Восхождение к подвигу

(Окончание. Начало в «СБ» № 119.)

11 июня эшелон с «Шерманами» и «Валентайнами» прибыл на станцию Колодня, разгрузился и, совершив очередной марш, сосредоточился у поселка Устиновка, северо–восточнее Смоленска. После таких грандиозных маневров по украинской, румынской, молдавской и смоленской земле на «спидометрах» иномарок было около 1.000 км! И ни одного вышедшего из строя танка! Многие танкисты–«иномарочники» специальным приказом по корпусу были удостоены за это орденов и медалей, а их «железные кони» — добрых слов и похвалы. И если остальные танковые бригады корпуса получили под Смоленском новые «тридцатьчетверки», то 19–я бригада будет освобождать Белоруссию на своих танках–рекордсменах. И не зря среди военных популярна поговорка: «Война — это ерунда, главное — маневры!» Большие военачальники долго спать танкистам не давали. Едва к 17 июня последние части 3–го корпуса прибыли после разгрузки в новый район дислокации, как снова в путь — в район ожидания. Не успели толком передохнуть, снова зарокотали танковые моторы — марш в район сосредоточения. Но и этот район из–за просчета в планировании операции пришлось менять. В итоге перед самым наступлением намотали на гусеницы еще 300 км. И все это ночью, без света фар, в условиях строгой маскировки, при отсутствии хороших дорог и мостов через многочисленные речушки. Механики–водители танков буквально валились с ног. За рычагами управления их меняли другие члены экипажа. Благо что у «Шермана» имелся штатный помощник механика–водителя. Помогали и командиры, управлял «американцем» и Василий Чеботарев.

Колонна М4А2 «Шерман» 19–й гв. танковой бригады с десантом. 1944 г.

Накануне перехода в наступление начальник отдела контрразведки «СМЕРШа» 3–го гв. танкового корпуса гв. майор Фоменко провел со своими оперативниками инструктаж–совещание. Его заместитель гв. подполковник Иван Худяков организовал с молодыми, такими как Чеботарев, сотрудниками отдельное занятие. Приказал зря на рожон не лезть: задача контрразведчика не танки водить, а выполнять свою сложную и на первый взгляд незаметную работу. Немцы при отступлении не забыли оставить свою агентуру для разведывательной и диверсионной работы. Отметил наблюдательность и аналитические способности Василия Чеботарева, которому удалось задержать ряд подозрительных, представляющих оперативный интерес лиц. Бдительность и еще раз бдительность. Танкисты устали еще до начала боев, поэтому важно было не допустить случаев малодушия и дезертирства. Особая ответственность ложилась на контрразведчиков 19–й бригады, которая должна была действовать на острие, в передовом отряде корпуса, в отрыве от главных сил.

Распределил своих работников по частям и политотдел 19–й бригады. К радости Чеботарева, в его подопечный 3–й танковый батальон направили помощника начальника политотдела по комсомолу гв. старшего лейтенанта Михаила Снегирева, с которым его связывали особенно дружеские отношения. Подымать боевой дух автоматчиков моторизованного батальона было поручено агитатору политотдела, ветерану бригады, легендарному гв. капитану Алексею Лозовенко, имевшему три ранения и две боевые награды. В качестве десанта на броне «иномарок» автоматчики будут поддерживать танкистов и спасать их от «фаустников». Для того чтобы разместить на «Шермане» как можно больше пехотинцев, сделали для них на корме танка специальный «балкон» из бревен.

Перед наступлением Василий Чеботарев еще раз побеседовал с командирами танковых рот батальона гв. старшими лейтенантами Георгием Лопатиным и Абесаламом Адамидзе, гв. лейтенантом Петром Малковым. С комбатом Александром Шишовым договорился о взаимодействии и своем месте в боевом порядке. В просторном «Шермане» место Василию нашли без проблем.

Оперуполномоченный гв. ст. лейтенант Н.Хандрамай (стоит крайний слева) с офицерами 3–й гв. танковой бригады.

