Чего только не приключается в командировках! Об одном таком случае я сейчас расскажу. Тем более что память подтолкнула недавняя заметка в брестской областной газете под названием «Кривошин строится».
Надо сказать, что для брестчан слово «Кривошин» в то время звучало примерно так, как для минчан — «Новинки»: там находилась областная психиатрическая лечебница. Мое командировочное задание было выполнено, оставалось время… Услышав о новаторских методах лечения в кривошинской больнице и о том, что территория ее превращена в роскошный сад, а главврач — интересный человек, решила туда заглянуть, познакомиться.
…Полыхали клены, сыпали золотом березы — стоял солнечный сентябрь. Утром из Ляховичей села в автобус до Кривошина, предварительно предупредив главврача по телефону.
У ворот меня встречал человек в белом халате с большой связкой ключей в руках.
— Ванька-ключник, — представился он, как-то странно кривляясь и хихикая.
«Может, и правда, что работающие в психиатрической больнице приобретают черты своих пациентов?» — мелькнула мысль. Вот и халат застегнут не на те пуговицы…
Сопровождавший повел меня к корпусу, но не к главному входу, а к черному. Мол, в здании ремонт. В коридорах было на удивление пусто.
— Все на картошке, — пояснил Ванька-ключник, по-прежнему кривляясь и хихикая. — Трудотерапия, знаете ли…
На лестничную клетку из подвала доносился какой-то шум, крики.
— Специфика! — округлив глаза, произнес провожатый и добавил шепотом: — Буйные там у нас…
Стало как-то не по себе. Видимо, заметив это, человек с ключами предложил мне:
— Заглянем к нашему художнику.
Он толкнул дверь, и мы вошли в большую комнату. Перед мольбертом в позе роденовского «Мыслителя» стоял молодой человек в сдвинутом на затылок берете. Он никак не отреагировал на наш приход, словно и не заметил. На мольберте — незаконченный пейзаж: среди зеленого поля — одинокий дуб, небо над ним в зловещих лиловых тучах, из-под корней дуба вытекает ручеек.
— Где, ну где это место?! — тоскливо произнес художник, ни к кому не обращаясь.
Я огляделась. На всех висевших и стоявших картинах разного размера был один и тот же вид: поле, дуб, ручеек. И все в тех же зловещих сизо-зеленых тонах.
Резко обернувшись, художник вдруг устремил на меня взгляд черных горящих глаз:
— Вы не знаете, где это?!
Я растерянно пожала плечами. И тогда он забегал, засуетился, выбирая мне в подарок картину — одну, другую, в рамах и без рам. Отказаться не удалось, и я увезла самую маленькую — с тетрадный листок. Все тот же пейзаж — поле, дуб, ручеек…
— Найдете это место — сообщите, — напутствовал художник.
А Ванька-ключник повел меня дальше, к главврачу. В длинном кабинете — большой стол. Из-за него выкатился нам навстречу низенький, пузатенький человечек в длинном белом халате и роговых очках.
— Вы главврач? — удивилась я.
— Нет-нет, я его заместитель! Врач в отъезде.
Странно, ведь утром мы договорились о встрече по телефону… Но пока я соображала, что к чему, «Ванька-ключник», издав крик ужаса, со звоном бросил на пол связку ключей и рванул в дверь. Следом за ним, путаясь в полах халата, в панике кинулся и «зам».
За окном слышался звук моторов. Я выглянула. Во двор въезжали два автомобиля. Из одного выскочил знакомый мне председатель Ляховичского райисполкома, из другого — люди в милицейской форме. Это они приехали «спасать» корреспондента…
А случилось вот что. Позвонили из Кривошина (это были судомойки, забаррикадировавшиеся в кухне), что в больнице власть захватили находившиеся на излечении пациенты. Они закрыли главврача и кастеляншу, «на минутку» оставившую свои ключи в двери подвального хранилища (это оттуда слышался стук и голоса), а сами принялись «руководить». Вот откуда и «зам. главврача», и странный «Ванька-ключник».
…Все закончилось благополучно. Были потом и беседа с интересным человеком, и знакомство с уникальным больничным парком. Но самым впечатляющим осталось начало визита в психушку. Как память храню на книжной полке маленькую картину, написанную маслом: дуб на зеленом лугу, ручеек, грозовое лиловое небо над ними…
Иногда, глядя на нее, думаю, как тот художник: «Где же оно, это место на земле?»
Инесса МИЦКЕВИЧ, член Союза журналистов со времени его основания, заслуженный работник культуры Беларуси
