Правовая терминология России обогатилась новым понятием — «опасное вождение». Дополнения в Правила дорожного движения внесены постановлением, которое председатель правительства РФ Дмитрий Медведев подписал 30 мая. СМИ сообщают, что перед каникулами Госдума едва ли успеет внести поправки в КоАП. Меры ответственности за опасную езду, скорее всего, будут приняты осенью. Пока же граждане, государственные мужи и политики высказывают свои мнения. По данным недавнего соцопроса, 67 процентов россиян поддерживают новацию. Первый зампред правительства Игорь Шувалов высказывается за административное наказание, а глава московской полиции Анатолий Якунин предлагает уголовную — «за неоднократные хулиганские действия на дорогах».
Наблюдаем не только из любопытства. Белорусские водители, которые ездят или поедут по российским дорогам, должны знать об изменениях. С другой стороны, мы заинтересованы в законопослушании российских водителей, которые — и это не секрет — на наших дорогах тоже позволяют себе «вольности» в толковании правил вождения и парковки. Как бы то ни было, новая правовая норма дает повод взглянуть на белорусские реалии: актуальна ли проблема для нас?
Надо напомнить, что термин «опасное вождение» был введен в оборот через несколько дней после резонансного случая в Москве, где 22 мая компания «золотой молодежи» устроила демонстративную гонку с полицией, выкладывая видео в сеть. Неслись, не разбирая дороги: по улицам и дворам, зеленым газонам и даже детским площадкам.
Казалось бы, мы можем утешаться, что на белорусских дорогах, во–первых, не хулиганит «золотая молодежь», а понятие «мажор» нам вообще малознакомо. Во–вторых, наши водители имеют репутацию более законопослушных.
Вадим Гаркун. Фото БелТА.
Эту иллюзию отчасти развеивает известный в Беларуси «автоавторитет» Сергей Овчинников, директор школы контраварийного вождения и преподаватель автоспорта в университете физической культуры. Сравнивая с европейскими странами, он замечает, что там вождение более «спокойное и уступчивое». Тем более что разрешенная скорость в населенных пунктах меньше, чем у нас: 50 км/час. Удивляет утверждением, что по части «уступчивости» наши водители проигрывают даже российским: «На 7–полосной московской МКАД легче перестроиться, чем на минской. У нас не пропускают! Чаще те, кто на старых машинах. Менталитет...» Уточняет: в Москве водители пропускают друг друга, потому что жизнь заставляет. Иначе они даже со двора не выедут.
Обозначает проблему «опасного хождения». Во Франции, дескать, пешеход не выбежит на проезжую часть, не убедившись, что это безопасно. Понимает, что рискует своей жизнью, что лечение или инвалидность ему никто не оплатит. А наш, в наушниках или капюшоне, не глядя по сторонам, убежденный в своем праве — меня обязаны пропустить, — запросто может выскочить.
Правила повсюду одинаковы, но в каждой стране есть нюансы. В Германии на опасное вождение реагируют сами участники движения — звонят в полицию, сообщают марку и номер машины. Спрашиваю: «И что, не надо доказывать?» — «Не надо. Найдут. Остановят. Если водитель и не будет наказан, то потеряет время. Он всегда знает, что его контролирует не только полиция».
Сергей Овчинников. Фото Павла Чуйко.
Сравниваю с нашей привычкой — миганием фар предупреждать встречных водителей о работе ГАИ... Но куда девается эта предупредительность, если агрессивные или легкомысленные маневры становятся причиной ДТП? Тогда, бывает, водители устраивают виновнику кулачный самосуд. Если он ставит под угрозу жизнь твоей семьи, уже не до реверансов. Кстати, в той же Германии водителю не придет в голову выяснять у полицейского причину остановки. Наши в такой ситуации, замечает С.Овчинников, начинают «качать права»...
Отличий много. В американских билетах по ПДД есть вопрос: с какой скоростью ехать водителю, если скорость потока выше разрешенной? Правильный ответ: со скоростью потока. У нас могут и оштрафовать. В наших автошколах, утверждает С.Овчинников, курсантам мало разъясняют, например, правило трех «Д» («дай дорогу дураку») или про «мертвую зону». Поэтому они, следуя по главной дороге, вылетают на перекресток, не оценив ситуацию слева и справа, не оглянувшись назад: успевают ли другие затормозить, не притаился ли в «мертвой зоне» мотоциклист. «Бывает, что из 10 курсантов моей группы, уже прошедших обучение и получивших права, ни один про «мертвую зону» не слышал!»
Я проверил. Девушка–коллега обучается в автошколе, сдает вождение: она термин тоже не знает. Полагаю, впрочем, что различия в поведении на дорогах (как и в программах автошкол, и даже поведение сотрудников ГАИ) объясняются отнюдь не менталитетом. Не только им. Немцы и французы, японцы и американцы на десятилетия раньше нас освоили безопасную манеру вождения. Мы же, как и россияне, пережили взрывную автомобилизацию, быстро догнав Европу и Америку по числу машин на тысячу жителей. Сознание, как известно, отстает от бытия.
Едва ли надо доказывать, что опасное вождение (рискованное, агрессивное, безрассудное!) — бич и белорусских дорог. Термины «шашист» (хаотично перестраивается на большой скорости), «учитель» (обгоняет, становится спереди и резко притормаживает), «летчик» (понятно без пояснений) — из нашего лексикона. Вертикально впечатанный в дерево «Фольксваген» на дороге Хотимск — Костюковичи; сынок, развивший 299 км/час на мамином «Мерседесе» по магистрали М-6 — это из статистики последних дней...
Не мне критиковать российскую дорожную новацию. Но, читая признаки «опасного вождения», не могу не заметить, что они уже присутствуют в действующих правилах. Надо уступать дорогу спецтранспорту, соблюдать боковой интервал и безопасную дистанцию, нельзя перестраиваться при интенсивном движении и резко тормозить, если это не требуется для предотвращения ДТП... Читай. Знай. Соблюдай. Не нарушай!
5 июня 2016 г. Последствия ДТП на трассе Хотимск — Костюковичи вблизи деревни Яновка.
Актуально ли для Беларуси введение аналогичного термина и мер наказания? Для заместителя начальника УГАИ МВД полковника милиции Вадима Гаркуна в этом вопроса нет:
— Инициатива выдвигалась, но дискуссия состоялась несколько лет назад. Мы пришли к мнению, что если определять агрессивное, вызывающее, хулиганское вождение, то формулировки получаются достаточно туманные, не очерчивающие юридическую конкретику. Это может нести даже больше минусов, чем плюсов. Не исключена вольная трактовка понятия инспекторами и водителями, что может иметь как последствие коррупционные проявления.
В нашей стране, по словам собеседника, предпочли конкретизировать отдельные виды нарушений и корректировать существующие статьи. Это касается, например, движения мотоциклистов: «К очередным изменениям правил планируем жестко запретить езду на одном колесе, не держась за руль, не опираясь ногами на подножки, и перевозку нетрезвых пассажиров».
Но как быть с «летчиками», которые разгоняются до 300 км/час? Как остановить камикадзе? Мнения на белорусских форумах: наказывать очень строго, навсегда отбивать охоту. Такие меры тоже следует ввести в правовые рамки, уверен полковник Гаркун: «Идея обсуждается, мы консультируемся с коллегами и юристами. Некоторые действия можно было бы рассматривать не как нарушения ПДД, а как хулиганство, злостное хулиганство, как попрание принятых в обществе норм — с соответствующими последствиями».
На белорусских дорогах системно — на полтора–два процента в год — снижаются число выявленных нарушений и статистика травматизма. Это результат: культура вождения растет. Но радоваться рано. «Мы только в начале пути», — этими словами Вадим Гаркун оценил тенденцию, которая складывается на наших трассах и давно стала нормой на тех же немецких. Суть ее такова: если водители видят грубые нарушения другим участником (например, попытку пьяным сесть за руль), то реагируют... правильно, цивилизованно. Препятствуют нарушению всеми законными средствами. Или, если не могут сами, сообщают в ГАИ. Ради своей собственной и общей нашей безопасности.
ponomarev@sb.by
Советская Белоруссия № 109 (24991). Пятница, 10 июня 2016
