Прогноз к закрытию сезона
Совсем скоро закроется очередной театральный сезон, в котором, как оказывается, собственно, и нечего вспомнить, кроме пары–тройки заметных спектаклей, сделанных от души и рассчитанных, будем надеяться, на долгую сценическую жизнь. Уникальность сезона в том, что на звание главного события претендует в кои–то веки не какой–то конкретный спектакль, а кадровая рокировка. Борис Луценко ушел с поста художественного руководителя и главного режиссера Национального академического театра им. М.Горького и остался работать в театре очередным режиссером. Судьба с маэстро обошлась великодушно: он встретил свой юбилей в парадном мундире и сыграл юбилейное представление «Исповедь лицедея». Казалось бы, закончилась целая эпоха, время ставить точку и начинать театральную историю с чистого листа, но не так уж легко развернуть вмерзший в лед театральный крейсер.
Вновь назначенный главный режиссер Сергей Ковальчик обязался творческое знамя театра не уронить и продолжать в том же духе. А Борис Луценко тут же отметился премьерой — камерным спектаклем «Уходил супруг от супруги» на Малой сцене, где предложил порассуждать на тему семейных ценностей и морального долга.
Преемник Луценко — известный сторонник театра музыкального. Для многих своих постановок и детских сказок сам написал музыку. Ковальчик твердо уверен, что будущее театра — за смешением жанров и зрелищностью как таковой. Собственно, Ковальчик предлагает белорусскому театру пойти по пути синтетического театра Марка Захарова, где и едкой прибаутке место всегда найдется, и танцам, и пафосу, и своей философии.
Вполне возможно, что крепкой режиссерской руки не хватило и российско–белорусскому проекту — мюзиклу Ильи Олейникова «Пророк», заметно всколыхнувшему театральную среду в этом сезоне. Януш Юзефович доказал, что может ставить шоу, но с проработкой характеров и драматического действия у него обнаружились явные пробелы. Видимо, почувствовав провал раньше остальных, он как профессионал начал цитировать самого себя, чтобы довести историю хотя бы до среднего обывательского представления о том, как должен выглядеть мюзикл. Мы искренне ждали этого, как всем казалось, поворотного события в индустрии театральных развлечений и искренне в нем разочаровались. Наша совесть чиста, а проекту желаем хорошей кассы уже в России.
Скоро увидим, возможно ли в Беларуси вообще прижиться полноценному мюзиклу. Ведь уже на май запланирована премьера «Байкера» — совместного детища продюсерского центра «Спамаш» и композитора Владимира Кондрусевича в постановке Геннадия Давыдько и декорациях Вениамина Маршака. Такое ощущение, что вслед за Олейниковым теперь и наши деятели искусств пытаются взять какую–то мифическую «бродвейскую» высоту в этом жанре. Вот только зачем? Кто ее выдумал? Идут же себе потихоньку мюзиклы «Стакан воды», «Дон Жуан в Севилье», рок–опера ««Юнона» и «Авось»» на сцене Белорусского государственного музыкального театра, и ничего. Места им хватает, сцена устраивает, оркестр из ямы солистам слышен хорошо, зрители принимают на ура. Пусть для кого–то эти спектакли и не являются мюзиклом в полном смысле этого слова, их точная и емкая профессиональная наполненность гораздо симпатичнее, чем псевдоискания любого гламурного кабаре, облаченного в ядовитый люрекс, латекс и кожу. В театре готовится, кстати, свой мюзикл — «Русский фантом» по роману Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина». Волнующая история о том, как жажда подчинить себе весь мир сгубила закомплексованного дельца. Собственно, белорусский мюзикл порой напоминает инженера Гарина. Пора бы ему уже забыть о своих галактических амбициях и попытаться жить в согласии с реальностью, не забывая о простом зрителе и не пытаясь влезть в схемы чужого штампа.
Если помните, отец главного героя в фильме «Единожды солгав...», талантливый театральный режиссер в исполнении Евгения Весника, твердо уверовав в то, что души прекрасные позывы не нужны публике, зарабатывал на жизнь тем, что ставил в провинциальных российских театрах детективную пьесу Агаты Кристи «Мышеловка». Образ собирательный и точный — не редко нынешние режиссеры с именем, опробовав какую–то одну вещь, начинают ее тиражировать в разных театрах. К этому можно относиться по–разному, но, мне кажется, нет ничего плохого в том, если режиссер с каждой новой труппой будет пытаться шлифовать свою историю до ювелирного блеска.
Премьерный спектакль «Идеальный муж» в Национальном академическом театре им. М.Горького в постановке Аркадия Каца — уже третья версия комедии Оскара Уайльда в биографии Аркадия Фридриховича. Мастер точного психологического рисунка народный артист Латвии, народный артист Украины, бывший главный режиссер Русской драмы в Риге Аркадий Кац ставил эту историю в театре «У Никитских ворот» под руководством Марка Розовского и в Челябинском государственном академическом театре драмы. В новом спектакле Каца, внесшего ощутимый вклад в репертуар Русского театра последних лет, заняты звезды труппы — Белла Масумян, Александр Ткаченок, Сергей Чекерес, Алексей Шедько, Оксана Лесная, Анна Маланкина и другие. После «Доходного места» Островского это вторая комедия в режиссуре Каца. В любом случае Оскар Уайльд — это лучше, чем Рэй Куни и его бестолковые комедии положений.
Пожалуй, с не меньшим трепетом ждем мы и новую постановку Николая Пинигина «Пинская шляхта» по Винценту Дунину–Марцинкевичу в Национальном академическом театре им. Я.Купалы, приуроченную к 200–летнему юбилею драматурга. Недавней антрепризой «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Пинигин доказал, что не потерял вкус к театральному капустнику, грубым буффонадным краскам, знакомым еще со времен «Ботинок на толстой подошве». Гоголевская история получилась у него громкой, ярмарочной, вполне цельной. Однако недавний финалист российского фестиваля «Золотая маска» спектакль Андрея Могучего «Иваны» по этому же произведению Гоголя вдруг неожиданно заставил задуматься о том, как по–разному все–таки можно поставить классику.
У Андрея Могучего, в отличие от Пинигина, в спектакле по Гоголю нет никаких временных перевертышей, действие не переносится в советские 70–е, по сцене, помимо двух талантливых актеров, ходят живые лошади и куры. Декорации находятся в нервно–подвижном состоянии, трансформируясь для каждой сцены и почти со скрежетом угрожая обрушиться на голову зрителям. Тем не менее постановка Могучего отозвалась какой–то тягостной тоской в сердце и высветила, как рентгеном, всю плоскостность режиссерского решения пинигинской версии. Оттолкнувшись от одной идеи, оба режиссера позвали нас в разные стороны: Могучий — в горький метафизический абсурд, Пинигин — в пресный мир театральной попсы. «Пинская шляхта» в чем–то похожа на фабулу гоголевской повести. Отправная точка комедии — ссора двух уважаемых господ, один из которых назвал другого в пылу горячей полемики мужиком.
То, что когда–то считалось ругательством, сегодня уже почти комплимент. Выражением «Ну ты и мужик!» приветствуют друг друга после удачного любовного свидания или крепкой попойки современные герои нынешних «Комеди клаб», КВН и сериала «Клуб». То, за что раньше вызвали бы на дуэль, сегодня стало затертым паролем субкультуры, не знающей страха перед авторитетами или театральной сценой. Дунину–Марцинкевичу, если бы он жил в наше время, потребовалось бы искать более хлесткие выражения. И можно не сомневаться, он бы их нашел...
Фото Александра Дмитриева.
