Как разрушился главный форпост СССР в Европе

Витрина социализма

Чем запомнилась ГДР и почему Хонеккер выступал против перестройки
В Германии в эти дни отмечают событие, положившее начало объединению страны. 9 ноября 1989 года рухнула знаменитая  Берлинская стена, которая почти тридцать лет была символом холодной войны и железного занавеса между странами социализма и капитализма. Еще через год Германская Демократическая Республика, которую называли не иначе как “витриной социализма и форпостом СССР в Европе”, вошла в состав ФРГ. Большинство до сих пор уверено, что ГДР была намного слабее своей западной сестры. Но это не совсем так. Точнее, совсем не так. Ведь даже многие товары с брендом “сделано в ГДР” популярны и сегодня.

Легендарные “Трабанты” экспортировали не только в страны социализма
Фото lovelyartitude-wordpress.com

Историки утверждают: несмотря на отсутствие финансовой помощи по плану Маршалла, Восточная Германия экономически в 1950-е росла быстрее Западной. Уже тогда руководство ГДР создавало смешанные, государственно-частные предприятия, ремесленные кооперативы, внедряло в производство инновационные технологии. Ветеран дипломатической службы Николай Семилетников долгое время работал в советском посольстве в Берлине и о жизни в ГДР знает не понаслышке: 

— Некоторые наши сельхозпредприятия сегодня научились выращивать зерновые под 100 центнеров с гектара. А восточные немцы благодаря строжайшей дисциплине, передовым технологиям и хорошей технике уже в те годы собирали такие урожаи. 

В СССР везли из ГДР модные джинсы, мокасины, часы, фотоаппараты и фотопленку, фарфор, пластинки с записями “Битлов”. А кто из советских детей не мечтал о железной дороге, сделанной в ГДР, со стрелками, железнодорожными переездами, семафорами, мостами и вокзалами?!

Журнал Time назвал Катарину Витт “самым красивым лицом социализма”
Фото picstopin.com
Как ни странно, но в Восточную Германию ехали, чтобы купить советские машины. “Волгу” там можно было приобрести за более приемлемую цену, чем в Союзе. Но по-настоящему народным немецким автомобилем был легендарный “Трабант”, малолитражный аналог наших “Жигулей”. Стоил он чуть дороже приличного мотоцикла с коляской (уступая в цене даже “Запорожцу”), а потому спрос на него устойчиво превышал предложение. “Трабанты” экспортировали не только в страны социализма (Чехословакию, Польшу, Венгрию), но и дальше — в Грецию, Нидерланды, Бельгию, Великобританию.

Так называемый застой в развитии, о котором нередко упоминают критики соцлагеря, не помешал ГДР осуществить информационную ИT-революцию. В Дрездене создали даже собственную Силиконовую долину, которую государство отлично финансировало. Безусловно, во многом эти успехи объяснялись и помощью со стороны СССР, соглашается Николай Семилетников:

— Все округа ГДР имели партнерские связи с нашими областями. Минск, например, сотрудничал с Потсдамом. Вспоминаю интересный случай. В 1975 году меня пригласил секретарь Потсдамского бюро СЕПГ и сказал: “Мы хотим выпускать у себя такое же вкусное мороженое, как в Минске. Но у нас не получается, помогите”. Вскоре пригласили наших специалистов, те наладили оборудование, обучили кадры, и дело пошло. 

Спортивные успехи восточногерманских атлетов — отдельная тема. По факту в летних Олимпийских играх в 1970—1980-е годы доминировали два социалистических государства: СССР и небольшая 16-миллионная ГДР. В 1976 году на Олимпиаде в Монреале немецкие спортсмены с 90 медалями стали вторыми. Через четыре года в Москве общее число наград возросло до 126. А на зимних Играх-80 в Лейк-Плэсиде сборная ГДР, завоевав 23 медали, вышла на первое место. На чем основывались эти успехи? Таким вопросом тогда задавались многие. Николай Семилетников вспоминает такую интересную встречу:

— Где-то в 1972 году первый секретарь Центрального совета союза молодежи Эгон Кренц (в октябре 1989 года он станет последним генсеком ЦК СЕПГ. — Прим. ред.) пригласил меня на чемпионат Берлина по фигурному катанию. Там, мол, будет выступать наша маленькая звездочка, которая через десять лет станет олимпийской чемпионкой. Знаменитой Катарине Витт тогда было лет семь, но немцы ничуть не сомневались: ее ждет большая слава. 

Откуда же такая уверенность? Ответ Николай Семилетников услышал чуть позже, посещая  высшую школу спортивного мастерства в Лейпциге:

— Меня как советского дипломата приняли очень тепло. Общались долго, почти все тренеры хорошо говорили по-русски, поскольку заканчивали наши вузы. Вывод был такой: Николай, у вас прекрасная спортивная наука, мы ничего нового в нее не привносим, а всего лишь скрупулезно выполняем ваши же рекомендации. Беда вашего спорта в излишнем волюнтаризме. Приходит, например, тренер с твердым убеждением, что его предшественник неправ (хотя тот рассчитал цикл работы спортсмена), все ломает и начинает внедрять свою систему. Мы так не делаем. Мы поставили на научную основу теорию ранней специализации, ввели нормативы для малышей первого года детского сада, второго, третьего и так далее. Отмечаем, как быстро они бегают, прыгают. Накапливаем эту информацию, анализируем и по окончании детского сада видим способности ребенка. Отслеживаем их дальше по конкретным видам спорта, с 3—4-го класса самых способных направляем в школы олимпийского резерва. Нечто подобное практикует сегодня Китай.

Трудности для ГДР наступили с началом перестройки в СССР. Дело в том, что экономика Восточной Германии была все-таки заточена  на страны соцлагеря, куда шло до 70 процентов экспорта. Когда в СССР, Польше, Чехословакии, Венгрии начались политические реформы, переход к рынку, стали разрушаться и экономические связи. Генсек СЕПГ Эрих Хонеккер был одним из самых сильных противников перестройки, утверждая, что в СССР она завершится крахом социализма. Вот что вспоминает по этому поводу Николай Семилетников:

— В Берлин приезжали товарищи из московской Высшей партшколы, спрашивали немецких коллег: почему, дескать, не идете на перестройку? Те отвечали: вы допускаете большую ошибку, смешали понятия “социальное государство”, “рынок”, “демократия”, “пролетарский интернационализм”. Самого Хонеккера однажды спросили, как он оценивает горбачевскую перестройку. “Это внутреннее дело Советского Союза, — невозмутимо ответил он. — А мы не будем переклеивать обои, если ремонт затеял сосед”. В Москве ему этого не простили и дали отмашку на смещение упрямого ортодокса.

Позднее многие ведущие политики СССР высказывали претензии в адрес Горбачева по поводу невыгодных для Советского Союза условий объединения Германии. В частности, бывший советский посол в ФРГ Валентин Фалин сказал: “В 1980-е нам предлагали 100 миллиардов марок за то, чтобы мы отпустили ГДР из Варшавского договора и она получила бы нейтральный статус по типу Австрии. Я сказал Горбачеву: “У нас есть все возможности, чтобы добиться для Германии статуса безъядерной территории и не допустить расширения НАТО на восток”. Он молвил: “Боюсь, поезд уже ушел”. В итоге мы оставили в ГДР почти на триллион марок движимого и недвижимого имущества, а получили взамен лишь 14 миллиардов на строительство казарм для выводимых войск.

ФРГ после объединения установила обменный курс восточной марки на западную для граждан ГДР один к одному. Но обменять на таких условиях можно было только 4000 марок. Сверх этой суммы обменивали по курсу две восточных марки на одну западную. В итоге все госпредприятия ГДР и малый бизнес потеряли половину своих активов, что привело к разорению восточнонемецкой экономики. 

konon@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter