Сергей КЛИШЕВИЧ
Волонтерство как легенда стихийных «протестов»
Во время уличных акций стали очевидны крупные траты типа снабжения едой и водой во время «народных гуляний», оплаты штрафов и адвокатских услуг, раздачи ежедневных наличных средств так называемыми «сотниками».Организаторам необходимо было снять вопросы об источниках финансирования этих действий, а также подтвердить стихийность «протеста», его самоорганизацию.
Первоначально на наивные вопросы, за чей счет музыка, были обтекаемые ответы в стиле «средства собрали волонтеры», «собрала белорусская диаспора», «собрали фонды» и т.д. Это уже впоследствии ЕС и Польша заявили о выделении 53 млн евро, в том числе на стачечные фонды, а крупная IT-компания сообщила, что через нее распределялись материальные средства якобы для «поддержки» перебежавших силовиков.
Не ушли от внимания «волонтеров» и непосредственные провокаторы силовых акций. Так, часть боевиков, участвовавших 9–11 августа в боестолкновениях с МВД, была направлена в Чехию на реабилитацию. При этом медицинская помощь в Беларуси им не оказывалась, выдавалась только международная справка Fit to fly, необходимая для авиа-перелета. Разумеется, дело здесь было не в «передовой» чешской медицине, а в необходимости избежать уголовного преследования за участие в беспорядках и нападения на сотрудников МВД. Прочие же, менее отличившиеся участники, «реабилитировались» через крупный частный медцентр в Минске. В данном случае также существовала договоренность между организаторами «протеста» и медцентром о предоставлении полного пакета медицинской помощи, включая дорогостоящие исследования. Активистам все это доводилось в формате исключительно «волонтерской помощи», они непосредственно даже не подтверждали факт своего участия какими-либо свидетельствами, медпомощь оказывалась просто с их слов.
Кроме того, в условиях «забастовки промышленных предприятий» планировалась раздача наличных средств активистам стачкомов в размере трех месячных зарплат — именно столько времени отвели на «вторую» фазу дестабилизации, т.е. прямого экономического давления. Одним из условий для получения 1,5 тыс. евро выступала запись подробного видеообращения, в котором активист должен был лично рассказать о своей деятельности.
Имея такое «досье» на человека, можно впоследствии манипулировать и использовать его как угодно, например, принуждать к более радикальным действиям.
Характерно, что указанной поддержкой «забастовочных» активистов занимался тот же фонд и те же лица, которые ранее собирали средства в условиях COVID-19. На тот момент руководитель фонда уже находился в Киеве, и надо сказать, что еще до 9 августа значительная часть независимых «ковидных» волонтеров так или иначе оказалась на территории сопредельных государств, несмотря на закрытые границы.
Учимся на украинских ошибках
Максимально широко волонтерское движение в его негативных чертах представлено в Украине. Более того, там оно выдается за политическую основу гражданского общества, которое было полностью перепахано после «евромайдана».Первые централизованные волонтерские группы, по аналогии с протестами в Беларуси, появились с конца 2013-го — начала 2014 года. Как только в центре Киева разбили палатки, сторонники «евромайдана» начали сбор теплых вещей, продуктов и лекарств для участников незаконных акций. Основная задача при этом была не собрать средства как таковые, а легендировать «протест», как и в нашем случае, показать внутренний, а не внешний характер его организации.
После первых столкновений на Майдане был начат точно такой же централизованный сбор волонтерских средств для «лечения раненых за рубежом». Кроме того, все это время действовала отдельная структура — так называемая «медицинская служба Майдана», которую возглавила эмигрантка из украинской диаспоры в США, впоследствии ставшая и.о. министра здравоохранения Украины.
Как при этом отмечают идеологи «евромайдана», именно «волонтерское движение объединило украинское общество» и сформировало «независимые негосударственные структуры». Об эффективности этого «объединения» нации читатель может судить самостоятельно: боевые действия в стране с разной интенсивностью ведутся уже пятый год.
Соответственно, по-крупному организаторы волонтерских структур развернули деятельность в 2015 году, посредством сбора гуманитарной помощи для АТО. Чтобы облегчить им работу, с марта 2015 года в Украине вступила в силу новая редакция Закона «О волонтерской деятельности».
На тот момент в стране уже сложилась интересная ситуация. В условиях АТО осуществлялось фактическое двоевластие. Параллельно сосущест-вовали правоохранительные органы и «гражданские структуры», ставшие, по сути, армией. При этом добровольчес-кие батальоны, а также их материально-техническое обеспечение (в виде «волонтерской деятельности») были максимально выведены вне правового поля или либерализированы.
Фактически сложился огромный теневой источник дохода, из которого присваивали средства в меру сил как сами волонтеры, так и получатели средств в майдановской «армии». Какой-либо эффективный контроль отсутствовал.
Сами же батальоны снабжали себя как умели. В этом плане знаковой стала история добровольческого батальона «Торнадо», который был создан на основе расформированного за мародерство батальона «Шахтерск». По заявлению украинской военной прокуратуры, бойцы батальона «Торнадо» практиковали бессудные убийства, пытки и изнасилования по отношению к гражданскому населению, вымогательства, разбой. Командир батальона заставлял подчиненных отжимать у гражданского населения автотехнику и другое имущество, которое потом использовалось личным составом подразделения или перепродавалось. Судебный процесс над батальоном имел огромный резонанс в украинском обществе, вскрыв в том числе и изнанку волонтерского «сбора средств», и неэффективность его правового регулирования.
И снова к белорусской ситуации
Мы можем только догадываться о внутреннем механизме распределения средств для «протестов», но очевидно: характер трат зависел от степени легальности источника их сбора.К примеру, во время подготовительной фазы часть средств переводилась с помощью криптовалют и обналичивалась через так называемых черных обнальщиков. Очевидно, что эти средства не было необходимости отмывать, они раздавались наличкой и негласно.
Но одновременно действовали и примерно три крупных фонда, которые использовали для пиара протестов уже после 9 августа, а также сбора и опубликования информации о пострадавших. Что характерно, COVID-19 ранее позволил заранее отстроить каналы коммуникации волонтерских структур и частных СМИ. В результате практически все так называемые независимые площадки, которые собирали средства на ковид, впоследствии переключились на активную помощь протестам либо влились в штабы кандидатов и выступили против власти единым фронтом. А саму ковидную тему при этом тихо замели под ковер, т.к. она не вязалась с призывами выходить многотысячной массовкой на борьбу с режимом.
При этом ранее, во время пандемии, эти же медийные группы использовались не просто для помощи больным, а чтобы максимально дискредитировать государственные структуры и систему управления в целом.
Вспомним, сколько желчи было вылито на парад 9 Мая, в котором я сам принимал непосредственное участие. Но всего через несколько месяцев те же организации и блогеры, которые исходили пеной по поводу «парада смерти», начали призывать «выходить на протест» и «марши миллионов». Кроме того, по наработанным волонтерским связям медиков и далее пытались использовать в качестве активной протестной группы, но уже «против насилия».
Какие уроки из всего этого надо извлечь, в том числе принимая новый Закон «О волонтерской деятельности»?
Во-первых, волонтерство не должно стать лжеволонтерством. Оно не должно использоваться как прикрытие для финансирования политической деятельности или легализации внешних средств.
Во-вторых, сейчас отмечается спад активности легальных мероприятий и попытки переносить очаги протеста в спальные районы. При самом худшем сценарии из множества таких очагов будет сформирована достаточно устойчивая радикальная и изолированная общественная группа, напоминающая секту. Какие конкретные формы при этом она будет принимать (партия, общественное движение, «добровольные дружины», «волонтерские организации»), мы пока не знаем. Но следует исходить из того, что в условиях острой политической ситуации любые правовые лазейки будут максимально использованы против власти и народа.
Сергей КЛИШЕВИЧ, депутат Палаты представителей.
Телеграм-канал: https://t.me/sergejklisevic
