Мы с детства привыкли цитировать мудрецов, политиков и писателей, находя в их словах ответы на волнующие вопросы, восхищаясь меткостью и лаконичностью фраз. Сегодня, когда витиеватость литературных форм все больше утомляет молодое поколение, мода на краткость, пожалуй, на пике популярности.
«Красота женщины не в одежде, фигуре или прическе. Она — в блеске глаз. Ведь глаза — это ворота в сердце, где живет любовь», — это слова Одри Хепберн, удивительной актрисы, в чьи глаза влюблялись мужчины, а женщины шестидесятых готовы были копировать ее безупречный стиль: в одежде и в жизни. Казалось бы, наряды ушли вместе с эпохой и, возможно, для современной молодежи ее имя уже не на слуху, но сказанное актрисой более полувека назад звучит по‑прежнему актуально и свежо. Перечитав эти мысли, не перестаешь восхищаться светлости и мудрости женщины, которой 4 мая исполнилось бы 90 лет.
«Бывает, что тебе дают то, до чего еще надо подрасти. Так получилось и со мной».
Фактически первая большая роль в кино Одри Хепберн — и сразу «Оскар»! Знаменитый Грегори Пек искренне возмутился, когда узнал, что в титрах фильма «Римские каникулы» его молодую партнершу собираются написать буковками поменьше. Предчувствуя, что девушка не останется без серьезной награды за роль вырвавшейся на день из оков придворного этикета принцессы, Пек лично настоял на равном написании фамилий. Ожидания опытного актера не обманули, но важно другое: аванс, выданный академиками кино, не вскружил молодую девичью голову, а стал отправной точкой роста блестящей карьеры.
«Большой нос, огромные ступни, миниатюрная мальчишеская грудь и вообще тощая как скелет»
Одри не считала себя красавицей. Это сегодня по подиумам шагают высокие, худощавые, сидящие на строгих диетах манекенщицы. А семьдесят лет назад худоба в глазах современников ассоциировалась в первую очередь с житейскими тяготами и бедностью. Поэтому в эпоху пышных причесок, облегающих свитеров и корсажей мальчишеская фигура Хепберн казалась чем‑то совершенно необычным. Вместе с тем общество постепенно забывало военные невзгоды, было готово ломать стереотипы и начинать яркие эксперименты. В этот удачный момент и зажглась звезда Одри. Она изменила понимание женской красоты, не шла на поводу у существующей моды, а стала сама олицетворением стиля. Хепберн отличали строгость силуэта, простота и минимализм. Актриса умело подбирала наряды, подчеркивающие изящную талию и красивую линию плеч. Она вообще не делала что‑то исключительно для кино, свои наряды носила и в повседневной жизни.
«Я так же зависима от Живанши, как жители Америки — от своего психоаналитика».
Знакомство с модельером Юбером де Живанши началось с казуса. Он готовил свою первую личную коллекцию, на примерку ждал Хепберн, но не Одри, а куда более известную тогда актрису Кэтрин Хепберн… Поэтому когда увидел другое лицо, просто предложил девушке в клетчатых брюках и футболке самой подобрать, что ей придется по душе. Выбор этот вошел в историю моды вместе с фильмом «Сабрина». Позже Живанши отмечал: «Она прекрасно понимала, что ей нужно. Она хорошо знала свое лицо и фигуру, все свои достоинства и недостатки. Я пытался приспособить свои модели к ее вкусу». Очень скоро их совместный фильм «Завтрак у Тиффани» стал визитной карточкой стиля актрисы, а фасон маленького черного платья признан классическим. В 2006 году эффектное платье прекрасной и легкомысленной героини Холли Голайтли с плеча Одри на аукционе продадут почти за 1 миллион долларов!
«Мне не нужна кровать, чтобы доказать свою женственность. Я могу быть сексуальной, просто срывая яблоки с дерева или стоя под дождем».
С фильмом «Завтрак у Тиффани» связана еще одна забавная история. На роль Холли — девушки по вызову — автор популярной книги Трумен Капоте планировал Мэрилин Монро. Однако самый известный секс‑символ шестидесятых посчитала, что такая роль пагубно отразится на ее репутации. Продюсеры и режиссеры сомневались, что с мальчишеской внешностью Хепберн окажется соблазнительной и сексапильной для зрителя. Одри, как оказалось, ответила скептикам не только делом, но и словом…
«Слезы могут значить больше, чем улыбка. Потому что улыбаемся мы почти всем подряд, а плачем только из–за тех, кого любим…»
Как часто бывает, за улыбкой успешной актрисы и иконы безукоризненного стиля пряталась далеко не безмятежная личная жизнь. Перенесенная в раннем детстве психологическая травма после ухода из семьи отца будет всегда преследовать Хепберн. Еще до настоящего признания Одри ради карьеры расторгнет помолвку с бизнесменом Джеймсом Хэнсоном. Судьба отплатит Одри по‑своему. Несколько неудачных попыток беременности, выкидыши, заставят ее уже на пике популярности на год отказаться от съемок ради постельного режима и сохранения плода.
«Если тебе понадобится рука помощи, знай — она у тебя есть — твоя собственная. Когда ты станешь старше, ты поймешь, что у тебя две руки: одна, чтобы помогать себе, другая, чтобы помогать другим».
Голод, страх, потерю близких, все тяготы Второй мировой войны юная Одри перенесла в оккупированной гитлеровцами Голландии. В освобожденной от нацистов Европе большую помощь детям, а в их числе и Хепберн, оказали гуманитарные организации. На закате актерской карьеры Одри отдала частичку себя помощи детям, став послом ЮНИСЕФ и путешествуя с гуманитарными акциями по беднейшим странам мира. Юбер де Живанши тогда заметил, что известная законодательница моды может ввести моду на благотворительность: люди, влюбленные в ее роли, будут подражать ей не только в одежде, но и в поступках.
«Люди гораздо больше, чем вещи, нуждаются в том, чтобы их подобрали, починили, нашли им место и простили; никогда никого не выбрасывайте…»
По своей природе Хепберн была человеком, близким к характеру многих своих персонажей, то есть деликатных, смелых и скромных. На протяжении всей своей карьеры она поддерживала свою порядочность и никогда не злоупотребляла статусом звезды. Когда ей предложили написать автобиографию, отказалась, опасаясь, что издатели потребуют от нее некоторого «аромата» семейной жизни людей, с которыми она работала на протяжении многих лет. На ответственности и доброте Одри строила свою житейскую философию.
«Если бы я однажды узнала, что мне осталось жить всего один день, я бы припомнила в моем прошлом все самое хорошее, что посчастливилось пережить. Не печали, огорчения, выкидыши, не уход моего отца из дома, но радость всего остального. И этого было бы достаточно».
КСТАТИ
Наташа Ростова познакомила нас с Одри
Знакомство белорусского зрителя с Одри Хепберн и ее восприятие было во многом отличным от мирового, да и происходило в совершенно потерянной хронологии. Это наложило свой отпечаток — модные тренды актрисы, активно обсуждаемые на Западе, обошли нас стороной. Ничего, впрочем, удивительного, «Сабрина» и «Завтрак у Тиффани», очевидно, не проходили в прокат по строгим советским пуританским канонам. Поэтому, можно считать, что мы впервые увидели Хепберн в чем‑то случайно, лишь в 1959 году в американо‑итальянской экранизации романа Толстого «Война и мир». Советские критики, обычно не склонные делать комплименты западным интерпретациям отечественной классики, восхищались созданным Одри образом Наташи Ростовой. Очевидно, благодаря этим впечатлениям на следующий год в советский кинопрокат запустили «Римские каникулы» — через семь лет после мировой премьеры. И первый, и второй фильмы не давали полноты понимания Хепберн как законодательницы мод, иконы стиля… Может быть, поэтому настоящий фурор у нас произвела лента «Как украсть миллион». Тут уж советские женщины не могли удержаться от восхищения: как на экране Одри меняет костюмы, как их носит. Ее сверхэлегантная манера держаться, двигаться, просто присесть или встать, бросить взгляд или рассмеяться. Копировать можно было все, что угодно.
МЫСЛИ ВСЛУХ
Красота женщины множится вместе с ее годами.
Я верю в то, что лучшее средство для сжигания калорий — это смех.
Прекрасны те уста, которые часто произносят добрые слова. Прекрасны те глаза, которые стараются видеть в людях одно только хорошее. Стройной будет фигура у того, кто разделит свою еду с голодным. И волосы станут как шелк, если их каждый день будет гладить ребенок.
Успех — это все равно что достичь какой‑то круглой даты и увидеть, что вы ничуть не изменились.
Я верю, что нужно быть сильной, когда кажется, что все идет не так.
Жить — это как бежать по музею. И только потом вы начинаете по‑настоящему осознавать, что вы увидели, думать об этом, наводить справки в книгах и вспоминать — поскольку вы не можете принять это все и сразу.
Любовь — самый уникальный вклад: чем больше ее даришь, тем больше ее рождается в вас самих. Если бы все это понимали, насколько легче было бы жить.
