побег устроили агенты ГПУ.

Румынская тайная полиция два месяца расследовала дело пилотов, и в конце концов их депортировали в СССР. Сербские спецслужбы, не добившись выдачи «преступников», запустили газетную «утку»: якобы Лойко и Кочан уже в военной тюрьме и вскоре предстанут перед судом.

Улыбка фортуны и гримасы судьбы

На самом деле в январе 1924 года Лойко зачисляют на службу в РККА, в мае направляют инструктором в Борисоглебскую школу военных летчиков. Тут знаменитый авиатор занялся своим любимым делом — моделированием и строительством планеров.

Все рухнуло в один день. В начале 1929 года из Белоруссии приехал брат Николай. Жаловался, что отца заставляют вступать в колхоз, а тот упирается. Земля–то на свои деньги купленная. Николай признался, что от отчаяния даже сорвал красный флаг с сельсовета.

Иван срочно выезжает в Рубилки. Целую ночь всей семьей советовались: сын настаивал, чтобы отец скорее продавал имущество и уезжал в глубь страны, где его никто не знает. И хотя он втайне приехал к родителям, однако это не скрылось от ГПУ. По возвращении в Москву Лойко арестовывают. Родителей ссылают в Сибирь. Односельчане свидетельствуют против отца–«кулака», что при поляках тот служил старостой деревни.

В Белоруссии из родных Ивана оставалась только сестра Нина. В 1942 году немцы расстреляют ее за связь с партизанами.

* * *

В 1934 году Ивана Александровича освободили по амнистии. Он вернулся к любимому занятию — конструированию самолетов. Но, по одной из версий, весной 1936 года Лойко внезапно умер от воспаления легких. По другому предположению он погиб под Ленинградом в 1942 году. Точка в его судьбе не поставлена до сих пор...

Фото из госархивов России, Украины и семейного альбома Лойко.

Автор выражает благодарность Аркадию Лойко (Томск) и Вячеславу Станишевскому (Минск) за помощь в подготовке материала.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter