Как без приворотов и колдовства оставить человека на земле?
ГДЕ в Беларуси деревня-загадка, деревня-ворожея? Если судить по названию, то вполне подходят под такое определение Ворожбиты, что на Березовщине. Авось удастся повстречать там шептунов, знахарей и прочих интересных особ, владеющих тайнами стародавних лечебных «промыслов»? Велика она, сила стереотипного мышления! Вот и я отправилась в небольшую деревеньку, чтобы разжиться в общем-то легкими впечатлениями — о сельской жизни без прикрас и даже без малейшего намека на всякие там привороты да колдовство…
Чтобы не «испарились» совсем коровы. И – работники…
Людмила Лещинская, управляющая делами Нарутовичского сельисполкома, начала разговор вовсе не с любопытного названия, а с... частных буренок. Если лет двадцать назад ворожбитская «чарада» насчитывала почти сорок рогуль, то теперь остались всего четыре дойные особи. Довольно красноречивая цифра, хотя…
— Я бы не сказала, что Ворожбиты — совсем уж глухое, малоперспективное для жизни место! — говорит Людмила Васильевна. — Деревня небольшая, но газифицированная, асфальтированная, благоустроенная. До агрогородка Нарутовичи — рукой подать, всего пару километров. Стоит деревенька на довольно оживленной трассе. В ней 25 подворий-хозяйств, с полсотни жителей, трудоспособного возраста — больше половины…
— Кто его знает, откуда пошло такое название? — и сама призадумалась Татьяна Белецкая, специалист второй категории сельисполкома, она же староста Ворожбитов. — Честное слово, всю жизнь в этой деревне провела, а вот поинтересоваться «истоками»... (улыбается). Известно мне лишь, что фамилия Ворожбицкий у нас когда-то была, читай, фирменной для деревни. А теперь, увы, в самих Ворожбитах как-то повывелась, хотя по соседним селам она еще «бытует».
Юрий Евтухович, заместитель председателя СПК «Нарутовичи», обращает внимание: если частное стадо поредело, и основательно, то общественное имеет в Ворожбитах свой небольшой фермский «филиал».
— Кто-то, может, заметит: дескать, несерьезная какая МТФ — всего на сто голов, — рассуждает собеседник. — Тем более что под боком, в Нарутовичах, недавно ввели в строй новую современную ферму. Но ведь нашли применение и здешней, небольшой. Она исправно поставляла на главный молочный объект хозяйства растелившихся первотелок. А скоро будет работать только на себя. Где-то столько же поголовья и будем тут держать.
Почему не закрывают крохотную, по меркам нынешнего размаха в республике, ферму? Рабочие места — вот причина, по которой не спешат вешать амбарный замок на дверь МТФ. Тем более что ферма-«крохотуля» — аккуратная, чистая, словно с картинки. Окультурили ее основательно года два назад, деньги в это вложили. Зачем теперь сворачиваться? Пойдешь на такой шаг, непременно получишь еще пару-тройку человек, которым нелегко будет найти работу.
Добротой берут!
Какой люд живет в Ворожбитах? Мои собеседники справедливо беспокоятся — вопрос-то, по нынешним временам, неоднозначный! Людмила Лещинская — сама россиянка, но в Беларуси живет уже не один десяток лет. И все не устает удивляться… редкой «добразычлівасці» ворожбитовцев. Их стремлению не обостряться по мелочам, а всегда входить в положение местной власти. Не все ведь проблемы можно в одночасье решить! С другой стороны, подметил Юрий Евтухович, не очень хорошая молодежь сегодня населяет Ворожбиты, одержима «змием».
— Что делать с такими горе-ячейками общества? Не отселять же их куда подальше, чтобы не портили общую картину? Ох, если бы и правда название села помогало, так можно было бы ворожбу применять. А так, — сетует Евтухович, — приходится перевоспитывать, увещевать. Случается, за счет хозяйства кодируем работников.
И сельмаг оживили, и печки не повыбрасывали
Одно время в Ворожбитах был закрыт сельмаг. Так местные проявили завидную настойчивость. Результат: продавца нашли, хотя и не без труда. Теперь, пусть и не каждый день, но торговая точка работает. Газификация люду, понятное дело, пришлась ко двору. Но вот что любопытно, народ ворожбитовский не поспешил выбрасывать из домов печки. Резонно, по-хозяйски — мало ли что будет с ценой на газ, всегда нелишне подстраховаться.
Такой он, наверное, ворожбитовский характер — не шумный, не склонный к резким движениям (кстати, криминогенная обстановка в деревне — поспокойнее, чем в окрестных селах будет). Обстоятельный, из тех, что можно сказать — себе на уме.
— Вы интересуетесь, почему в последние годы стало больше приезжих, а меньше своего роду-племени, ворожбитовского? — переспрашивает староста села. — Да, таких аборигенов, как я, по пальцам одной руки пересчитать можно. Хорошо это или плохо? Не берусь судить. Хотя мы приезжим только рады, милости просим! Теперь, когда нет наследников или нерадивые они, забросили свое недвижимое имущество, на иные усадьбы просто тяжко глядеть. Пусть уж лучше приезжие селятся...
Правда, наследник наследнику рознь. Бывает, видно сразу — человек не потерял своих корней, старается батьковщину не бросать. И тут, согласитесь, никакая ворожба не поможет. Дело в том, как воспитали, что вложили в человека… А вообще-то, главное сегодня для сельчанина — работа! Без нее и жизнь не жизнь. Так, прозябание одно. Если человек нашел себе занятие по сердцу — считай, и без всякой ворожбы на малой родине останется. Ну а коль некуда податься, не можешь заработать на себя, свою семью — или запьешь, или в город переберешься.
Кроме «возвращения» магазина, здешние «ворожбиты» отличились тем, что поставили небольшую капличку — всем миром ее сооружали. Стала ветшать — подновили вовремя, привели в порядок. На каждую Пасху приезжает батюшка, служит как положено — вот и нынче добрая традиция не должна прерваться.
СПРАВКА «БН»
Ворожбиты в 1864 году находились в составе Сошицкой волости Пружанского повета Гродненской губернии. А по переписи 1897 года, в деревне были 53 двора, 344 жителя, имелся свой хлебозапасный магазин. Около селения находился одноименный фольварок Зунделя Лейбовича (с одним двором, четырьмя жителями).
Примечательно, что через восемь лет, в 1905-м, в Ворожбитах — 267 сельчан, практически на сотню меньше, чем в конце XIX века. Что послужило причиной столь резкого уменьшения народа, неизвестно. Зато «за панскім часам», то есть во времена, когда западные земли современной Беларуси входили в состав буржуазной Польши, ворожбитовцы отличились на ниве подпольной борьбы. В середине 1920-х годов в деревне организована ячейка КПЗБ. В 1932-м 16 ее членов были арестованы и брошены в польскую тюрьму.
От рук же фашистов погибли 4 ворожбитовца, с фронтов Великой Отечественной не вернулись 14 воинов-земляков…
Сеч – первый хозяин на селе
Удалось мне все же разжиться одной коротенькой легендой. Нарутовичские культработники просветили — есть, есть ворожейский след! Причем как раз особ женского пола из этого загадочного роду-племени было немало в Ворожбитах. А что теперь? Либо ворожеи очень хорошо «маскируются», либо и вправду не стало знахарей да шептух.
Удивившись корреспондентской упертости, Татьяна Белецкая предложила:
— Ну нет ворожей — зато, гляньте, вон первый хозяин на все село — наш Антонович!
Михаил Сеч, животновод с той самой небольшой МТФ, про свое «бурное» прошлое говорит неохотно. Оно и понятно — побороться за самого себя со зловредным «змием» пришлось, да еще как! Ничего, сдюжил! Теперь работает на ферме, тратит законный заработок на толковые нужды. Хозяин своей жизни, словом.
— Конечно, закройся тут ферма, мне, без четырех лет пенсионеру, трудновато с работой придется, — задумчиво бросает Михаил Антонович. — Пойти на новую МТФ в Нарутовичи? Нет, мне на своей сподручней. Привык… А насчет правильной жизни, не хвалите! Просто надоело себя гробить — одумался. Тут, скажу, никакой ворожбит не вытащит, коль сам не захочешь спастись.
«Чуть теленок заболеет – ночь не сплю…»
Вера Григорьевна Якубович, балагуря, зовет себя «дачницей». Когда зима, к детям, бывает, на побывку перебирается. Ну а весной так к огороду потянет! И хозяйство немалое держит энергичная пенсионерка, и даже родному колхозу умудряется помогать — на полевые работы еще иногда выходит.
— Так у меня же фермский стаж с седьмого класса, разве ж ленилась когда? — рассказывает бабушка Вера. — Бывало, работы на себя брала столько, что двоим бы дояркам управиться. Теленок на ферме заболеет — ночь не сплю, а выхожу. Понять не могу, отчего теперь молодежь не такая работящая? Всё бы — легко жить, не перетруждаться особо? Я своих-то сынков, слава Богу, сумела к земле «приворожить». Оба — передовые механизаторы, только радуют меня, старую, на склоне лет… А ведь ничего такого — ни заговоров, ни колдовства отродясь не знала. Дети хотят даже меня «дачи» этой лишить — к себе наперебой жить зовут. А я ни в какую! Куда ж мне без огорода?! Теперь, сама видишь, велит он поспешать.
Инна ГАРМЕЛЬ, «БН»
Фото автора
