— «Прошлое лето стало для меня особенным – счастливое и незабываемое время», – написали вы в своем блоге о съемках в фильме «Выше неба». Наверняка не каждый проект дарит подобное состояние счастья… Чем вам так полюбилась эта работа?
– Съемки проходили в августе, в атмосфере прекрасного летнего настроения и жаркого солнца. Обычно же на киносъемках бывает наоборот – довольно холодно. И снимали мы в красивейшем месте на берегу Москвы-реки. На съемочной площадке царила любовь, все вокруг было в солнечных бликах, и настроение у всех было солнечное. У меня сохранились фотографии того времени, и когда смотрю на них, думаю: «Не может быть в жизни такого света!»
– После съемок ваш муж сказал: «Вика выдающаяся актриса. Я многому учусь у нее». Лестно слышать подобную оценку из уст любимого человека или он щедр на похвалу?
– Безусловно, мне это было приятно слышать. Тем более что Алексей как раз не особо щедр на похвалу. И сама я всегда хвалю детей, а вот к Алексею скорее все-таки придираюсь. Поскольку я, как мне кажется, вижу такое, что другим под лупой нужно рассматривать. А на самом деле это, наверное, не очень правильно. И я работаю над собой.
– Ваши герои переживают кризис среднего возраста. А вы проходили какие-либо кризисы, которые заставляли многое переосмыслить?
– Наверняка кризисы периодически возникают. Но не бывает такого: вот, пришел кризис, а потом ушел. Я с ними живу, стараюсь вступить в какой-то диалог, порой кажется, что у меня один бесконечный кризис. Спасает от всего – и от кризисов в том числе – работа. Некоторые говорят: «Забудь, отвлекись, и все само собой придет». У меня ничего само по себе не приходит. Так что кризисы возникают довольно часто: и про возраст много мыслей, и про работу, и про жизнь.
С Полиной Виторган и Таисией Вилковой на съемках фильма «Выше неба» – Значит, профессия вам помогает справляться с кризисами?
– Безусловно. Ведь когда ты работаешь, то понимаешь, что кому-то нужен, это самое важное. А когда играешь роль, ты нужен даже не одному человеку – съемочной группе. Ну и любовь тоже не последняя вещь, которая спасает от кризисов. Когда на тебя смотрят глаза любящего человека, уже не столь важно, сколько тебе лет.
– Пытались представить себя на месте своей героини?
– Подобную ситуацию я представить не могу, потому что моя Лара совершала очень отчаянные поступки, в том числе играла жизнью своей дочери. При всей любви к ней Лара сильно ее подставляла. Такого бы я совершить не смогла, для меня дети – это святое. Они отдельные личности, которым нельзя навязывать и диктовать условия. Дети не должны участвовать в разборках взрослых. Так что, пожалуй, единственный момент, который присущ нам с Ларой обеим, – определенный психологический контроль за близкими. Недаром же Алексей, прочитав сценарий, сказал: «Это твоя роль». Значит, уловил какую-то объединяющую нас энергетику. Сыграть Лару, как и понять, и оправдать даже самый ужасный поступок, мне было несложно. Ведь когда человек не чувствует и не получает любви, он может немного сойти с ума. И совершать необъяснимые, нехорошие поступки. Семьи, живущие без любви, – очень грустная история, которая встречается на каждом шагу. И я вижу, как мало семей, где есть настоящая любовь. Моя героиня выживает как может и пытается сохранить брак. И в этом случае я за нее – двумя руками.
– Ваша героиня старается максимально все контролировать… А вам приходилось сталкиваться с подобным контролем?
– Нет, у меня подобного не случалось. У нас с мамой сейчас очень нежные отношения, но в подростковом возрасте они были совсем непростыми. А подростковый возраст у меня длился лет до 30, и моя мама прочувствовала это во всей красе. Контролировать меня было невозможно, я была неуправляемой. К счастью, в 20 лет началась учеба в ГИТИСе, который направил меня в нужную сторону. Мама никогда не контролировала меня слишком сильно, единственное, чего я в своем детстве боялась, – ее нервных глаз. Будучи уже сама матерью, понимаю, как сильно она за меня переживала. Я была у мамы первым ребенком, и она себя рядом со мной тоже воспитала, сильно изменилась. И с тремя моими младшими сестрами мама была уже совсем другой.
– А вы как выстраиваете отношения с детьми?
