Вицковщина не ходила в лаптях

Польский литературовед Ян Парандовский утверждает, что творческой натуре свойственно в юности стремиться в город, а под старость - в деревню, дабы в пасторальном покое довершать свои славные труды.

У белорусской литературы с деревней отношения особые. Произведениями о ней, родной, можно вымостить дорогу на самый отдаленный Парнас. Но если вы думаете, что, прочитав энное количество романов и повестей разного уровня художественности, знаете о белорусской деревне все, то ошибаетесь. Книга "Деревня Вицковщина" будет для вас открытием, как была для меня.

Не роман, не повесть... "Историко-этнографический очерк". Просто о том, как в одной, конкретной деревне на рубеже XIX и XX столетий строили дома, работали, отмечали праздники, готовили еду...

Необходима предыстория.

Автор книги, Николай Улащик, родился в деревне Вицковщина в 1906 году. Он принадлежал к тому поколению молодых белорусских возрожденцев, интеллигентов из народа, которым выпало создавать культуру и науку белорусского государства. Улащик был талантлив, энергичен, но он был сын кулака. Доносы сопровождали его всю жизнь. Удалось поступить в университет, но после очередного "сигнала" сын "знамянитага эксплуататара" (как отрекомендовал проверяющим старшего Улащика батрак) был отчислен. Потом, правда, его восстановили... Но лишили стипендии и даже пришлось платить за обучение самому. Но главное - имелась возможность заниматься любимым делом. Улащик организовывает краеведческое общество, ездит в экспедиции, пишет статьи...

Начинались 30-е года. Минск был увешан объявлениями о проведении так называемых чисток. Назывался конкретный день и фамилия того, кого собирались "чистить", а граждан призывали давать на него компрометирующий материал.

И материал "давали".

Николаю Улащику удалось уехать из города до того, как его затянула в свои жернова репрессивная машина. Но спасения это не принесло. Беглец-"нацдем" объявлен во всесоюзный розыск, родного брата каждую ночь таскают на допрос...

Николай приходит с повинной. Это был его первый арест. А всего ученого арестовывали трижды. Пришлось испытать и то, как во время кратковременной "передышки" знакомые при встрече перебегали на другую сторону улицы, и знаменитую камеру-"американку", и школу ГУЛАГа.

Спасла Улащика из лагерей его жена, научный работник, организовавшая заступничество известного академика. Улащик был тяжело болен, и если бы обстоятельства сложились менее счастливо...

Впоследствии ученый говорил, что именно на лесоповале написал свои кандидатскую и докторскую диссертации. Написал - мысленно, храня в памяти до лучших времен.

Улащик остается работать в Москве - в Белоруссию путь "нацдему" был закрыт. Его авторитет как знатока белорусской истории непререкаем. Свидетельство - воспоминания о Николае Улащике его именитых коллег, помещенные в конце книги "Деревня Вицковщина", изданной в Москве, в издательстве Российской академии наук. Хотя издание могло выйти еще в 1980-м, но было вычеркнуто из издательских планов.

Что же такого крамольного, следовательно, необычного в нем?

Долгое время в науке об истории Белоруссии существовал негласный принцип: "Чем хуже было крестьянам, тем быстрее защитим диссертацию..."

Конец XIX века. Белорусская деревня, где все крестьяне поголовно грамотны, каждая семья владеет изрядным наделом земли и те, кто работает, не голодают и никто не ходит в лаптях... Эта деревня нам незнакома. Ее уроженцу, разумеется, было что возразить плакальщикам о забитом, несчастном мужике.

Вицковщину образовали в 1883 году несколько крестьянских семей, выкупивших земельные наделы. То есть изначально это были крепкие, зажиточные хозяйства, где крестьянин "пахал плугом, носил сапоги, молотил молотилкой, был грамотным, читал книги и выписывал газеты". Но эта деревня не была единичным явлением - Улащик пишет о ней как о "ничем не примечательном поселении". Разумеется, работали самоотверженно все - от старых до малых и соблюдали обыкновенную крестьянскую экономию: ведь каждая мелочь была заработана тяжелым трудом. Но при том, что в теплую пору года ходили босиком, в будни одевались в потрепанную одежду, крестьяне Вицковщины имели и "модные парадные костюмы: брюки, пиджак, жилет, рубашка с целлулоидными твердыми манжетами и воротником и галстук; наряд более франтоватых мужчин дополняла тросточка". Ну а если упомянуть, что женщины, "идя в церковь или куда-либо в гости, одевали не только модные платья, но и имели зонты, а на руки одевали модные перчатки (до самых локтей). Если женщины, в особенности пожилые, довольствовались платком, то девушки-невесты и молодухи приобретали модные шляпы". Можете вы представить себе такую деревню? А ведь это не было какое-то единичное поселение - таких богатых деревень в дореволюционной Беларуси хватало. И при этом - никакой пасторали. Автор "Деревни Вицковщина" ни в чем не отступает от фактов. Нормальный белорусский крестьянин "считал, что в чистоте и порядке должны быть гумно и амбар, так как там хранился хлеб, но если в хате пол был грязный, то это не вызывало ни у кого недовольства. Наоборот, если жилая хата имела щегольской вид, то это означало, что хозяйка слишком много внимания уделяет не хозяйству, а пустякам".

Но в одной из этих хат жил чудак-книголюб, который привозил книги из минской библиотеки, и крестьяне плакали над страницами "Анны Карениной" и "Хижины дяди Тома". Огромной популярностью пользовались также "Приключения Тома Сойера" и "Робинзон Крузо". А приключения Ната Пинкертона, аналог сегодняшних Бушковых, "темными" крестьянами ценились куда ниже.

И наряду с этим - все тот же пресловутый наш консерватизм, когда предрассудки заставляют выгонять забеременевшую дочь на улицу... Но сочувствующие соседи за одну ночь ставят изгнаннице хату с печкой - а по закону, если стоит уже печь, то здание сносить нельзя.

Вицковщина трудилась, отмечала праздники, отправляла детей на учебу... Николай Улащик описывает ее жизнь за короткий период - с 1883-го по 1917-й. "Деревня эта существует и сейчас (в войну она уцелела), но проследить ее судьбу за дальнейшие годы не имел возможности", - писал автор.

Понятно, почему исследование обрывается 1917 годом, понятно, какая судьба постигла кулацкое население Вицковщины.

Николай Улащик умер в ноябре 1986 года. Он сделал за свою жизнь очень много. На его счету как ученого многие тома исследований, открытие старинных рукописей - коллеги вспоминают, что Улащик обладал уникальным умением говорить на языке XVI века. Но тоненькая книжечка "Деревня Вицковщина", чувствуется, была ему особенно дорога. Ведь это - о родине, о той деревне, которой больше нет. И которая была достойной частью мира.