Во глубине уральских руд

Смелые, мудрые, сильные духом люди живут и трудятся в горняцком КачканареВ Москве – высокая политика. Подготовка к парламентским выборам, утомительные гадания о «проблеме 2008 года». А чем живет провинция? Недавно мне удалось побывать «во глубине уральских руд» – в горняцком городе Качканаре, расположенном в гуще тайги, в 300 километрах к северу от Екатеринбурга.

Здесь 27 мая 1957 года, у подножия рудоносной горы Качканар, первостроители вбили колышки будущего города юности и в рекордные сроки возвели горно-обогатительный комбинат по добыче и переработке титаномагнетитовых руд. Их в окрестных подземных кладовых – несметные залежи.
Почти 45 лет ГОК выдает окатыши, из которых на Нижнетагильском металлургическом комбинате выплавляют сталь и чугун. Здешние руды бедны железом (15-16%), но содержат ванадий, который придает стали особую прочность. «Наш труд – в каждом российском рельсе», – с гордостью говорят горняки. 
Сегодня 45-тысячный Качканар – современный город-красавец, занимающий призовые места в областном конкурсе по благоустройству. Дворец культуры, крытый спорткомплекс с бассейном и… 40 телеканалов на «голубом экране». Четыре независимых «толстушки» и одна официальная газета. Недавнее празднование 50-летнего юбилея прошло при большом воодушевлении всего населения. 
«Нам не надо Ельцинграда»
Весть о предстоящем присвоении Качканару нового имени – Ельцинград – словно кипятком ошпарила жителей.
– Слыхали? Нас хотят переименовать, – неслось из уст в уста, из дома в дом. – Сам Россель пообещал.
– Еще чего не хватало. Пусть его фамилией Бутку называют, где он родился.
Рассказывают, качканарцы давно невзлюбили своего державного земляка. Еще с момента развала СССР и расстрела Верховного Совета. Поэтому на парламентских выборах в Госдуму в декабре 1993 года они гайдаровскому «Выбору России» и шахраевскому «ПРЕСу» предпочли КПРФ и ЛДПР.
Слухи взбудоражили город, и местные газеты начали печатать мнения качканарцев. Подборки снабжали коллажами, карикатурами и анекдотами о первом президенте России. Многое ему припомнили. Были среди высказываний и индифферентные (хоть горшком назовите), но преобладают негативные оценки.
 В «Качканарском рабочем» мне показали подборку таких писем. Вот слова простой жительницы А. Гараниной: «Россия не видела ничего хорошего при его правлении. Союз разрушился, пенсию и зарплату не получали, в магазинах – пустые прилавки… Еще – страшная война в Чечне. Она – на его совести. Тысячи наших молодых парней погибли. Я говорила и буду говорить, что Ельцин по уши в крови наших детей, за что не понес никакой ответственности…»
О первой чеченской войне качканарцы знают не понаслышке. Сюда тоже доставляли печальный «груз-200» – запечатанные в цинковых гробах тела погибших в Чечне мальчишек. Некоторые матери так и похоронили сыновей без прощального поцелуя. Представители военкомата говорили им, указывая на запечатанный гроб: «Здесь ваш сын. Открывать нельзя». И – точка. 
Возмущение предстоящим переименованием росло как снежный ком. Городского голову Анатолия Калугина, председателя гордумы Геннадия Русских и депутатов жители стали подкарауливать у здешнего «Белого дома» и по-простецки засыпать вопросами: «Это вы придумали про Ельцинград? С какого бодуна? А нас спросили?»
Дошло до того, что спикер счел за благо дать разъяснения редактору газеты «Качканарка» Маргарите Коноваловой. Его интервью появилось под многоговорящим заголовком «Нам не надо Ельцинграда». Главный законотворец города не стал распространяться о деловых, моральных и политических качествах почившего экс-президента. А повел разговор о процедурных тонкостях.