В ночь с 24 на 25 июня, совершив марш, танкисты сосредоточились в лесу западнее Лиозно. В 10 часов 25 июня передовой отряд корпуса под командованием гв. полковника Георгия Походзеева в составе его 19–й гв. танковой бригады (1 танк Т–34, 3 самоходки Т–48, 43 танка М4А2 «Шерман», 35 легких Мк.9 «Валентайн»), 1436–го самоходного артполка (19 самоходок Су–85), батареи самоходок ИСУ–152 376–го гв. самоходного полка, 1701–го зенитного артполка (15 скорострельных 35–мм пушек и 13 крупнокалиберных 12,7–мм пулеметов ДШК), 154–го отдельного саперного батальона и 10–го отдельного гвардейского мотоциклетного батальона на мощных «Харли–Дэвидсон», имевшего на вооружении 10 танков «Валентайн» и 7 самоходок Т–48, выдвинулся для ввода в прорыв по маршруту Бродки — Лучеса — Богушевск и к 21 часу достиг деревни Цыпки, юго–восточнее Богушевска. Днем двигаться оказалось ничуть не легче, чем ночью. Нестерпимая жара, едкая, всюду проникающая пыль, душный запах соляры, ручьи соленого, разъедающего глаза пота... В этот воскресный день Василию Чеботареву исполнилось 26 лет. В качестве подарка помощник начальника штаба бригады по разведке гв. капитан Борис Смирнов с группой разведчиков совершил рейд в район деревни Селец, где захватил в плен троих офицеров и 20 солдат. В ходе допроса языков удалось установить силы противостоящего передовому отряду противника и расположение его огневых средств. Немецкая оборона была насыщена не только противотанковой артиллерией, но большим количеством специальных мобильных групп, вооруженных фаустпатронами и ручными реактивными противотанковыми гранатометами «Офенрор», которые на дальности 150 метров пробивали броню до 200–мм!

В ночь на 26 июня до руководящего состава довели приказ командующего армией маршала Ротмистрова за № 045 о переходе в наступление. 3–му гв. танковому корпусу предстояло в 4 часа утра, пройдя сквозь боевые порядки 65–го стрелкового корпуса, устремиться в прорыв в направлении Яново — Смоляны — Толочин — Бобр — Лошница — Новоборисов. Передовой отряд Походзеева к исходу 26 июня должен был овладеть Новоборисовом и переправами у Староборисова и Больших Ухолод. Но гладко было на бумаге. Полнокровная 5–я танковая дивизия генерал–лейтенанта Карла Деккера, а это 120 танков, среди которых большинство тяжелых Т–5 «Пантера» плюс 9 Т–6 «Тигр» и 120 бронетранспортеров, была срочно переброшена из–под Ковеля. Совершенно спокойно выгрузилась в Борисове и на всех порах помчалась к Бобру, где на одноименной реке планировала остановить гвардейцев Ротмистрова. В условиях полного господства нашей авиации ее должны были обнаружить и разгромить еще на железнодорожных путях в Борисове, но этого, увы, не произошло. Умудрились проспать целую дивизию, что привело к большим потерям и проблемам при продвижении к Минску.

В 1 час 20 минут передовой отряд Походзеева начал движение и, с ходу сбив заслон противника на рубеже Ходосы — Яново, устремился к поселку Селец, где, встретив организованное сопротивление, развернулся в боевой порядок и перешел в наступление. Первым в Селец ворвался «Шерман» белоруса — заместителя командира 2–го батальона гвардии капитана Степана Пожарского, который командовал головной походной заставой отряда. Сломив сопротивление гитлеровцев, танкисты ринулись к Смолянам и после ожесточенного кровопролитного боя к 5 утра выбили противника и из них. Понесли и первые потери. Погибли командир роты танков «Шерман» гв. старший лейтенант Василий Ткач, командиры танков Иван Дьяконов и Алексей Православнов. Командир взвода Петр Щеляговский таранил своим горящим танком немецкую самоходку, за что был представлен к званию Героя Советского Союза, но Золотую Звезду, увы, не получил.

Обстановка менялась очень быстро и требовала от танкистов оперативных, своевременных решений. Не потерялся в этой огненной круговерти и Василий Чеботарев. Наступление сдерживали не только противник, но и крайне неблагоприятная местность с обилием болот, плохие дороги и хлипкие деревянные мосты. Василий предложил пустить вперед не 32–тонные «Шерманы», а «Валентайны», вес которых был в два раза меньше. Юркие «англичане» с десантом моторизованного батальона автоматчиков гв. майора Николая Калашникова на броне, обходя заслоны, неожиданно врывались на вражеские позиции и, сея панику, расчищали путь для основных сил бригады.

Фрагмент представления к званию Героя Советского Союза.

Особо отличились танкисты 19–й бригады при освобождении райцентра Толочин и его железнодорожной станции. Первым на станцию Толочин ворвался взвод «Валентайнов» из 3–го батальона под командованием гв. лейтенанта Ивана Пасечникова. Командир танка «Валентайн» гв. младший лейтенант Филипп Лошкарев метким выстрелом подбил паровоз и остановил немецкий эшелон. Воспользовавшись возникшим среди немцев замешательством, не ожидавших появления здесь советских танков, в Толочин вошли «Шерманы» 1–го батальона гв. капитана Павла Фещенко с десантом автоматчиков гв. майора Калашникова. Первым в батальоне Фещенко в город прорвался командир роты Павел Дейнекин. Довершили разгром врага танкисты 3–го и 2–го батальонов. К 18 часам Толочин был полностью освобожден, а на станции блокировано 7 эшелонов врага. Автомобильная и железная дороги из Орши на Борисов были перерезаны. Оршанская группировка врага оказалась в западне и начала впопыхах, бросая тяжелую технику и вооружение, отступать. За проявленные мужество и отвагу Фещенко, Калалашников, Дейнекин и командиры 2–го и 3–го танковых батальонов Шишов и Самусенко были представлены к званию Героя Советского Союза, но наградили только первых троих.

К 20 часам 19–я бригада вышла к Романовке, в 10 км западнее Толочина. Продвигаясь дальше, нарвалась в районе Славени на засаду. Третий танковый батальон, который шел впереди, понес потери. Танкистов удивляло, что сопротивление гитлеровцев не ослабевает, а усиливается. Они ничего не знали о развертывании свежих сил немецкой танковой дивизии. Авиаразведка 1–й воздушной армии работала очень плохо. Свои 266–е авиазвено связи и 994–й авиаполк связи танкисты стали использовать в разведывательных целях только после тяжелых потерь, понесенных в боях за Бобр и Крупки.

К исходу 26 июня передовой отряд Походзеева стал выдыхаться. Позади двое суток в движении, без сна и отдыха, с боями и потерями в людях и технике. В 23 часа командир корпуса генерал Вовченко доложил Ротмистрову: «Соединения и части после 300 км (с учетом маневров при выходе в районы сосредоточения, ожидания и перехода в наступление) напряженного марша и боевых действий израсходовали три заправки горючего. Личный состав, особенно механики–водители, крайне устал — особенно 19–я гв. бригада... Я решил произвести замену и перегруппировку частей в течение ночи с 26 на 27 июня». 19–я гв. бригада Походзеева выводилась во второй эшелон, а вместо нее на Бобр с 2 часов ночи начала наступление 3–я гв. бригада. Эх, если бы этот приказ поступил на несколько часов раньше, то судьба Василия Чеботарева могла сложиться совсем иначе.

Вечером 26 июня полковник Походзеев решил выслать к местечку Бобр с целью разведки, а если благоприятно сложатся обстоятельства, то и захвата переправы через реку, отряд танков. Основу разведотряда составила 3–я рота 3–го батальона гв. лейтенанта Петра Малкова. В качестве десанта на броне — 2–я рота автоматчиков гв. старшего лейтенанта Ивана Мельниченко. В надежде взять контрольного пленного вместе с танкистами пошел на рискованное задание и Василий Чеботарев. Едва забрезжил рассвет, танкисты по старой дороге вышли к возвышенности, которая располагалась восточнее местечка Бобр. Ее рассчитывали проскочить на большой скорости, а дальше попытаться прорваться к мосту. Но именно здесь гвардейцев и ждала засада. Немцы открыли огонь в упор. Загорелся один «Шерман», задымил второй... Пехота, прикрывая танкистов, спешилась и залегла. Разгорелся неравный огневой бой с превосходящими силами противника, перешедший в ожесточенную рукопашную схватку. В ход пошли штыки, ножи, саперные лопатки... Скрежет металла, крики, брызги крови... Отчаянно сражаясь, погиб командир автоматчиков Мельниченко.

«Шерманы» 19–й гв. бригады с десантом автоматчиков уходят в разведку.

Чеботарев сначала снайперски уничтожал из автомата наседавших со всех сторон гитлеровцев, а затем, воспользовавшись обстановкой, сумел скрутить обер–лейтенанта, который оказался офицером подразделения спецпропаганды Рягликовым. Из района Обчуги к Бобру отступила большая группа власовцев. Это была невероятная удача, но доставить пленного в тыл Василию не удалось. Вот как об этом рассказал командир корпуса генерал Иван Вовченко: «В двухстах метрах от Чеботарева группа фашистских солдат захватила в плен нашу санитарку. Гитлеровцы набросились на девушку, разорвали на ней одежду, повалили на землю. Пленный эсэсовец (тот самый Рягликов. — Прим. авт.), увидев своих, вдруг набросился на Чеботарева. После короткого рукопашного боя с обер–лейтенантом было покончено. Чеботарев поспешил на помощь санитарке. Но силы были неравными. Один против десятерых. Чеботарев сражался до последнего дыхания и погиб как герой. Погибла и санитарка. Озверевшие фашисты выкололи Василию глаза, вырезали на груди звезду и штыками изуродовали его тело». Мог ли Чеботарев не прийти на помощь санитару 3–го батальона гв. рядовой Марии Инкиной, оправдывая это выполнением задачи по доставке особо важного пленного? Кто–то, может быть, и смог, но не Василий. У него у самого были дочь и жена. Как бы он потом смотрел им в глаза?

Представляя Марию Инкину посмертно к ордену Отечественной войны II степени, командир 3–го танкового батальона гв. майор Шишов пишет: «В боях на 3–м Белорусском фронте в районе Бобр 27.06.44 года тов. Инкина, действуя в передовом отряде с экипажами танков, нарвалась на засаду гитлеровцев у переправы через реку Бобр. Артиллерийским огнем противника танки были зажжены и тов. Инкина, выскочив из танка с командиром батальона и экипажами, вступила в рукопашный бой с гитлеровцами, притом револьвером уничтожила 6 гитлеровцев и 3 ножом, защищая раненого командира батальона и прикрывая отход еще 2 раненых офицеров. Тов. Инкина спасла их и сама пала смертью храбрых». Так что к моменту, когда немцам удалось повалить Марию на землю и к ней бросился на помощь Чеботарев, крепкая девушка успела отправить на тот свет девятерых арийцев. Еще десятерых солдат и офицеров уничтожил отважный чекист». Кстати, раненый комбат Шишов выдержал в медсанбате всего четыре дня и сбежал в свой батальон — мстить!

Когда к 7 часам утра к месту боя подошли танкисты 3–й гв. танковой бригады, то увидели жуткую картину: среди груды убитых немецких солдат на залитой кровью земле лежали два истерзанных трупа мужчины и женщины. Сотрудник отдела контрразведки «СМЕРШ» этой бригады гв. капитан Николай Хандрамай сразу же опознал Василия. Чеботарев с гордостью носил редкий для офицера знак «Снайпер». Кстати, немцы с особой жестокостью расправлялись с нашими снайперами, которые попадали к ним в плен.

Открытие памятника В.Чеботареву в п. Бобр, 1973 год.

Кровопролитные, с большими потерями бои за Бобр 3–я, 18–я и 19–я гв. бригады корпуса вели еще почти двое суток. К немцам успели подойти «Пантеры» и «Тигры», а бороться с ними что «тридцатьчетверкам», что «Шерманам», а тем более «Валентайнам» было очень сложно. Основную переправу по минской магистрали взять так и не удалось. Все решил прорыв и обход местечка справа, где и хотели захватить переправу Чеботарев с товарищами. Это удалось сделать моторизованному батальону автоматчиков 3–й гв. бригады, возглавляемой будущим Героем Советского Союза гв. капитаном Леонидом Ерофеевских. Утром 28 июля под прикрытием минометчиков гв. лейтенанта Сергея Гордиенко ерофеевцы завязали траншейный бой на западной окраине местечка, а к 14 часам полностью овладели 1–й и 2–й линиями траншей гитлеровцев. Враг вынужден был начать отступление. В боях за Бобр автоматчики потеряли 20 человек убитыми и 46 ранеными.

Большие потери понесли танкисты. Командир корпуса Вовченко утром 28 июня доложил командующему армией Ротмистрову, что за прошедшие сутки его бригады потеряли 22 танка, а чуть позже уточнил — 31. Маршал, встревоженный таким положением дел, лично выехал к местечку Бобр и убедился, что гвардейцы, проявляя мужество и героизм, сражаются с очень сильным противником. Своими глазами он увидел и заваленное трупами немецких гренадеров место побоища, где погиб Василий Чеботарев.

В 19–й гвардейской танковой бригаде только за 26 и 27 июня в боях за Селец, Смоляны, Толочин, Славени и Бобр в списке потерь значатся 23 офицера и 76 рядовых и сержантов. Среди погибших два заместителя командиров батальонов, четыре командира роты, семь командиров взводов, восемь командиров танков. Только в боях за Бобр сложили свои головы заместитель командира 3–го танкового батальона гв. капитан Иван Некиреев, командир танковой роты гв. лейтенант Иван Онойко, командиры взводов танков «Шерман» гв. лейтенанты Сергей Гордиенко и Семен Пашков, командиры танков техник–лейтенант Дмитрий Силаев, лейтенант Петр Горбатов, гв. младший лейтенант Иван Голубьев, старший фельдшер гв. лейтенант медицинской службы Александр Погодин. Сверяя списки погибших, с радостью обнаружил, что числящийся в них командир танка «Шерман» гв. лейтенант Михаил Светлаков был тяжело ранен, но выжил. Большинство погибших танкистов 19–й бригады похоронили в братских могилах в местечке Бобр и Толочине. В Толочине нашла свое последнее упокоение и Мария Инкина. Начальник отдела контрразведки бригады гв. майор Сергей Здебский похоронил Василия Чеботарева отдельно, о чем и сообщил в донесении: «Чеботарев мною похоронен по правой стороне шоссе Орша — Борисов, на расстоянии 200 метров от Бобринского моста». Потрясенный подвигом Василия, он сразу же 29 июня, что называется, по горячим следам, написал представление на присвоение ему звания Героя Советского Союза. Его поддержали и комкор Вовченко, и командарм Ротмистров, и командующий фронтом Черняховский.

Мемориальная доска на ул. Чеботарева в Минске. Установлена в 1978 году.

Имя Героя Советского Союза Василия Чеботарева не забыто в Беларуси. В 1973 году в городском поселке Бобр ему открыли памятник, есть там и улица, которая носит его имя. В 1976 году улица Промышленная в Минске стала улицей Василия Чеботарева, а через два года на доме № 12  открыли в его честь мемориальную доску. Живет отважный офицер и в памяти нынешнего поколения военных контрразведчиков Беларуси, которые искренне гордятся своим собратом по чекистскому строю. Во многом благодаря их усилиям, настойчивости ветеранских организаций и помощи местных властей в лесном урочище у поселка Бобр в 2012 году создан достойный подвигу Василия Чеботарева мемориал, к которому воистину не зарастает народная тропа. Это и есть бессмертие.
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter