Любовь Григорьевна Румянцева, заслуженная артистка БССР, до сих пор много снимается. На ее счету более 50 фильмов, в половине которых она исполняла заглавные роли. Известность пришла к Любови еще в ГИТИСе, когда она сыграла главную роль в фильме «Альпийская баллада» вместе с тогда еще тоже начинавшим артистическую карьеру Станиславом Любшиным.Известность, слава, талант — одна данность судьбы этой женщины. Другая — личная судьба, она, как водится в человеческой жизни, не была безоблачной. В ней — поиски любви, ее высочайшие взлеты, разочарования и наконец покой зрелости, который тоже дался ох как нелегко. Об этом мы говорим, сидя в махонькой комнатке гостиницы «Беларусьфильма», ставшей ее нынешним постоянным прибежищем...
— Уже сейчас я понимаю, мне было дано судьбой очень много: и успех в профессии, и большая любовь, а это — огромный божественный дар. Но как часто случается в жизни людей, понять, разглядеть, осознать судьбоносность мгновения, не пройти мимо, не разменять на мелочь, увы, мы, неблагодарные, очень часто не умеем.
На «Альпийской балладе» ассистентом у знаменитейшего главного оператора Анатолия Заболоцкого был Виталий Николаев. Именно там, в горах Кавказа, где велись съемки фильма, мы и познакомились с ним. Как меня любил этот человек! Описать даже сложно. Он боготворил, он готов был все сделать для меня. Я получала постоянно от него по тому времени сногсшибательные подарки. Например, французские духи по советским меркам были недосягаемы для наших женщин, а у меня «Шанель» не переводилась. Мои подруги ходили ко мне смотреть (!) на духи, забегали подушиться, когда отправлялись на свои главные свидания.
Мы с Виталием поженились, у нас родился сын Егор. Виталий был на небе от счастья. А вот мне иногда казалось, что его любовь столь огромна, что застилает передо мной все, душит меня. Я порой не знала, куда от нее бежать! Боже, какой глупой я была! Жаль, что рядом со мной в то время не было мамы. Разве я, 20–летняя девочка, приехавшая в столицу из далекого Кишинева, могла разобраться в водопаде событий: меня, выпускницу театрального вуза, пригласил к себе в знаменитый Театр на Малой Бронной сам А.Гончаров, первые успешные роли, огромное внимание публики после фильма «Альпийская баллада», внимание мужчин...
А потом, как водится, начались испытания. В Театр на Малой Бронной приходит другой режиссер с группой актеров и для меня не остается места на сцене. Москва — город, где надо иметь острые локти, — у меня не было таких навыков и поэтому я с благодарностью приняла предложение работать на киностудии «Беларусьфильм».
Именно в это время у меня случилась страсть, которую я приняла за любовь. Опасная это штука — страсть, практически она всегда оставляет после себя руины. Я не была исключением. Мы расстались с Николаевым. Какая это была непростительная ошибка. Потом всю жизнь всех мужчин сравнивала с Николаевым и ни один не выдержал сравнения. И неудивительно. Я значительно позже поняла истину: счастьем для меня и Николаева были мы сами.
У Виталия после нашего развода жизнь тоже не сложилась. Он женился. У него родился сын, которого он назвал также Егором. Я его отговаривала, мол, это — плохая примета. К несчастью, второй ребенок Виталия умер. После этого у Николаева случился инфаркт, затем — инсульт, и его не стало.
Два моих последующих брака не выдержали испытания жизнью. Моим мужьям нравилось, что я знаменита, что узнаваема людьми. Но проходило время, и мужчины начинали меня, актрису, ревновать к успеху, к работе. Наверное, это закономерно. Что такое актриса? Почти на год, я, например, могла уехать в Петербург на съемки. Легко это выдержать семье?
К тому же один из моих мужей начал себя ассоциировать со мной: раз ты знаменита — иди выбивай себе и ему блага... Я же ни–ког–да (!) не умела что–то просить для себя, защищать себя. Пример? Ну вот хотя бы мои квартирные проблемы. Я с сыном имела отличную двухкомнатную квартиру. При разводе один из моих мужей подал заявление на ее раздел. И мы с сыном оказались в «полуторке».
В свое время заместитель председателя Совета Министров Нина Леоновна Снежкова, курирующая культуру, провела через правительство решение — десяти самым известным деятелям белорусского кинематографа улучшить квартирные условия. Я тоже была в этом списке, но... путем изощренных действий Союза кинематографистов мою квартиру отдали другому кинематографисту, мне пообещали дать квартиру через полгода, при этом даже сняли с очереди, мол, вопрос решенный. Я по сей день жду квартиру. А «полуторку» отдала сыну, когда он женился... Так я оказалась в общежитии. Но не грущу. Ибо хорошо усвоила: у успеха есть свой алгоритм. В чем суть? Пусть вам не покажется странным, но счастливый случай порой бывает опаснее, чем невезение. Неудачи учат нас очень важным вещам: терпению, умению видеть и радоваться тому, что вы уже имеете. А я имею целое состояние — имя, любимую работу. Я востребована в Минском театре киноактера, в новом драмтеатре. Я играю великолепные роли, о которых только может мечтать актриса. Это «Филумена Мартурано», «Пигмалион» — миссис Хиггинс, «Три Жизели» — Жизель. Я не перестаю сниматься в кино у лучших режиссеров, рядом с великими артистами. Так, снялась у Дмитрия Астрахана в сериале «Зал ожиданий» в компании Вячеслава Тихонова, Михаила Ульянова, Михаила Боярского, в главной роли в фильме «Мы едем в Америку», в фильме «Без улик».
Вы спрашиваете, как сложились у меня отношения с сыном? Во–первых, он у меня уже взрослый 40–летний мужчина, с которым у нас сейчас прекрасные, нежные, теплые отношения. Это ли не счастье? А ведь и здесь в свое время не все было так безоблачно. Мой последний муж, как это у нас говорят, начал злоупотреблять. Алкоголь губит семьи безжалостно. Мало того, что мой пьющий супруг чем чаще пил, тем меньше работал, тем большее количество людей было виновато, по его мнению, в его несостоятельном положении, и конечно, близкие в первую очередь. Я постепенно и незаметно погрузилась в тягостную атмосферу постоянных скандалов, претензий, суесловия, раздражения. Такая моя жизнь и я в такой жизни перестали нравиться сыну... Мне потребовалось время, чтобы понять: мне одной с проблемами мужа не справиться, тем более что супруга устраивало положение — проблемы должны решать все, кроме него самого. Но пришел момент, когда я себе сказала: это не есть семья. Уйти было непросто, ведь молодость уже в прошлом. Я прекрасно понимала: мне предстоит учиться жить одной. Я без никаких костылей поддержки перестрадала эту боль, перетерпела эту жажду, единым духом переболела отравой жалости и вины. В ход тогда шло все: и работа до изнеможения, и вскапывание грядок на даче, и чтение ночи напролет, и молитвы. Но я справилась с собой. Сейчас я ощущаю себя счастливым, свободным человеком. У меня теперь все на местах, я хозяйка своей судьбы — сейчас меня эти ощущения пьянят радостью. Я научилась жить не мечтами о завтра, а нынешним днем, переживая жизнь полноценно и полнокровно, сейчас, сегодня.
Есть ли у меня друзья? Вы об этом спрашиваете, потому что принято считать, что мы, актеры, «сукины дети» и дружить не умеем, а научились только соперничать. Так я вам сейчас расскажу лишь один эпизод, а вы уж решите, умеет ли наш брат дружить.
Когда я была в зените своей славы, Боря Моисеев, окончив Минское хореографическое училище, подрабатывал на «Беларусьфильме» в массовках, а я снималась в заглавных ролях. И как–то так было угодно судьбе, что мы подружились. Были разные ситуации, в которых я помогала этому щупленькому, неугомонному и жутко обаятельному пареньку. Прошли годы. И вот самая большая сцена нашей республики принимает Бориса Моисеева с огромной концертной программой. Не знаю, почему, но мне в тот день захотелось поздороваться с Борей. Мой менеджер договорился о нашем свидании после концерта. Я купила огромный букет и после концерта пришла в гримерку с поздравлениями. Встреча была радостной, шумной, веселой. Мы много смеялись, вспоминали. На прощание Борис мне в руки сунул маленькую коробочку. Я замахала руками — мол, нет–нет, все и так прекрасно без обратных презентов, на что Боря уморительно пошутил, засунув коробку в мою сумочку поглубже. И что, вы думаете, это было? Совсем немаленькая для меня сумма денег. Так умеет наш брат дружить? Быть благодарным? Боря по–звездному выразил свою благодарность и дружбу. И наша белорусская театральная братия пусть не из богатых, но поддерживать друг друга на человеческом уровне давно научилась. Иначе нам всем не прожить. Кстати, это друзья меня поселили в общежитие, когда мне было очень трудно.
Где я себя чувствую счастливой? На своей даче. Она строилась медленно, многие годы, но все в ней сделано по моим проектам — каждая досочка, каждый винтик. Там все по–моему. Там мне дороги каждая травинка, деревце. Обожаю быть там: и одна, и с друзьями. Там от меня отступают все беды и проблемы. Там хорошо учатся роли, там я вольна, как птица, там мой рай.
