Восьмидесятилетний юнга

О войне персональный пенсионер республиканского значения вспоминать не любит. Даже сейчас, когда прошло больше 60 лет со дня ее окончания. Делает это только по просьбе внуков и в исключительных случаях, к которым был причислен неожиданный визит корреспондента из столицы. “Мы жили с отцом в Орше — мать умерла еще до войны, — рассказывает Владимир Ефимович. — 22 июня мы собирались на рыбалку, но, как сами понимаете, нашим планам не суждено было сбыться. Мы начали пробираться на восток. Немецкие самолеты с черными крестами на фюзеляжах носились над самой головой, расстреливали людей, бомбили составы. В один из таких налетов погиб отец, а меня контузило...” У ветерана дрожит голос. Говорят, время лечит, но, выходит, и шестидесяти пяти лет недостаточно, чтобы забыть.
Долгие скитания завели паренька в детский дом города Мелекесс Куйбышевской области. Юное сердце пылало жаждой отмщения. Не раз Володя с новыми друзьями пытался убежать на фронт, но все безрезультатно. Помог, как всегда, случай. Однажды пацаны заметили, как моряк в бескозырке с ленточкой вешает на доску объявление. Прочитали. В нем говорилось о наборе в школу юнг. Моряк улыбнулся и спросил: “Ну что, хотите служить на флоте?” В тот же день на столе председателя горкома комсомола лежало заявление Владимира Парабковича... Желающих попасть в школу были тысячи. Но брали туда не всех. Предпочтение отдавалось детям военных и сиротам. Наш герой предъявляемым требованиям соответствовал.
Соловецкая школа юнг появилась не от хорошей жизни. Начало Второй мировой выявило дефицит квалифицированных кадров в советском флоте, который надо было срочно восполнять. Чтобы как-то решить этот вопрос, нарком Военно-морского флота Кузнецов в мае 1942 подписал приказ о создании школы на Соловках. Позже Валентин Пикуль, один из выпускников школы, в биографической повести “Мальчики с бантиками” писал: “...советское командование решило, что лучшего места для обучения юнг не найти. Здесь здоровый климат, от сосен и моря дух насыщается бодростью, а целительная вода озер закаляет тело”.
Уже в сентябре школа провела первый набор. Правда, как таковой школы еще не было. Вначале ребята проделали 17-километровый путь до места, где она должна разместиться. А потом принялись за строительство. Пятнадцатилетние пацанята сами копали землянки, валили лес, выполняли все работы по самообслуживанию: стирали белье, суетились на камбузе. Среди них был и белорус Володя Парабкович. “Нас переодели во флотскую форму, с трудом подбирая размеры, — вспоминает ветеран. — Работали все дни напролет. В коротких перерывах бегали в лес по ягоды, чтобы утолить жажду. А после работы шли отдыхать в холодные палатки, где постелью служили матрасы и наволочки, набитые травой...”
Занятия длились по восемь часов, вечером учились самостоятельно. Были и специальные предметы, и общеобразовательные, и особенно любимая ребятней строевая подготовка. Через год непростое учение было окончено. Новоиспеченный юнга Парабкович, как отличник, мог выбирать себе место службы. Конечно же, попросился туда, где идут боевые действия. Так он стал электриком на гвардейском эсминце Черноморского флота “Сообразительный”. В первый же боевой выход “сынок”, как прозвали новичка бывалые матросы, сыскал себе уважение товарищей. От взрыва на главном электрощите отошли предохранители, из-за чего обесточило полкорабля, но юнга не растерялся и мигом неисправность устранил. После боя командир перед строем объявил новичку благодарность. По признанию Владимира Ефимовича, это были едва ли не самые счастливые мгновения в его жизни.
С командиром “Сообразительному” повезло. За четыре военных года Сергей Ворков, позже получивший звание контр-адмирала, 218 раз выводил эсминец на боевое задание. Корабль прошел 63 тысячи огненных миль, провел 59 транспортов и 33 конвоя, 59 раз поддерживал огнем сухопутные войска, совершил 9 нападений на неприятельские порты. Вывез из осажденных Одессы, Севастополя и Новороссийска более 15 тысяч раненых, женщин и детей. Что удивительно, “Сообразительный”, хоть всегда и находился в самом пекле сражений, не получил ни одной пробоины и не потерял ни одного члена экипажа. На Черноморском флоте даже шла молва о “заговоренности” корабля. “Дело вовсе не в этом, — с улыбкой объясняет Владимир Ефимович. — Все достигается за счет твердой дисциплины и знания своих обязанностей. Существует особенное флотское равенство перед смертью. Или вся команда погибает, или вся остается в живых...”
За четыре года работы школа юнг подготовила более четырех тысяч высококвалифицированных специалистов. Примечательно, что все они стали не только отличными солдатами, но и хорошими людьми — ни один юнга по жизни не затерялся. Среди воспитанников есть и лауреаты Госпремии СССР, и народные артисты, и писатели, и командующие Морфлотом. Владимир Парабкович тоже на судьбу не жалуется. Где бы он ни работал, везде находился на видных ролях — будь то должность обыкновенного рабочего на заводе, замполита МТС или директора районного комбината потребкооперации. Его энергичность, профессионализм и жизнелюбие ценили и ценят не только начальство, но и простые люди. Сегодня в Узде, где ветеран живет более 40 лет, его величают не иначе как “наш юнга”.