– Дети воспринимают нас совсем не так, как нам кажется. И когда я, например, прошу своего ребенка: «Ответь мне, пожалуйста» – и убеждаю его, что спрашиваю не ради контроля, а потому, что хочу дружить с ним, для ребенка мои слова пустой звук. Детям не нужно наше волнение, они сами решат, будут ли дружить с нами. И если моя дочь не захочет со мной дружить, она в этом не виновата. И хоть в душе я очень люблю все контролировать, головой понимаю, что дети имеют право на все: не сказать, обмануть. И я не против детского обмана. Сама зачастую не говорю людям правды – по каким-то своим соображениям. Но обманываю не с какими-то злыми намерениями, а, например, чтобы не сделать больно. Понимаю, что мой ребенок тоже может что-то скрыть от меня, чтобы не причинить мне боль, и не вижу в этом ничего ужасного. Я училась в школе и знаю, как иногда не хочется идти на урок. И ребенок может не пойти в школу. В таких случаях говорю: «Решай сам, нужно тебе идти на урок или нет». И однажды вдруг слышу в ответ: «Ну что мне делать? Дай совет!» Я даже не рассчитывала, что может быть такой эффект и ребенок так раскроется. Самое смешное, что сын тогда пошел на занятия, решив: «Зато прогула не будет». А если бы я сказала: «Ты обязательно должен пойти в школу!» – он бы на меня разозлился и в следующий раз не был со мной откровенен.
Младшее поколение семьи: Федор, Варвара и Иван– Ваша мама рассказывала, что вы уже в 11 лет определились с выбором профессии. Откуда у ребенка такая целеустремленность?
– Нет, в 11 лет у меня не было никакой цели, тогда я лишь начала заниматься в Театре юных москвичей при Дворце пионеров на Ленинских горах. Мама говорит, что я настойчиво хотела именно туда. Но в театральный кружок хочет каждый второй школьник, потому что там весело, там ты становишься более раскрепощенным. Мне повезло, что у меня в детстве была очень профессиональная студия и мы ставили отличные спектакли. Но такого, чтобы я в тот момент говорила: «Буду актрисой!» – точно не было. Я просто пошла во Дворец пионеров, в котором было много кружков, мы с мамой отстояли огромную очередь, чтобы записаться. Если бы не попала в театральный, пошла бы в какой-то другой.
– Какую роль в формировании вас как личности сыграло то, что вы были старшей из четырех сестер? Вам это дало повышенное чувство ответственности?
– Наверное, хотя до девяти лет я была единственным ребенком в семье. А потом уже сестры рождались одна за другой. До девяти же лет у меня было прекрасное детство с черной икрой на завтрак. Когда стали рождаться сестры, я сказала: «До свидания!» – и ушла в театральную студию, где проводила все время. И ни разу мама не просила меня заниматься малышками, гулять с ними. Лишь раз я сидела пару часов с Лерой. Четко помню круглый стол и на нем кулечек, за которым я должна была последить, пока мама куда-то ушла. Следила я ответственно, от стола не отходила, и на пол младенец не упал. Но это был единственный раз, за что я маме благодарна. Ей и в голову не приходило загрузить меня своими проблемами и вместо занятий отправить гулять с сестричками. Девчонки выросли как-то без меня, и потом, когда я сама повзрослела, начала сниматься в кино и зарабатывать, старалась им помогать. И возможно, тем самым пыталась загладить свою детскую вину и отсутствие близости в том возрасте. Хотя у нас были прекрасные отношения, мы дружим и всегда дружили с сестрами.
С Алексеем Аграновичем– С близким человеком работать легче, чем с чужим. На близкого ты по-другому смотришь, иначе его оцениваешь
– Ваша мама – педагог, чему главному она научила?
– Любить своих детей, любить изо всех сил. Только это воспитывает и поддерживает их. Моему поколению близка история, когда родители говорили дочкам: «Ты не очень красивая, ты как все». Много знаю подруг, которым это внушали, и до сих пор не понимаю, зачем родители так поступали. Обычно это объясняли тем, что потом ребенку придется столкнуться с жесткими реалиями жизни и он может сломаться, если не будет подготовлен. Станет считать себя лучшим и получать за это по башке, выслушивая нелицеприятные оценки. Но моя мудрая мама понимала: если ребенок вырастет уверенным в себе, подобную негативную оценку будет воспринимать иначе. Вот, например, я вообще не умею обижаться, спокойно воспринимаю не всегда доброжелательные высказывания. И мне кажется, это идет из детства – мама мне каждый день говорила, что я самая красивая. И моим сестрам тоже. И я долгое время пребывала в полной уверенности, что так и есть. А когда началась взрослая жизнь и я встречала красивых девушек, поначалу сильно удивлялась: «Как?! Они тоже красивые? Не только я, значит, в этом мире красавица». Это, конечно, смешно сейчас вспоминать. Но я за то, чтобы любить детей максимально, насколько есть сил и времени. Постоянно говорю дочери и сыновьям, что они у меня лучшие и самые красивые, достаю их этим признанием.
– Чему вас научили ваши дети?
– Старшая, Варвара, очень мудрая и совершенно не похожа на меня характером. Она невероятно спокойная и выдержанная, и мудрость у нее, что называется, врожденная. Средний сын, Федор, характером похож на меня – он взрывной, даже понимая, что его несет, не может с собой справиться и остановиться. Когда вижу, что ребенку тяжело, считаю, что самым абсурдным с моей стороны будет ругаться с ним, пусть даже он сто раз не прав. Пусть он творит ужасные вещи, но нельзя в такой момент вставать в позу: «Ты почему так говоришь с мамой?» Я всегда пережидаю, ничего не высказываю и потом вижу в глазах ребенка благодарность за то, что я выдержала и была с ним заодно.
– А младший сын, Иван, похож на вас?
– Младший – копия Алексея, папин сын во всем – характер, манеры. Они настолько близки, что стараюсь не лезть в их отношения, понимая, как им хорошо вдвоем. Иногда пытаюсь внести свою лепту в воспитание Ивана, могу рыкнуть чуть-чуть: «Ты понял?» Потом вижу, что не понял, и думаю: «Ну и ладно…»
– Как поживает ваше прекрасное кошачье семейство русских голубых? Все время сбиваюсь со счета на фотографиях, сколько их у вас?
– Сейчас их действительно много, но количество уменьшится, как раздадим подросших котят. Первой кошкой была Нора, ее мы подарили Варе на пятилетие. Это дочкина кошка, и она главная. Спустя время мы решили, что раз она девочка, то должна хотя бы однажды стать мамой. И из котят Норы оставили себе одну ее дочку, потом от этой дочки оставили внучку Норы, которую назвали Гулей. Сейчас она сама стала мамой четырех котят, которых мы в самое ближайшее время будем раздавать по друзьям и знакомым. Решили, что себе никого больше оставлять не будем, хватит нам и трех взрослых кошек. Правда, Варя влюбилась в одного котенка-мальчика и попросила отдать его кому-то из знакомых, чтобы потом его навещать. И тут я попросила: «Давай оставим?» Тогда уже дочь ответила по-взрослому: «Нет, мама, оставлять четвертую кошку неправильно».
– А кто, кстати, за кошками ухаживает?
– Я, конечно! Кто еще. Помню, в 16 лет принесла домой собаку, папа восхитился: «Какой красавец! Он будет у нас жить?» Я гордо ответила: «Да!» – и на следующий день свалила из дома тусоваться, возложив всю заботу на родителей. И бедная мама десять лет занималась этим барбосом, а когда он умер от инфаркта, неделю лежала пластом и рыдала. Поэтому когда я убираю за кошками и кормлю их, всегда вспоминаю маму и улыбаюсь. Но Варька кошек, конечно, тоже любит, а они ее просто боготворят. Кошки у нас умные, смотрят в глаза, как люди, и все понимают. Я могу сказать: «Нор, пойди разбуди Варю», она идет и будит ее.
ВИКТОРИЯ ТОЛСТОГАНОВАЛика БРАГИНА, ООО «ТН-СТОЛИЦА» (специально для «ЗН»), фото пресс-службы кинокомпании «Марс Медиа», instagram.com, Михаила Рыжова и из личного архива Виктории Толстогановой
Родилась: 24 марта 1972 года в Москве
Семья: муж – Алексей Агранович, актер, режиссер, продюсер; дети – Варвара (14 лет) и Федор (11 лет), от первого брака; Иван (8 лет)
Образование: ГИТИС (курс Иосифа Хейфица)
Карьера: снялась более чем в 60 фильмах и сериалах, среди которых: «Антикиллер», «Магнитные бури», «Натурщица», «Столица греха», «Семейный дом», «Утомленные солнцем – 2: предстояние», «Утомленные солнцем – 2: цитадель», «Шпион», «Палач», «Движение вверх», «Жена полицейского»