Дескать, чтобы переименовать город, нужно спросить самих жителей, то есть провести референдум. А на нем, выразил он уверенность, «качканарцы не поддержат идею, озвученную губернатором». В том числе и он как председатель Гордумы. Для первостроителей вообще любое переименование оскорбительно. Журналистка уточняет:
– Но ведь губернатор Россель утверждает, что ему поступил пакет предложений об увековечивании памяти Бориса Николаевича и о переименовании Качканара в Ельцинград. От кого же они могли поступить?
– Я сам задаюсь этим же вопросом, – теряется в догадках Г.Русских. – От администрации города таких предложений не поступало. От представительного органа, то есть от нашей Думы, – тоже нет. Тогда, извините меня, кто мог такое предложить? Отдельное физическое лицо? Может, из сотни горожан и найдется один, который поддержит эту идею. Но большинство будет против. Поэтому все эти разговоры о переименовании города беспочвенны и неоправданны...
Похоже, губернатор Э.Россель «просьбу трудящихся Качканара», мягко выражаясь, высосал из пальца. В конце беседы председатель Гордумы предостерег:
– Не дай Бог, какая-нибудь дурная голова начнет форсировать референдум по переименованию города и предложит совместить его с выборами в Госдуму. Я боюсь, тогда выборы могут быть просто-напросто сорваны. Мы, старожилы Качканара, не допустим, чтобы население было неоправданно взбудоражено. И не допустим переименования родного города.
– Сомневаться не приходится, Эдуард Эргартович предостережение прочел, – считают в редакции «Качканарки». – Теперь внимательно наблюдаем, какие выводы он сделает. Начнет ли выкручивать нашей власти руки насчет референдума или почтет за благо не нагнетать атмосферу перед парламентскими и президентскими выборами.
«Ванадий», отдай зарплату!
Не хлебом единым жив человек, но этот лозунг в Качканаре сегодня один из самых актуальных. Когда-то в ГОКе была самая высокая в городе зарплата. Скажем, машинисты тепловоза-«вертушки», доставляющего руду из карьера, получали по 320—340 рублей в месяц и считались элитой.
Теперь другие времена. После серии скандалов, захватов со стрельбой и перепродаж Качканарский ГОК «Ванадий» оказался в собственности «Евразхолдинга». Старожилы утверждают: новые хозяева применили тактику кнута и пряника. Наобещали жителям с три  короба социальных благ и… включили режим выжимания соков. Вскоре рабочие почувствовали: под разговоры о повышении зарплаты они стали получать меньше.
Вот что рассказал мне машинист мельниц Николай, попросив не называть фамилию. Выставят за ворота – намаешься в безработных. 
– Было время, когда я получал «чистыми» 10, 12 и даже 15 тысяч рублей в месяц, – начал считать он. – Но постепенно зарплату стали срезать. Вот получил за июнь 7500 рублей. 200 евро. Где еще за рубежом так мало платят горнякам? Сел, подсчитал сальдо-бульдо. За квартиру – 1100 руб., за телефон – 330, за кабельное ТВ – 260 рублей. Взяли с женой в кредит одежду мне и ей – дело к зиме идет, еще 3000 рублей долой. После покупки разных мелочей осталось 2000 рублей. Как на них прожить? Пацана надо в школу собрать. Завели бы второго ребенка, но при такой-то зарплате...
– Государство при рождении малыша выплачивает матери сразу 8 тысяч рублей.
– Спасибо, конечно. Только знает ли государство, что «комплект новорожденного» с кроваткой и коляской тысяч на 20 потянет и больше? О подработке у меня и речи быть не может. Со смены прихожу выжатый как лимон. Нагрузка все растет. Придешь на раскомандировку и не знаешь, чего ожидать от начальства. Заставляют делать все что придется, независимо от обязанностей. Объемы производства растут, людей не хватает, а условия труда не улучшаются. Техника ломается, руководство сокращает сроки ремонта, хотя и без того ремонтные бригады не справляются. Не дай Бог, рванет однажды, как в Кузбассе. Раньше столовые в цехах были. А сейчас возьмешь из дома супу в баночке и пару кусков хлеба – тем и сыт. За такой каторжный труд еще и зарплату срезают. Без всяких объяснений. Нас словно специально провоцируют на забастовку, чтобы записать в «экстремисты».
– Во всем ГОКе так?
– Говорят, во всем. Но точно сказать не могу – на комбинате 10 тысяч работающих. Три карьера, три корпуса дробления, аглофабрика, железнодорожный цех. Многие рабочие доведены от отчаяния. В мае при праздновании юбилея города ребята кричали с трибун стадиона Юле Савичевой: «Веселишься тут за наши деньги!» А в чем певица виновата? Просто мы так обозлены на новых хозяев комбината, на этот «Евраз». В газетах пишут, что он купил ГОК за полцены, так хоть бы соки из работяг не выжимал. Новые боссы – чужие нам. Кто живет в Нижнем Тагиле, кто в Москве. Кто мы для них? Быдло.
Когда я рассказал об этой исповеди главе Качканарского городского округа Анатолию Калугину, он понимающе покачал головой: дескать, все так. Ему ли, проработавшему в ГОКе 30 лет, не знать, что раньше такое отношение к «гегемону» было просто немыслимым.
– Меня вот еще что волнует, – перевел Анатолий Александрович беседу в новое русло. – ГОК сегодня работает с перегрузкой, выше проектной мощности. Такое впечатление, что из него стараются выжать по максимуму, а что потом? Снова перепродажа? Но ведь это начало деградации. Как градообразующее предприятие комбинат обязан заботиться о рабочих, строить для них жилье, детсады. А вот строить, несмотря ни на какие уговоры и разговоры о национальных проектах, хозяева ГОКа не хотят. В прошлом году у нас чуть-чуть снизилась смертность и повысилась рождаемость. На несколько сотен младенцев на свет больше появилось, чем в 2005 году. И это очень хорошая весть. Как закрепить тенденцию? Считаю, одним способом – строить для молодежи максимально больше дешевых квартир. Без этого все разговоры о том, чтобы вытащить страну из демографической ямы, так и останутся разговорами.
Имена на обелиске
– Может, останешься, Володя? – утирая платочком уголки глаз, спросила Валентина Владимировна. – Дослужить-то и здесь можно. Похлопочем в военкомате.
– Нет, – обнимая мать, твердо ответил сын. – Я обещал ребятам вернуться, значит, должен ехать.
За полгода до окончания службы 20-летний командир экипажа БМП сержант Владимир Дюльдин был поощрен командованием краткосрочным отпуском на родину. Радости матери с отцом не было предела. Совсем парня не узнать: возмужал, повзрослел. Форма – как влитая. Жених да и только! Но 10 суток для родителей пролетели как одна минута. Разговоры о том, чтобы перевестись в воинскую часть где-нибудь поблизости, сын отметал с порога. И они поняли: с принятием присяги их власть над ним кончилась.
– Береги себя, сынок, – напутствовала Валентина Владимировна, поцеловав его на прощание.
– Не волнуйся, мама, – бодро ответил он. – Отслужу как надо и вернусь. Дембель-то в мае – ты же знаешь.
Но он не вернулся. Вскоре вообще перестал писать. Месяц-другой… А тут такие события в Чечне. Наконец, истерзавшись, она написала в воинскую часть во Владикавказе: где мой сын? Почему не пишет домой? Ответ поразил в самое сердце: ваш сын, сержант Дюльдин В.А., самовольно оставил подразделение и числится без вести пропавшим.
Только материнское сердце и способно распознать фальшь в таких казенно-равнодушных строчках. «Как это – «самовольно оставил подразделение»? – всплеснула руками Валентина Владимировна. – Если бы он не захотел служить, то и не поехал бы обратно. Ведь как его уговаривали…»
Тут и родилась мысль: ехать и на месте во всем разобраться. Только на какие деньги пускаться в далекий путь? Мужу, водителю автобуса ГОКа, уже много месяцев задерживали зарплату. А у себя в аптеке, где она работала фармацевтом, получала совсем небольшое жалованье.
Но именно родной коллектив пришел на помощь. Женщины собрали кто сколько мог: «Отдашь, Валя, когда разбогатеешь. Езжай, ищи своего Вову».
И хотя прошло 12 лет, Валентина Владимировна в подробностях помнит ту кошмарную поездку. Как унизительно топтались они с мужем на КПП, потому что никто из офицеров роты не хотел с ними разговаривать. Как буквально прорвались через дежурного и прямо с чемоданами пришли на плац, где командир части проводил какой-то смотр.
– А дальше началось сплошное вранье, – вздыхает собеседница. – Ушел – не пришел. Детский сад какой-то. Я наседаю: где и когда наш сын «ушел в самоволку» и как вы его искали? И вскоре вытащила из них признание: из части он не сбегал, а потерялся по пути следования колонны из Владикавказа в чеченский город Шатой. Это было в декабре 1994 года, их как раз готовили к штурму Грозного. Говорю: «Везите меня на место, где пропал мой сын». Они от удивления рты пооткрывали, а я настаиваю: везите и все! Отвечают нехотя: «Скоро в том направлении пойдет колонна бронетехники. В танке поедете?»
Оставила мужа в части, сама уселась в танк, теснотища, на каждом ухабе головой обо что-то бьешься. Но ребята из экипажа шлем дали. В общем, нашли это место в горах. Говорят: вот здесь, на крутом подъеме, БМП сержанта Дюльдина сломалась. Колонна пошла вперед, а его еще с одним солдатом-кавказцем оставили охранять машину. А когда за ними вернулись – нет обоих. Тот солдат вернулся в роту, а Володя – нет. Где, когда и куда он исчез, я так и не могла ни у кого узнать.
Много лет боролась убитая горем мать за честное имя сына. За то, чтобы снять с него клеймо «самовольщика». Чтобы признали его погибшим во время проведения контртеррористической акции в Чечне. Я смотрел на эту простую русскую женщину и удивлялся: откуда в ней столько мужества и сил? Одна, без всякой помощи, собрала море справок и свидетельских показаний и выиграла-таки иск у Министерства обороны. Суд признал сержанта В.А.Дюльдина погибшим на военной службе.
– Сегодня я открыто смотрю в глаза людям, – говорит Валентина Владимировна. – Все в городе знают: я вырастила не труса, а настоящего солдата, защитника Родины. С тех пор я все время его жду, каждый день…
История ее победы мгновенно облетела Качканар. И по постановлению Городской думы фамилию В.А. Дюльдина выбили на Мемориале в честь воинов, погибших при исполнении воинского долга. Возвели этот памятник в парке «Первостроителей» методом «народной стройки» в 1998 году, и с тех пор скорбный список фамилий пополняется… 38 качканарцев отдали жизнь за Родину, пятеро из них погибли в Афганистане, пятеро – в Чечне. Каждый совершил подвиг, и о каждом можно написать книгу.
– С появлением Мемориала в парке появилось особое святое место, – говорит начальник архивного отдела администрации округа, член Союза краеведов России Михаил Титовец. – Сегодня сюда идут простые качканарцы почтить погибших ребят, отдавших жизнь за Родину. Школы проводят экскурсии. После бракосочетания приезжают с цветами молодожены. А видели бы вы наши патриотические и военные праздники!
Сам Михаил Титовец – недавно школьный учитель истории – тоже замечательная личность. «Мои предки – из Беларуси, из Минского уезда, – говорит он. – Были они строптивыми, непокорными, вольнодумными, вот их и сослали по «столыпинской реформе» в таежную глухомань здешнего Верхнетуринского уезда. По принципу «дальше едешь – тише будешь». Так появились в этих краях, а затем и в Качканаре, Титовцы и Тишковцы, Швайбовичи и Авсимовичи.
Только что Михаил завершил титанический труд, за который качканарские «афганцы» искренне ему признательны. Еще бы! По личной инициативе записал воспоминания своих земляков, в разное время служивших в Афганистане. Так появилась изумительная книга солдатских мемуаров «Афганистан живет в моей душе…». Конечно, с помощью городской администрации во главе с Анатолием Калугиным. А ведь он мог бы ответить и по-казенному: «Нет денег». Правда, тираж очень маленький – всего 250 экземпляров, но достаточно, чтобы вручить каждому ветерану или семье погибшего героя. А любой желающий может прочитать ее на сайте администрации нашего города.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter